Новая экономическая политика (1921—1929)
Поворот к новой экономической политике
Поворот, наметившийся в политике большевиков с начала 1921 г., оказался для многих неожиданным. Заявленные в 1917—1918 гг. принципы «построения коммунизма» продолжали действовать и в 1920 г. В ходу были идеи так называемого «военного коммунизма», при котором нужно было во что бы то ни стало «продержаться» до начала мировой революции. Достигалось это с помощью чрезвычайных мер, государственного регулирования и уравниловки, а также, как писал Ленин, «беспрекословного повиновения масс единой воле руководителей трудового процесса», т. е. его и других «вождей». Политика «военного коммунизма» предполагала продразверстку, всеобщую трудовую повинность, безденежный обмен, бесплатные услуги. Вскоре стала ясна бесперспективность этой доктрины, хотя лидеры большевиков в этом не признавались: еще в 1920 г. Ленин протестовал против предложения партийного экономиста Ларина заменить «продразверстку» фиксированным «продналогом». Ленин утверждал, что отмена продразверстки – есть «возвращение к капитализму» с его свободой торговли. Продолжая политику «военного коммунизма», Совнарком в течение декабря 1920 г. принял три декрета: «О бесплатном отпуске населению продовольственных продуктов», «О бесплатном отпуске населению предметов широкого потребления», и, наконец, 23 декабря вышел декрет «Об отмене оплаты за всякого рода топливо». На самом деле жители городов отчаянно голодали и мерзли после 3 лет разорительного «строительства коммунизма». Но власти шли дальше – предполагалась скорейшая отмена денег. Вместо них намеревались ввести учет в трудовых или в энергетических единицах – «тредах» и «энедах». Однако ранней весной 1921 г. Ленин, сопоставив многие факты, понял, что он ошибался, что, несмотря на победу над белыми, большевики могут потерять власть. Жесточайший продовольственный кризис начала 1921 г., неконтролируемый подпольный рынок «спекулянтов», сознательное сокращение крестьянами посевных площадей (чтобы не было «излишков», которые отбирали продотряды), повсеместные крестьянские мятежи и забастовки рабочих из-за резкого уменьшения продовольственного пайка и, наконец, грозное Кронштадтское восстание – все это вынудило Ленина во имя сохранения власти решиться изменить идейным принципам. Как и накануне Октябрьского восстания 1917 г. или перед заключением Брестского мира, он, сильно рискуя, действовал вопреки мнению соратников. Однако особое чутье истинного политика подсказывало ему, что необходимо резко повернуть направление движения – иначе конец!
Датой начала нэпа считается март 1921 г., когда Ленин на X съезде партии произнес речь о необходимости введения новой экономической политики. Суть реформы состояла, во-первых, в отмене продразверстки и замене ее продналогом с указанием нормы и времени его сдачи и, во-вторых, в разрешении свободы торговли. Введение продналога стало ключевой, принципиальной мерой властей. Каким бы большим ни был налог, он все-таки позволял крестьянину вести хозяйство по своему усмотрению, не опасаясь грабежа со стороны государства. Свобода торговли привела к денационализации торговли, причем розничная торговля, как и мелкая промышленность, почти целиком перешла в частные руки. Разрешили аренду предприятий, концессии с участием иностранного капитала. Чтобы успокоить инвесторов, Советская Россия пообещала вернуть долги хотя бы частным лицам.
Все современники отметили, что буквально за несколько дней улицы городов преобразились. Была отменена карточная система, открылись магазины, появились невиданные с начала революции продукты и вещи. Один из героев произведений А. Платонова, пропустивший начало нэпа, пришел в свой город и, увидев его преобразившиеся улицы, испугался. Он подумал, что вернулись белые. Вновь становятся весомыми деньги, почти отмененные большевиками. Открылся Госбанк, а 15 февраля 1924 г. ввели твердый рубль – золотой червонец, равный 10 дореволюционным рублям или 5 долларам 14 центам США.
Ликвидировали и уравнительную оплату труда. Рабочие впервые за несколько лет начали получать деньги в зависимости от произведенного ими продукта и своей квалификации. Возник целый слой мелкой буржуазии, так называемые «нэпманы». Это страшно огорчало ревностных большевиков. Но Ленин их успокаивал, повторяя, что передышка временна, что «политической власти совершенно достаточно… Экономической силы в руках пролетарского государства совершенно достаточно для того, чтобы обеспечить переход к коммунизму».
И действительно, партия большевиков надежно держала под своим контролем государство, армию, общество и по-прежнему жестоко расправлялась со своими настоящими и мнимыми противниками. В политической области не допускалось никаких «вольностей», наоборот – гайки закручивали еще сильнее. В самой партии шли регулярные «чистки рядов». Благодаря позиции Ленина, а потом и его верного ученика Сталина партия встала на путь превращения в тоталитарную, бюрократическую организацию. X съезд в 1921 г. принял секретную резолюцию «О единстве партии», которая фактически уничтожала внутрипартийную демократию, запрещала фракции и отменяла право коммуниста спорить, отстаивать в полемике свою точку зрения. Отныне полемику начали считать почти преступлением.
Ленин и русская интеллигенция
С самого своего прихода к власти большевики заявили о начале «культурной революции», под которой понимали, во-первых, смену социальных приоритетов культуры и просвещения и, во-вторых, установление жесткого контроля за культурой. Культуру сразу же идеологизировали. На первое место в ней вышла «классовая борьба» во всех ее формах и видах. Восторжествовали идеи противопоставления старой, «буржуазной» культуре – новой, «пролетарской», «коммунистической».
Объявленная большевиками программа ликвидации неграмотности предполагала, что уже усвоение первой фразы нового букваря «Рабы не мы, мы не рабы» даст идейный заряд советскому человеку. Потом его пошлют в кружок «политграмоты», где ему начнут втолковывать марксистские постулаты по примитивнейшей «Азбуке коммунизма» Бухарина и Преображенского (1918). Он будет ходить по улицам и читать развешанные повсюду лозунги и транспаранты идеологического содержания. С 1918 г. большевики объявили программу «монументальной пропаганды» и начали сносить памятники царям и «царским слугам». В противовес им стали торжественно открывать памятники (правда, из гипса) революционерам и бунтарям.
Впрочем, Ленин не обольщался по поводу просвещения народа и весьма цинично говорил, что ликвидация неграмотности должна ограничиться тем, чтобы человек смог прочитать советский декрет в газете, и этого с него будет достаточно. Неслучайно восторженное отношение Ленина к кино, которое тогда казалось незаменимым средством пропаганды в полуграмотной стране.
Культура рассматривалась властью как одна из сфер управления государством. Созданный в 1917 г. Народный комиссариат просвещения (Наркомпрос) сразу заявил о себе как о главной инстанции по управлению не только просвещением, но и культурой вообще. Уже с начала 1918 г. установили цензуру печати, а в 1922 г. создали Главное управление по делам литературы и искусства, или Главлит, который с тех пор и до конца советской власти контролировал идейную сторону печатной и иной продукции, занимался изъятием из культурного оборота идейно «вредных» произведений. Появились списки запрещенных книг, которые надлежало изъять из общественных библиотек. Их хранение же в домашней библиотеке могло привести «библиофила» на тюремные нары. Высшая школа лишилась всех демократических завоеваний – выборности и автономии, а профессоров, позволявших себе высказываться неодобрительно о власти, лишали кафедр и вообще работы. Парткомы, ячейки коммунистов-студентов рассматривались как органы партийного контроля в вузах.
В августе 1921 г. ВЧК «сшило» дело о так называемой «Петроградской боевой организации» во главе с профессором В. Н. Таганцевым. Кроме него в эту выдуманную чекистами «организацию» включили несколько крупных ученых, а также поэта Николая Гумилева. Всего по делу привлекли более 200 человек. Несмотря на просьбы и протесты интеллигенции, «руководители заговорщиков» были расстреляны. Позже стало известно, что подготовка процесса проходила под наблюдением самого Ленина. При этом распространили слух, что якобы профессора Тихвинского и поэта Гумилева чекисты расстреляли вопреки его приказанию.
Для многих людей стало ясно, что власть объявила войну русской интеллигенции. Инициатором этой войны стал выходец из среды интеллигенции Ленин, который не скрывал своего презрения и ненависти к породившему его классу. Он презирал его за «дряблость», называл интеллигентов «говном», «кашей». С одной стороны, в предреволюционные годы был распространен тип рефлексирующего краснобая-интеллигента, только мечтающего о «деле, полезном народу», но ничего не делающего. Этот тип высмеивали в своих сочинениях Чехов, Горький и другие писатели-демократы. Такому целеустремленному человеку, как Ленин, интеллигентные болтуны были глубоко неприятны, он их знал и презирал.
