После нашего переезда в Америку, после того, как мы окончательно поняли, что обратного пути нет, нам, как и всем нормальным людям, захотелось повидаться с самыми близкими, оставшимися в России. Миша сказал, что просто так в Америку он не поедет, но не исключен его приезд по приглашению какого-либо американского университета. В конце 2000 года, уже после нашего отъезда, он в Хельсинки защитил докторскую диссертацию, был теперь доктором философии, а известность его, как писателя и автора многих литературоведческих и публицистических работ, пришла к нему значительно раньше. Ну, что ж, попробуем тогда пригласить Алешу.
Начали мы этим заниматься примерно через год после нашего переезда, то есть уже после 11 сентября 2001. Вызвать в это время в Америку кого-либо, а особенно молодого человека, было очень трудно, практически невозможно – консульство всем отказывало в визах. Миша пытался что-то выяснить приватным образом, после чего мне по телефону сказал: “Папа, дело на 100% безнадежное”. Но как можно было не попытаться. И мы послали вызов Алеше. Чудо не произошло, ему отказали. Что делать? Одна соседка посоветовала обратиться к сенатору нашего штата. Одним из двух сенаторов штата Массачусетс был и есть Эдвард Кеннеди, брат президента Джона Кеннеди. Вот ему я и написал письмо с просьбой оказать содействие, обрисовав наше эмигрантское положение, как положение одиноких и не очень здоровых людей. Примерно через неделю после отправки письма Кеннеди Алешу в Петербурге зовут к телефону и предлагают явиться в американское консульство для прохождения интервью на предмет получения визы. “А какой смысл, ведь я у вас был, совсем недавно, и мне отказали”, – без тени сомнения и удивления заявляет Алеша. “Ну, знаете, если вам не нужна американская виза, то можете и не приходить”.
Визу ему дали без какого-либо интервью и вообще разговора. О том, что Алеша получил визу, я, прежде всего, узнал из письма петербургского американского консула сенатору Кеннеди, копию которого мне в тот же день переслала канцелярия сенатора. Консул писал, что ему доставило большое удовольствие выполнить просьбу сенатора. Вот так работает американская бюрократия.
Радость была большая. Для того чтобы ее испытать в полной мере, я потребовал, чтобы все Алешины американские расходы, в том числе перелет, были оплачены мною. Миша с трудом, но согласился. Алеша закончил четвертый курс университета и в начале июня 2002 вылетел в Нью-Йорк. Так получилось, что в это же время, по предварительному уговору, к нам из Израиля должны были прилететь сын моего друга Лени, нами любимый и уважаемый Рома, со своим сыном Ильей. Квартира у нас была небольшая и, чтобы не портить впечатление ни от встречи, ни от Америки, мы предложили Алеше ознакомительную часть его путешествия выполнить вначале в Нью-Йорке. На что он с удовольствием согласился. Тем более что реальную помощь в этом деле ему могла оказать Нелла, жена Юры Рихтера, работающая в туристическом агентстве. Помимо знакомства с самим Нью-Йорком, Алеша побывал с экскурсиями в Вашингтоне и на Ниагарском водопаде, где он даже умудрился погулять по канадской стороне. Как всегда, самым гостеприимным оказался Юра Рихтер, который не только пригласил Алешу жить у него, но и подарил ему поездку в казино в город Атланта. Алеша повидался и с нашими родственниками, в том числе с Инной, Мариной и Леночкой, причем Леночка поездила с ним по городу и они побывали в Колумбийском университете, где он сделал первую разведку боем. Всем родственникам он очень понравился.
И вот я выворачиваю на хайвэй, на дорогу №95, и мчусь на автобусную остановку. Встреча состоялась. На две недели нас стало трое, а это не только не мало – это было здорово. Алеша не проявлял большого, а если точнее, то никакого желания продолжить ознакомление с Америкой и даже с Бостоном, и этим качеством, слабой любознательностью, он был похож на своего отца. Мы с ним поездили по близлежащим окрестностям, по магазинам, но купить ему что-либо было трудно – он от всего отказывался. Правда, он с охотой поехал в Провиденс, к Нонниной племяннице Вике. Помимо прочего его интересовал ее опыт поступления в докторантуру американского университета. И этой задаче он посвятил большую часть своего пребывания в Бостоне.
Через одну знакомую Миши Алеша вышел на двух профессоров Гарвардского университета и договорился о встречах. Встречи состоялись, разговоры были серьезными, профессиональными, в результате которых он понял, что понравился. Но, главное, он понял, что при выполнении всех формальных процедур, при успешной сдаче экзаменов и при благоприятных конкурсных обстоятельствах, он через год, по окончании Петербургского университета, может стать докторантом самого знаменитого в Америке, и не только в Америке, Гарвардского университета.
После отъезда Алеши мы еще сильнее почувствовали то, что мы опять только лишь вдвоем. Некоторые места в Бостоне стали для меня как бы “святыми”. Когда я проходил мимо Блокбастера, я невольно вспоминал, как мы с Алешей там выбирали кассеты с фильмами, вспоминал поездку в парк Велсли, в магазин Костко. Но радость, как и удача, как, кстати, и неудача, не приходят в одиночку – этот афоризм я уже использовал. Примерно через месяц или полтора после Алеши мы встречали Мишу. Он приехал по приглашению того же Гарварда сделать доклад по одной из тем, рассмотренных в его диссертации. Миша, так же как и Алеша, Америку начинал и кончал в Нью-Йорке. Но, в отличие от Алеши, он не побывал ни на одной иногородней экскурсии.
Я поехал с ним на заседание кафедры славистики, слушал его доклад. Доклад был встречен с интересом, очень доброжелательными были прения – обращаю внимание, что все говорили по-русски, лишь некоторые с небольшим акцентом. В общем же, все мало чем отличалось от обстановки на наших российских кафедрах. Уже позже Мише было сказано, что он мог бы быть привлечен к более тесному сотрудничеству с кафедрой славистики.
Почти все время, что Миша прожил у нас, в Needham, а это было около двух недель, он просидел дома, за компьютером. Он имел ежедневный контакт с Алешей, связывался со своими знакомыми профессорами американских университетов, корректировал русский текст научной работы-реферата Алеши, одного из обязательных элементов для поступления в докторантуру. Короче говоря, он все свое американское время посвятил Алешиным делам. Даже когда он поехал на сутки к Вике, в Провиденс, то и там он договорился с Морисом, мужем Вики, американцем, чтобы тот прочел и откорректировал, как носитель языка, Алешин реферат, написанный уже на английском языке. Расставаться с Мишей было совсем нелегко, но забрезжила надежда, что в обозримом будущем один родной человек окажется неподалеку от нас.
Миша оставил мне список рассылки Алешиных документов: несколько, порядка пяти, американских университетов. Здесь мы следовали общепринятому в Америке принципу поступления в высшие учебные заведения – одновременно подавать документы в несколько, чтобы, во-первых, уменьшить вероятность непоступления, и, во-вторых, чтобы иметь возможность выбора при благоприятном развитии событий.
Год – срок не маленький, но пролетает он быстро. Алеше предстояло за это время закончить пятый курс университета, сдать государственные экзамены, сдать два стандартных экзамена для поступления в докторантуру американского университета, отослать результаты экзаменов в те университеты, в которые ранее были направлены документы, и ждать, хотя бы один положительный ответ. Все предельно ясно, все для Алеши вроде реально и со всем он справился, но.
Алеша, еще не привыкший работать в условиях цейтнота и полагавший, что все концы свяжутся сами собой в нужное время и в нужном месте, вовремя не зарегистрировался в Петербурге для сдачи одного из английских экзаменов. Этот экзамен, как выяснилось, теперь он мог уже сдавать только в Москве, да и то во время, выходящее за пределы установленного срока присылки результатов экзаменов, да и то только если оплата экзамена будет произведена почему-то из Америки. В связи с этим ему пришлось писать письма в американские университеты с просьбой разрешить прислать документы немного позже. Разрешение такое было получено, Алеша выехал в Москву, и второй экзамен, также как и первый, он сдал очень хорошо. Наступило время ожидания, длилось оно месяц-полтора.
Алеша в это время сделал для меня важную работу. К концу 2002-го года я подготовил application – по-русски заявку – на американский патент. Патентовалось устройство, позволяющее в некоторых случаях спасать людей с верхних этажей и крыши горящего высотного здания. Написал я этот документ на английском языке, при этом руководствуясь малознакомыми мне американскими правилами его составления. Конечно, мой английский текст – это не самый лучший перевод русского текста на английский. И я попросил Алешу этот текст максимально американизировать, как минимум убрать очевидные ошибки и неточности. Алеша с охотой согласился, и наша переписка по интернету длилась несколько месяцев. В марте 2003 мой application был зарегистрирован в Вашингтоне.
