Когда мы произносим слова «оппозиция», нам мерещится, что у Бухарина была некая внятная программа, или что Рыков обладал сверхзнанием того, как надо, или что Троцкий был философ и знал экономику и социологию, или что Зиновьев вычертил схему развития России.
Ничего этого в природе не было.
Просто эти люди, как и Сталин, располагали достаточной властью (сегодня эта же самая власть может выражаться в миллиардах уворованного, а тогда выражалось в личных армиях, в связях на местах, в возможностях влиять на голосование и тп) — и слово «оппозиция» — это не более чем эвфемизм слова «конкурент»
Эту оппозицию как реальную борьбу за распределение благ и власть — боярская Русь явила в полной мере, и Россия времен распрей Гусинского с Березовским показала то же самое, да и сегодняшняя олигархическая Россия ничем не отличается от этой же самой схемы.
Интеллигенция Совестской России попала под удар не потому лишь, что Сталин специально не любил Бабеля и Мандельштама и охотился за свободной мыслью. Тирану было не до того, дел в мире хватало. Да и свободной мысли особой не было. Философов выслали на пароходе — а у Бабеля, при всем уважении, идей было немного. Грозное желание все причесать под одну гребенку родилось у тирана само собой — интеллигенты льнули к властным группам и противным лагерям, от идеологов ждали беды все гловари — и Рыков, и Томский. и Сталин и Зиновьев. Время было такое — надо было рвать власть из глотки у соседа. И рвали.
Интеллигенция сама пошла в друзья к вертухаям или к будущим вертухаям, сама подалась в опричнину — это было требование момента, уклониться от обязательств было невозможно. Рукопажатными делались в таких компаниях, что лучше бы и не пожимать этих рук — да ведь невозможно: зарплату платят. Думаете, сегодняшние усмановцы или березовцы, прохоровцы или люди гнезда Абрамовича — носят мыло в кармане?
Риторика у служилого интеллигента оставалась всегда свободолюбивая: с песьей головой и метлой — но сам-то за прогресс. На деле оппозиция в России всегда одна-единственная — это оппозиция власти народу. Однако служилый человек утверждает, что заботится о своей совести, гоняя посадских мужичков по дворам — и получается смешно.
Когда осядет пыль митингов (на которые опричники выходят, чтобы быть честными перед собой) то реальность России останется.
Реальность вот какая.
Лекарства, которые мои знакомые старики должны покупать, стоят семь тысяч рублей в месяц, а еще старикам надо платить квартплату, плюс электричество и вода — а пенсия у них значительно меньше, чем общая сумма. На что им жить?
Это — повсеместно происходящее убийство — устроила клика Путина? Это Патриарх так сделал с людьми? Судья Хамовнического суда обокрал стариков? Или это убийство стариков осуществляется по генеральному плану развития страны — всех ее владельцев сразу — а Путин всего лишь частный эпизод развития?
Возможно, что людей убивает та самая система капитализации страны, благодаря которой кретин Файбисович получает гонорары за верноподданные строчки — исправно служа богачам? Что причиной оглушительной нищеты населения страны и что причиной богатства креативного класса — Путинская система коррупции? Или общая схема распределения богатств недр — та схема, в истинности которой митингующие не усомнились?
И как же усомниться — если они плоть от плоти этой системы.
Путин и его друзья, богачи-чекисты, — лица несимпатичные, так отчего бы не играть в карбонариев, благо за самовыражение в либеральных газетах платят исправно?
То, что привело Путина к власти — капитализм без профсоюзов, либеральная демократия и просвещенная олигархия — всех устраивает. Этот порядок вещей вытолкнул на поверхность Путина, а вслед за ним приведет к власти Прохорова — или иного богача.
И новая оппозиция (теперь даже не задаются вопросом — правая или левая) идет на митинг без лозунгов — потому что лозунгов отличных от путинской администрации не может быть в принципе. Оппозиция — это просто вторая смена холуев, которая стоит в очереди к кормушке.
Так всегда в российской истории заведено, что предыдцщего хозяина челядь пинает и кусает — «чтобы быть честной перед собой самой», такая уж у прислуги честность.
Служить надо с пафосом.
А народ российский отродясь ни один олигарх не жаловал, с чего бы челяди его любить. Теперь, с эпоху прогрессивного аппартеида, пора признать, что народ наш никуда не годен
И прагматично спросим: будут ли эти некондиционные уроды достойной публикой в партере? Уж если и нужен народ, то иной, платежеспособный. А этот народ мы практически выдоили.
Правда, эти неполноценные уроды когда-то воевали за нас, а если надо, то и еще повоюют; правда, они работали для нас, они жили для нас — но теперь им пора уже для нас и помереть.
Креативный класс и соколы свободной прессы — желают получить иной народ для лучшего развития истории.
А ведь жизнь-то скверная, граждане. Надо бы постараться быть людьми.
А вы не стараетесь.
Что делать (25.08.2012)
Общество рушится. Вы разве не видите? И весь мир трещит тоже. Разные социальные прожекты оказались несостоятельны.
То, что казалось рецептом процветания — не сработало, и не только в России, а повсеместно.
Надо объединиться, чтобы не пропасть.
Но для того чтобы объединиться, требуется общая — нет, не идея, не убеждения, не вера, на такую роскошь и рассчитывать не приходится — требуется общая, внятная всему обществу эстетика.
То есть, нужно, чтобы у людей было общее представление о прекрасном.
Требуется общее представление о гармонии.
Но именно это — эстетическое начало, общее представление о гармонии — это и было старательно разрушено в первую очередь бурным двадцатым веком.
Ломали классическую эстетику ради нового мира — классическую эстетику сломали, а новый мир так и не построили, не получилось.
Есть такая поговорка: дом продали — ворота купили, стали запираться.
Общую эстетику ломали сто лет подряд: усердно, со всех возможных позиций — от этой пресловутой дисциплины, вводящей дефиниции красоты и уродства — не осталось ничего. И все казалось, сейчас к воротам мы еще пристроим и дом — однако не пристроили.
Но если общей эстетики в обществе не будет — то не будет и общества.
Нацисты, большевики, финансисты художественного рынка — все они насаждали сиюминутную модную эстетику ради того, чтобы скрепить общество на время своего правления — так можно удержать страсти в узде на несколько лет: но крайне недолго.
Вернуться к классической эстетике уже невозможно, опыт прошедшего века таков, что что он опроверг классическую эстетику. Жить вне общего представления о гармонии — и быть единым обществом — тоже невозможно.
Требуется из того хлама, который нас окружает, выстроить новые константы бытия, сформулировать новые дефениции эстетики, дать точное определение прекрасного — и не стесняться директивности и точности.
Это очень кропотливая работа. Но если она не будет сделана, то не будет общества.
А ломать то непрочное единство людей, которое еще есть — не стоит.
Есть сегодня задача важнее.
Покаяние отменяется (25.08.2012)
У всякого социального явления (революция, война, реформация) есть символическое начало.
Главная тема обозначена сразу — а потом начинается действие.
Как правило, в качестве пролога преподносят символ: апрельские тезисы, сказанные с броневика, тезисы, прибитые к дверям церкви.
И потом все вспоминают этот великий жест, эти судьбоносные обещания. Сдержали слово — или врали?
Был великий символ и в нашей истории.
Когда советское общество устало от несправедливого социалистического строя — и перестройки возжаждали все — то самым яаственным символом стал фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние».
Фильм посмотрели все — и по нескольку раз.
И рецензии на него написали все свободолюбивые журналисты.
В газетах тех лет (свободная пресса еще не была вполне свободной, у нее не было отважных собственников) цитировали заключительную фразу этого фильма.
Эту фразу повторяли все — то был пароль перестройки.
«Зачем та дорога, которая ведет не к Храму?»
И повторяли, как заклинание, как обоснование того, что социалистическое развитие — ложно.
Зачем та дорога, которая ведет не к Храму?
И вспоминали тупых партаппаратчиков, которые взрывали храмы и спиливали кресты. Поминали Лазаря Кагановича. Но мы же теперь — иные! мы нынче — за духовное, за веру, за то, чтобы у народа не отнимали его любовь. И повторяли, как заклинание:
Зачем та дорога, которая ведет не к храму?
Но вот прошло двадцать пять лет. Некоторые люди очень разбогатели. Газеты принадлежат важным людям. А недра земли передали в собственность верным богачам. С социализмом покончили. Посадили было наместника сторожить уворованное, но наместник не годится, себе много гребет. Посаженного наместника признали негодным, ищут нового, более адекватного.
