– Ах! Убедиться в этом было бы совсем неплохо! А вдруг он там? А вдруг он будет ждать тебя и тоже рассуждать о храбрости квиттов? Наша Хёрдис одна не побоялась выйти против целого войска фьяллей!
– Стану я думать о какой-то ведьме! – выкрикнул Вильмунд, выведенный из себя насмешками и невозможностью достойно ответить. – Все вы ведьмы! Вот вернется конунг – тогда мы и покажем твоим фьяллям, как…
Но Ингвильда махнула рукой, словно ей надоело его слушать, повернулась и ушла в девичью. Она дразнила Вильмунда, но почему-то была уверена, что Хродмара и правда нет возле Тюленьего Камня. Что он где-то далеко, где-то совсем в другой стороне, но это не бегство от поединка, а дорога к нему. И к ней. Ингвильда верила, что Хродмар так же хорошо помнит ее, как она – его.
Вильмунд все еще смотрел в дверной проем, в котором скрылась Ингвильда, и вдруг увидел на том же пороге кюну Даллу. Мачеха вела себя не в пример учтивее невесты: не обливала пивом и не колола насмешками. Напротив, на ее миловидном лице было ласковое участие. Обычно Вильмунд не слишком доверял Далле: он был неглуп и понимал, что по рождению является первым врагом маленького Бергвида, а значит, и мачехи. Но сейчас он был слишком раздосадован, чтобы вспомнить об этом.
– Вижу, невеста обошлась с тобой не слишком достойно, – грустно сказала кюна Далла. Вильмунд хмуро двинул бровями, словно такую мелочь не стоило обсуждать, а кюна продолжала: – Боюсь, и мне самой придется плохо в этом доме, когда она станет хозяйкой!
Сказав это, кюна Далла печально вздохнула, поднесла к щеке край головного покрывала с узорчатой пестрой тесьмой, словно готовясь утирать будущие слезы.
– Ну, ты рановато печалишься, кюна! – грубовато-покровительственно ответил Вильмунд. Невысокая ростом мачеха головой не доставала ему до его плеча, и, когда она прикидывалась грустной, молодой ярл чувствовал себя рядом с ней защитником и покровителем. Конечно, если поблизости не было отца. – Ингвильда еще не скоро станет здесь хозяйкой. Не раньше, чем я сам стану конунгом. А отец, я надеюсь, проживет еще немало лет.
– Но когда-нибудь это все-таки произойдет, – с грустной задумчивостью продолжала кюна Далла. – И тогда… У нее суровый нрав Фрейвида хёвдинга. Конечно, для кюны совсем неплохо быть такой… Но что я буду делать, бедная вдова с маленьким ребенком… Ведь у нас опять война. А на войне даже самый крепкий здоровьем конунг…
– Не надо так говорить! – прервал ее Вильмунд. – Даже если с отцом что-то случится, я никому не позволю тебя обидеть!
– Правда? – Кюна Далла расцвела, как будто сама богиня Идунн протянула ей золотое яблоко вечной молодости, и улыбнулась пасынку с нежной благодарностью.
У Вильмунда дрогнуло сердце: молодая миловидная женщина всегда останется такой в глазах мужчины, даже если он зовется ее пасынком. А ведь если бы Стюрмир решил не сам жениться на Далле, а приберечь ее как невесту для сына, это никого не удивило бы.
– Конечно! – приободрившись, подтвердил Вильмунд. У него полегчало на сердце: ласковые слова и взгляды Даллы укрепили его пошатнувшееся самолюбие, внушили уверенность, что в этом доме у него все же есть друг. А то нахальная челядь, чего доброго, еще подумает, что хозяева в Конунгагорде – Фрейвид хёвдинг и его дочка! – Как же я могу позволить кому-то обидеть мою… родственницу! – Почему-то сейчас он не сразу нашел подходящее слово.
Далла улыбнулась ему с нежным лукавством.
– Как знать? – снова вздохнула она. – Мачеха никогда не сравнится с женой. После свадьбы она быстро заставит тебя забыть, как мы с тобой… Как мы были дружны.
– Никогда! – решительно отрезал Вильмунд, на самом деле веря, что они с мачехой давно связаны крепкой дружбой.
Раньше они не ссорились: для этого они слишком мало виделись, даже жить под одним кровом им пришлось в эту зиму в первый раз. Общая зависимость от Стюрмира сближала их, но прежде Далла не вмешивалась в его дела, и Вильмунд почти не думал о ней. Теперь же у него словно открылись глаза, и он осознал, что живет в одном доме с молодой женщиной, имеющей с ним, быть может, общих недругов.
Кюна Далла загадочно улыбнулась, щекоча себя по щеке краем головного покрывала, словно хотела сказать что-то очень значительное. Их беседу прервал один из хирдманов, заглянувший в сени со двора.
– Где Вильмунд ярл? – крикнул он с порога. – А, кюна Далла, хорошо, что ты тоже здесь! Нужно еще позвать Фрейвида хёвдинга. Там прискакал человек с северных границ. Говорит, у него важные новости! Где Фрейвид хёвдинг?
– И Гримкеля ярла тоже! – закричала кюна Далла вслед хирдману, убежавшему к гриднице.
Вильмунд торопливо пошел во двор. Все эти долгие дни и месяцы, прошедшие со времени отплытия Стюрмира конунга к Эльвенэсу, он ждал чего-то такого, что заставит его стать конунгом не на словах, а на деле. И вот, похоже, дождался!
К тому времени, когда Фрейвид хёвдинг и Гримкель ярл пришли в гридницу, посланец уже успел рассказать свои новости, и ему пришлось потрудиться еще раз. Гонцу немало мешали причитания кюны Даллы, но он достойно справился с задачей.
– Меня прислал Ингстейн Яблоня, хёвдинг Квиттингского Севера, – рассказывал хирдман. Он не выглядел слишком взволнованным – за долгие дни пути волнение перегорело, и он сам успел притерпеться к своим плохим вестям, чего не скажешь обо всех его многочисленных слушателях от истоков Бликэльвена до озера Фрейра. – На Квиттинг идет огромное войско фьяллей и раудов. Когда я уезжал, даже усадьба Логмунда Лягушки уже была у них за спиной. Ну, то, что от нее сохранилось. Они не оставляют ни одного дома, они сжигают все…
– Ты сказал – и раудов? – перебил Фрейвид.
Гримкель ярл мог бы гордиться проницательностью своей матери Йорунны, если бы помнил об этом.
– Да, Бьяртмар конунг не пошел сам, но послал сына, Ульвхедина ярла. Он привел три или четыре тысячи войска, я точно не знаю. Никто не знает. Те, кто мог сосчитать, теперь рассказывают об этом Одину.
– Да что там считать! – горячо воскликнул Вильмунд и запнулся.
Фрейвид бросил на него только один взгляд, но он снова почувствовал себя глупым и неумелым подростком, который только что приехал к воспитателю и не знает даже, где в его усадьбе отхожее место.
– Посчитать очень даже стоит! – отозвался Гримкель ярл, возбужденно пощипывая свою черную бороду. Вильмунд был благодарен ему за это – ярл хотя бы не думал, что на такую глупую речь и отвечать нечего. – Нам неплохо было бы знать, стоит ли биться с ними или лучше дождаться конунга.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});