30 сентября 1661 года Кёпрюлю Мехмед-паша умер в Эдирне после болезни, которая продолжалась несколько месяцев. Как и Турхан Султан, он был щедрым благотворителем. Его пожертвования были логическим следствием его образа жизни и той роли, которую он сыграл в подчинении Османской империи недавно завоеванной ею территории. Самые разнообразные пожертвования он сделал на острове Бозкаада, отвоеванном у венецианцев в самом начале его пребывания на посту великого визиря. Там он построил две мечети, школу, караван-сарай, баню, кофейню, конюшню, девять мельниц, водяную мельницу, пекарню и 84 лавки. Однако служившие источниками доходов не приносили достаточной выручки, чтобы производить выплаты и осуществлять благотворительные работы, поэтому, чтобы компенсировать недостачу, Кёпрюлю Мехмеду было пожаловано некоторое количество деревень и другие источники получения доходов в сельской местности, в том числе средства, получаемые с налогообложения двух деревень острова Лемнос, отвоеванного им у венецианцев вскоре после Бозкаады.
Во время Трансильванской кампании 1658 года оплот Ракоши, Инеу, стал частью Османской империи, и Кёпрюлю Мехмед-паша построил там мечеть, две школы, девять мельниц и тридцать лавок. В своем родном городке Рудник, в Албании, он построил мечеть и школу, а в провинции Амасья, куда его отдали на воспитание и куда До восхождения на пост великого визиря он постоянно возвращался, когда оказывался не у дел, Кёпрюлю Мехмед сделал целый ряд пожертвований. Так, чтобы стимулировать торговлю, он построил караван-сарай в Гюмюш-хаджикёй, к северо-западу от города Амасья, расположенного на торговом пути, протянувшемся с запада на восток через северную часть центральной Малой Азии. Служба в Сирии побудила его сделать более безопасным маршрут паломников, и южнее города Антакья (Антиохия), возле расположенного на реке Оронт Джиср-аш-Шигхуре, он построил форт, две мечети, караван-сарай и школу. По существу, это были самые ценные пожертвования, потому что они были сделаны ради защиты купцов и паломников от набегов жителей пустыни.
В Османской империи покровительство долго оставалось надежным способом продвижения по службе, так как уже более пятидесяти лет сыновья становились преемниками своих отцов, занимавших высшие государственные должности. Это видно на примере многочисленных визирей с именами А-оглы Б-паша или Х-паша-заде Y-паша. Слово «сын» по-турецки звучит как «оглы», а по-персидски как «заде». Так, имена Оздемироглы Осман-паша и Насух-пашазаде Хусейн указывают на то, что этот Осман был сыном Ёздемира [паши], а Хусейн сыном Насух-паши. После смерти Кёпрюлю Мехмед-паши, его сын Фазыл Ахмед-паша стал великим визирем, несмотря на свои 26 лет, и носил один из приведенных здесь вариантов имен: Кёпрюлюзаде Фазыл Ахмед-паша. Это был первый случай, когда сын стал преемником отца на посту великого визиря. Фазыл Ахмед получил образование в теологическом колледже и занимал посты в религиозной иерархии Стамбула, но вскоре после того, как его отец стал великим визирем, он оставил религию и стал заниматься административной деятельностью и был назначен губернатором весьма чувствительной пограничной провинции Эрзурум, где всегда был нужен человек, которому можно доверять. Решение назначить его великим визирем было принято перед смертью его отца: зная, что конец уже близок, Кёпрюлю Мехмед вызвал Фазиля Ахмеда из Дамаска (где он к тому времени служил губернатором) и сделал его своим заместителем. Желание Кёпрюлю Мехмеда иметь под рукой выбранного им преемника напоминает тактику султанов прежних времен, а параллель между амбициозными планами Кёпрюлю Мехмеда в отношении своей семьи и аналогичными планами османских султанов XV и XVI столетий четко указывает на непомерные устремления династии, начало которой положил этот вельможа.
Пятнадцатилетний срок пребывания Фазыл Ахмед-паши на посту великого визиря (оборвавшийся по причине его преждевременной смерти в 1676 году) был отмечен целым рядом военных кампаний, в особенности на северо-западных рубежах, поскольку Османская империя снова переживала период экспансии. Первым делом Фазыл Ахмед попытался вывести из тупика противостояние с Венецией на Крите, и 25 сентября 1662 года была объявлена мобилизация имперской армии. Его идея состояла в том, чтобы в 1663 году начать кампанию в Далмации с целью поддержки уже находившихся там османских войск, действия которых, направленные против венецианских опорных пунктов в этом регионе (таких как крепости Шибеник, Сплит и Котор), постоянно вызывали раздражение республики. Турки тешили себя надеждой захватить эти крепости, но к ноябрю стало ясно, что армия скорее пойдет маршем на Венгрию, чем на Далмацию.
С нестабильностью, вызванной деятельностью Ракоши в Трансильвании, судя по всему, удалось справиться к 1660 году, когда большая армия восстановила авторитет Османской империи, захватив целый ряд опорных пунктов, в том числе и город Орадея, который едва избежал захвата в 1658 году, а теперь стал ядром новой благопристойной провинции, носившей то же самое имя (по-турецки Варад), и уничтожив своего причинявшего беспокойство вассала. Любопытная деталь, имевшая отношение к осаде Орадеи, некоторым образом связывала ее с османским завоеванием Константинополя, которое случилось двумя веками раньше: подобно Константинополю, который «защищала» конная статуя императора Юстиниана, Орад находился под «защитой» своего собственного талисмана — четырех бронзовых статуй XIV века, изображавших средневековых королей-праведников Венгрии. Историки Трансильвании той эпохи отмечали, что у венгров было поверье, согласно которому город не будет захвачен иноземцами, пока эти статуи остаются на своих местах. Поэтому турки сочли важным направить на эти статуи всю свою огневую мощь. Им удалось их разрушить и взять крепость, а обломки изваяний были отправлены в Белград, где их переплавили на пушки, которые турки с иронией называли «венгерскими богами».
Эта прямое вторжение Османской империи в Трансильванию вызвано самое серьезное беспокойство со стороны Габсбургов, у которых был свой кандидат на место Ракоши — Янош Кемени. Но вскоре османские войска вытеснили его из Трансильвании, а в конце 1661 года на его место был назначен местный магнат Михал Апафи. В течение некоторого времени Кемени продолжал оказывать сопротивление, но в феврале 1662 года он был убит в бою. В 1662 году не было возможности достичь мира между Османской империей и империей Габсбургов. 14 апреля 1663 года Фазыл Ахмед-паша выступил из Эдирне во главе имперской армии, а 7 июня он подошел к Белграду. Великий визирь не был настроен на примирение, и, встретившись с посланниками императора Леопольда I, он напомнил им о нарушениях условий мира, которые имели место в Трансильвании и на других участках их общей границы, а также потребовал (такова была самоуверенность турок в то время) восстановить выплату ежегодной дани, которую Священная Римская империя платила султану вплоть до окончания войны 1593–1606 годов. Никакого согласия так и не было достигнуто, и посланников бросили в тюрьму. Очевидно, Фазыл Ахмед-паша собирался идти на Дьёр, одну из крепостей, защищавших подходы к Вене. В период между 1594 и 1598 годом эта крепость кратковременно находилась в руках у турок. Однако, подойдя к Буде, он, после дальнейших бесплодных переговоров, изменил свои планы, и османская армия двинулась на север. Переправившись через Дунай в районе Эстергома, она 17 августа 1663 года подошла к крепости Нове Замки. Это решение удивило и встревожило войска Габсбургов под командованием генерала Раймондо Монтекукколи, у которого еще не было стратегии обороны самой Вены, а к ударам в других местах он был еще меньше подготовлен. Решение Фазиля Ахмеда казалось дерзким и агрессивным, потому что крепость Нове Замки лежала на пути между Веной и Трансильванией и являлась одним из важнейших элементов оборонительной системы Габсбургов. Сначала защитники отказались сдать свою крепость, и ее осада (во время которой войскам Фазиля Ахмеда оказывали поддержку казаки, крымские татары, а также войска из Молдавии и Валахии) продолжалась пять недель. Когда гарнизон наконец капитулировал, защитникам крепости было позволено ее покинуть, а Фазыл Ахмед-паша и его армия вернулись в Белград, на зимние квартиры. Военная кампания 1663 года имела сходство с операциями по очистке территорий: вданном районе был захвачен целый ряд менее крупных крепостей, включенных в состав новой провинции Уйвар, с центром в Нове Замки. У современников на Западе захват крепости Нове Замки вызвал воспоминания о прежних временах и воспринимался как признак возрождения османской военной мощи и решимости. Тем не менее верные Габсбургам войска не замедлили воспользоваться тем, что в течение нескольких недель Фазыл Ахмед-паша был занят осадой, а потом и тем обстоятельством, что османские войска были распущены на зимние квартиры, и в январе 1664 года захватили и непродолжительное время удерживали несколько османских укрепленных пунктов в южной Венгрии. Но положение оставалось серьезным — казалось, что Вене снова угрожает опасность и на помощь Габсбургам пришли папа римский, Испания, несколько германских князей и даже Франция, которая в то время находилась в мирных отношениях со Священной Римской империей. В 1664 году вместо того, чтобы попытаться отвоевать Нове Замки, Габсбурги сосредоточили свои усилия на взятии крепости Надьканижа, этого важнейшего укрепленного пункта, расположенного на пути между Белградом и Веной, который с 1601 года удерживали в своих руках турки. Осада была снята, когда туда подошел Фазыл Ахмед-паша со своей армией. Османские войска продолжили свое наступление и, взяв еще несколько укрепленных пунктов (в том числе и тот, который они требовали снести на провалившихся мирных переговорах, предшествовавших военной кампании за провинцию Уйвар), собирались взять в осаду Дьёр.
