С электромоторами стало тоже получше. Вовка соорудил свою «печку», дуговую (хотя и совсем уже маленькую), в которой выплавил довольно чистый кремний. Во время предпоследней плавки он успел приготовить примерно тонну кремнистой «электротехнической» стали, которую – после превращения ее в листы – стал использовать для своих электроподелок. А чтобы они подольше работали (и речь не о трансформаторах), умудрился в той же дуговой печке сварить (буквально через две недели после возвращения Кати с хромовой рудой) и столь желанную подшипниковую сталь ШХ15…
Пять лет усиленного обучения детишек все же дали хоть какой-то осязаемый результат: пятнадцатилетние парни (к сожалению, пока всего лишь четверо) освоили самостоятельное изготовление шаров для подшипников. Конечно, технология была – в лучшем случае – века так девятнадцатого, шары получались хотя и сферическими, но размеры гуляли довольно прилично, так что пятый член «шарикоподшипниковой бригады» (это была девочка всего лишь тринадцати лет, но из самого первого набора школьников, а потому вполне грамотная) с помощью микрометра проводила сортировку готовых изделий. Так что за день «подшипниковый завод» выпускал хорошо если полтораста шаров (а чаще – около сотни), но и это было немало. К тому же «некондиционные» шары вполне годились для обычных телег, а вот электромоторы без шарикоподшипников сделать хотя и возможно, но долговечность их вызывала сильные сомнения. А моторов требовалось уже много.
Конечно, для моторов нужны не только роторы со статорами и обмотками с подшипниками, но и корпуса – так что уже Катя приступила к постройке обычной печи-вагранки из глиноземных кирпичей. Катя – потому что Света по результатам аварии на придуманной ею печке больше заниматься печами пока не стала, решив сперва всерьез приналечь на «теорию». Но печь, хотя бы небольшая вагранка, была нужна и нужна быстро. Неиспользованного ранее чугуна ведь накопилось тонн пятнадцать, а из него можно очень дофига чего полезного сделать. Например, чугунки отлить, ведь Вера Сергеевна придумала эмаль, которая не сразу от чугуна отваливалась. Конечно, кое-чего ей для изготовления эмали пока не хватало, но Лиза уже запланировала на весну следующего года экспедицию за «недостающим»…
Самыми довольными результатами прошедшего года были Саша и Маркус: они завершили постройку нового судна. На Упе его выстроить было очень трудно (точнее, по прикидкам его было бы очень трудно спустить после постройки на воду), но дорога к Оке уже функционировала (то есть по ней за день можно было на телеге проехать), и Маркус кораблик построил именно там. А Саша – он для корабля успел сделать сразу два мотора. Два – не только «для надежности», моторы у парня получились просто не очень мощными. По прикидкам – сил под сорок, а кораблик и сам был тяжеленький, и груза должен был перевозить полтораста тонн. Маркус сам кораблик выстроил по чертежам (точнее, по подробным рисункам) волжской расшивы. С некоторыми собственными доработками – он на корабль еще и шверт умудрился воткнуть. Зато с ним судно могло использовать и косой парус, то есть идти под парусом при боковом ветре, что очень помогало не столько топливо экономить (тем более что моторы могли и на бензине работать, и на дровах), сколько быстрее добираться до цели путешествия. А иногда это оказывалось очень полезно.
В самом начале сентября Надя, «дежурившая» в торговой лавке Школы в Рязани, связалась по радио с городком и сказала, что «по слухам» к Рязани идут степняки город пограбить. Причем «по тем же слухам» идет их очень немало. Слухи в город принес какой-то мужик из «подведомственной» Рязани деревеньки (которую степняки уже разграбили), и вроде бы ему удалось степняков опередить где-то на день…
В сентябре иногда ветры дуют довольно сильные, и тут как раз с ветром повезло: хотя он дул все время северный, скорости кораблику прибавил немало – и до Рязани получилось доплыть меньше чем за сутки. Так что когда степняки подошли к городу, тут их уже ждали… То есть расшива подошла уже тогда, когда Надя приступила к отстрелу степняков, начавших грабить дома в посаде: шестеро парней из ее охраны очень спокойно и неторопливо «делали ёжиков» из оказавшихся поблизости нападавших, не подпуская их к дому, а сама Надя с небольшой башенки на крыше лавки из карабина выбивала их при попытках ворваться в другие (хотя уже и покинутые) дома горожан. Когда же агрессор сообразил, что наверное в этом доме есть что-то ценное, раз его так защищают и приготовился всеми силами овладеть неведомым сокровищем, как раз и подошла расшива.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вообще-то с рязанцами к этому времени отношения стали несколько натянутыми (если не сказать больше: торговлю солью «школьницы» почти полностью загубили, да и народ из деревушек и даже из самого города потянулся на Упу – что доходы города заметно снижало), но автомат и парочка СКС-ок быстренько все исправили. Настолько исправили, что Надя почти сразу получила «разрешение» поставить в Рязани и школу, и больничку. Ну а уж разговоры о «пошлине» за торговлю солью как-то «сами рассосались»…
– Рязань – это очень хорошо, – прокомментировала «героическую оборону Рязани» Лариса. Хотя особо героического там ничего и не было: ну, постреляли степняков, приступивших было к грабежу посада, ну перебили два десятка идиотов, которые полезли расшиву захватывать. Всего подстрелили с полсотни, к тому же большей частью ранили, а остальные сами, роняя штаны, убежали (хотя, по прикидке Леночки, на город степняков пришло даже за три сотни). – Рязань вместе с селищами и кострами – это за три тысячи только взрослых.
– И столько же детей, – не преминула отметить Анна Ярославна. – Надя, ты, когда им школу пообещала, о чем думала? Кто там преподавать будет?
– Я не обещала, а выпросила разрешение, – недовольным голосом ответила та. – И скорее даже не школу, а ПТУ. Грамоте детишек обучать отправим десяток парней и девиц из нашей школы, тех, кто сам обучиться успел хотя бы по четырехклассной программе. Практика показывает, что каждый месяца за три два десятка неграмотных обучить сможет.
– Какая такая практика?
– Рязанцы и сами торговать в разные места ездят. Например, в Вырку. А там народ в красных сарафанах да синих портках… Кто им сказал, что такие можно носить только грамотным? У меня парни из охраны теперь из рыбы только стерлядь вкушать желают да квас медовый пить в три глотки: им за обучение рязанские купцы яства боярские едва подтаскивать успевают. Хорошо еще, что девок не подкладывают, да и то потому, что я пообещала за это страшные кары.
– И зачем пообещала? Пусть бы парни женились.
– Чесотка, вши… оно мне надо? Вот больничку соорудим, тогда посмотрим.
– Да, а в больничке кто работать будет?
– Врачей я им и не обещала. А вот на уровне фельдшера или акушерки – так Марина Дмитриевна и Даша два десятка детишек поднатаскать успели. Я с Вероникой поговорила уже, будут пока вахтовым методом…
– А что ты им еще пообещать успела?
Зашедшая на шум Лиза еще минут пять выслушивала бурное общение дам, а затем подвела итог:
– Ну что, инициатива наказуема. Надя, ты назначаешься комендантом Рязани – я им сегодня же весточку отправлю об этом. Лариса, введи ее вкратце в круг обязанностей. Ярославна, а ты составь ей две программы, для обучения детишек в рамках четырех классов пока и для ликвидации неграмотности среди взрослых. У Рязани еще луга заливные немаленькие, я поговорю с Людой насчет того, чтобы там что-то вроде огородного техникума учинить, но это уже по весне решим. А строительное ПТУ, которое Надя придумала, будет очень полезно. Кстати, пусть те, кто там учиться будет, его и построят, а я попрошу Катю проект составить школьного здания. Но его тоже уже весной строить будет можно а пока… пусть пару мазанок поставят, что ли. В общем, Надя, ты теперь комендант, ты и решай.
Надя и решила, как велено, а потому прошедший год считала тоже очень удачным: в Рязани теперь почти три сотни детишек и сотни полторы взрослых умели читать и писать, а так же считать – ну, по крайней мере, в пределах сотни умели. Ну а то, что ей для этого пришлось жить в обычной избе, к тому же с печным отоплением (что делало дом самым комфортабельным строением города), она считала всего лишь мелким неудобством. Тем более что на зиму она вернулась в Школу.
