– Послушайте, нельзя ли ехать поаккуратнее? Разве за нами погоня?
Иванов и теперь ничего не ответил, но, по крайней мере, сбавил скорость. Нетрудно было догадаться, что у него на этот раз не выгорело. Интересно, почему? Если спросить – скажет? Или хуже разозлится?
Езда среди редколесья продолжалась более двух часов, когда машина, наконец, затормозила к коттеджа из красного кирпича. Водитель вышел, заглянул в дом, затем открыл дверцу и помог выйти Вале, но на этот раз девочку у неё не взял. Молодая женщина была рада размять ноги.
– Мы останемся здесь до вечера?
– Да.
Какое превращение произошло с Ивановым за последние часы! Он стал хмурым, недовольным, немногословным. Но, по крайней мере, выполнит своё обещание – отпустить вечером?
Похититель провёл пленниц на второй этаж, пригласил в одну из комнат и запер дверь. Валя осмотрелась: довольно уютно, комната небольшая, но всё есть – двуспальная кровать, туалетный столик с большим зеркалом, платяной шкаф, две тумбочки, стул, кресло и низкий табурет. Несколько белых дверей приглашали куда-то… Не помешала бы детская кроватка, но если здесь оставаться только до вечера, без неё можно обойтись. Женщина присела на кровать и усадила дочку рядом. Девочка принялась с интересом таращиться по сторонам. Одна из дверей открылась, и появился Иванов. Вынул из кармана моток тонкой цепи и размотал. Валя вздохнула: ясно, для кого предназначена эта железка.
– Нельзя ли просто отпустить нас пораньше? И можно даже в лесу, мы как-нибудь разберёмся.
Не отвечая, похититель обмотал цепь вокруг щиколоток женщины и замкнул на замочки, а остаток оков – метров пять – закрепил на ножке кровати. После этого снял с Вали наручники и поясную цепь.
– Недооценил я вашего брата, – вздохнул он. – А также, видимо, и мужа.
– Они поняли вашу комбинацию и дали сигнал тревоги в банки, которые вас интересовали?
– Вы очень догадливы.
– Но, насколько я понимаю, вы вчера собрали неплохой урожай – десятки миллионов евро. Разве не так?
– Вы правы, всё познаётся в сравнении. Это намного больше, чем у меня было ещё вчера утром. Однако я рассчитывал получить всё.
– Но ведь деньги не ваши?!
– Они ничьи. На предъявителя.
– Однако кто-то положил их в банк. Ведь не вы?
– Не я. Но и тому человеку они не принадлежат. Вы слышали про золото КПСС?
Валя невольно рассмеялась, вспомнив «сокровища Гиммлера». Вот бы и эта история закончилась так же, как та… Впрочем, можно обойтись без денег.
– Напрасно смеётесь, – неожиданно обиделся похититель. – Эти деньги действительно существуют, и если бы не ваши близкие, я бы в течение недели завладел их европейской частью.
– Недели? – удивилась Валя. – Вы же обещали освободить нас сегодня!
– Я ошибся. В любом случае, отпустить вас сегодня не смогу. Но разве здесь плохо? – Он подошёл к одной из дверей и открыл. – Вот – туалет. А эта – открыл соседнюю, – ванная. Длины вашей цепи вполне хватит, чтобы сюда зайти.
– Но почему мы должны здесь оставаться? Вы меня наказываете за то, что мои близкие вас вычислили? А вдруг это не они? Сами говорите – вы недооценили того, кто перекрыл вам доступ к счетам. Может, это не мои родные, а владелец денег?
– Жиганов? Вы шутите. Он ни на что не способен, кроме болтовни. Вот ваш брат – да, человек серьёзный. Мне казалось, я его неплохо связал московскими проблемами, но, выходит, ошибся.
– Но вы нас отпустите? Хотя бы завтра…
Иванов посмотрел как-то странно:
– Валя, а зачем? Вы так любите своего мужа?
Женщина подумала сначала, что ослышалась.
– Простите? Я не поняла. Конечно, я люблю Жака. Иначе не пошла бы за него замуж.
– А за что вы его любите?
– Право, не могу объяснить. Впрочем, попробую. Он порядочный, искренний, бескорыстный, помогает людям. Меня с детства приучили, что это лучшие, самые главные качества человека, без которых остальные не имеют смысла.
– А как же способность защитить свою семью, заработать деньги?
– Ну, это я и сама умею. К сожалению, – вздохнула Валя, – вчера не получилось.
– Разве это не означает, что тебе нужен другой мужчина?
Валя ответила не сразу, смущённая очередным переходом на «ты».
– С чего вы взяли? Даже если подходить с вашей логикой – вы же признаёте, что мои родные вас переиграли. Если это сделал мой брат, то Жак ему наверняка помогал. А ваше преимущество временное. Предлагаю вам сделку: отпустите меня, например, завязав глаза, а я обещаю, что в таком случае вас никто не станет искать. Сейчас же ищут меня и дочку. Разве это не опасно для вас?
– Нет. Я уверен – вас здесь не найдут.
– Что вы хотите с нами сделать? Рассчитываете убедить меня… что подходите мне как муж?
– А если так?
– Напрасные усилия. Лучше бы вам отпустить нас. А потом, когда всё успокоится, найдёте себе девушку. Или местную, или русскую. С деньгами вам некоторые страны согласятся предоставить гражданство, а многие русские девушки любят иностранцев, говорящих по-русски.
– Я хочу именно тебя, Валя. – Похититель подошёл ближе, взял женщину за руки и мягко толкнул её на кровать. Девочка рядом испуганно взвизгнула.
– Надеюсь, вы не используете своё преимущество в силе? Оно вам ничего не даст, кроме моей ненависти. Сейчас я к вам отношусь нейтрально. Вы меня приятно удивили своим джентльменским отношением до сих пор, и мне бы не хотелось портить впечатление. Давайте расстанемся по-хорошему. Не обещаю, что буду относиться к вам по-дружески, но ведь это вам и не нужно, правда? А ненавидеть вас мне пока не за что, и я надеюсь, что причина для этого не появится.
– Что тебе мешает полюбить меня?
– Вы полагаете, любовь к своему мужу – недостаточная причина? Извините за вульгарную формулировку: место занято. И потом – почему вам нужна именно я?
Иванов пристально посмотрел на пленницу, заставив её опустить взгляд, и мягко погладил по волосам.
– Ты очень красива, умна, энергична. Мне нравится твоё отношение к дочери. Я хочу, чтобы у нас родились дети, к которым ты будешь относиться так же.
– И всё это время вы станете держать меня прикованной за ноги?
– Если придётся – стану. Так что не вынуждай меня.
– Вынуждать – к чему? Представим, я соглашусь быть вашей. Вы мне поверите? Вдруг это уловка, чтобы получить свободу, а то и сдать вас властям?
– Я уверен, что если ты произнесёшь эти слова, то будешь правдива.
– А если просто пообещаю убедить брата и мужа не преследовать вас – этого недостаточно? Вам нужна непременно такая жена как я?
– Не такая, а ты. Я люблю тебя, Валя.
Женщина вздохнула.
– Если любите – зачем так поступаете со мной? Знаете же: насилу мил не будешь.
– Я также знаю, что если продержать тебя здесь достаточно долго, ты сдашься. Только зачем терять время?
– Ваше настоящее имя – Семён? – неожиданно для себя спросила Валя. Похититель вздрогнул.
– Почему ты так решила?
Женщина вздохнула:
– Потому что человек с этим именем – единственный преступник, которого моему брату до сих пор не удалось раскрыть.
– А почему бы мне не быть вторым?
– Потому что вы исходили из того, что у Андрея ничего не получится.
Похититель криво усмехнулся:
– Интересная логика. А почему ты считаешь Семёна преступником, что плохого он совершил?
– Например, организовал нападение на мою подругу Любу Зелинскую. При этом был ранен милиционер.
Похититель рассмеялся:
– Разве Семён в этом участвовал?
– Откуда вы знаете, что не участвовал? Точно, вы – Семён.
– Ну, раз так, не буду отказываться. Да, я тот самый Семён. Ты давно догадалась об этом или вот сейчас?
– Заподозрила ещё вчера утром. Вы очень дерзко действуете и просчитываете ходы своих противников.
– Как видишь – не до конца. Но как ты определила, что я появлюсь в Париже?
– Я только знала, что вы покинете Москву. Об этом говорило убийство депутата Иванова, после чего ваше дальнейшее пребывание в России стало небезопасно. Ваших рук дело, не так ли?
Выражение лица Семёна неожиданно-резко изменилось – стало напряжённым, холодным, жёстким.
– Девочка, будучи прикована к кровати, ты должна следить за своими словами.
– Иначе что? Вы меня убьёте?
Похититель смерил её колючим взглядом:
– Нет, конечно. Но наказать могу.
Вале стало не по себе. Кто знает, какое наказание для неё придумает этот человек, легко переступающий через чужую жизнь? Вот дура – распустила язык не вовремя. Догадалась – и помалкивала бы. Лишь бы этот негодяй с Аннет ничего не сделал…
– Ещё три минуты назад вам очень нравилась моя проницательность.
– Да, верно. Поэтому на первый раз я тебя прощаю, но впредь не забывайся.
Валя вздохнула и опустила взгляд. Ощущение зависимости от прихоти другого человека, жестокого и непредсказуемого, было невыносимо. Дочка жалобно смотрела на маму, будто понимала, о чём идёт разговор.
