— А виконт не удивится, что его подарок для новобрачной оказался у вас? — стало смешно Жанне.
— Ну что ты, господь с тобой! — обиделась баронесса. — Во-первых, где же принцу крови помнить о каких-то сундуках, он их и не узнает. А если узнает — то промолчит, он же не лавочник, в конце концов. Ну и потом, я просто скажу, что новобрачная не может открыть последний сундук.
— Скажите, — одобрила Жанна. — Думаю, виконта это не на шутку заинтригует. Он-то думает, с ключами все в порядке. А вдруг он все-таки положил туда драгоценности?
— О-о-о, — обрадовалась баронесса. — Тогда я скажу, что новобрачная, учитывая, что я вращаюсь в самых лучших, самых изысканных кругах, попросила меня, зная, что я не откажу бедной сиротке и что виконт тоже так добр к ней, э-э-э, так с чего я начала?
— Вы скажете, что Жаккетта попросила вас, — помогла Жанна.
— Ах да, новобрачная попросила меня захватить подарок виконта, чтобы он собственноручно его открыл!
— Гениально! — обрадовалась Жанна. — Просто гениально!
— Ну что ты… — скромно сказала баронесса. — Такие пустяки…
— Немногие люди согласятся взвалить на себя столь тяжкий груз забот, — убежденно заявила Жанна.
— Я знаю, — подтвердила баронесса. — Но мое призвание — помогать ближним, это мой крест, хоть я и знаю, насколько нечутки люди и как они скупы на благодарность!
— Но сейчас — в письме госпожи регентши — мы видим прекрасный образчик прямо противоположного отношения, — напомнила Жанна.
— Это-то и говорит мне, что я избрала правильный путь, хотя он тернист и нелегок! — патетически воскликнула баронесса.
— Но зато какие значительные вехи на этом пути: аудиенция у Его Святейшества в Риме, приглашение на свадьбу могущественнейшего монарха Европы, — дотошно перечислила Жанна. — Это славные страницы.
— За которые мы и выпьем! — мудро заключила баронесса. — Только мне страшно хочется опробовать именно те бокалы, что подарил новобрачной господин виконт… Мы же выпьем из них?
* * *
Жаккетта, не подозревая, что ее имуществом распоряжаются направо и налево, носилась по Аквитанскому отелю, пытаясь решить тысячу дел: сообразить, какой еды и сколько нужно взять с собой (получалось, отдельную телегу), какую утварь, какую одежду для госпожи, для Масрура (а вдруг замерзнет?), да и для себя тоже.
Мужчины решали вопрос с оружием.
Тут подоспела Жанна, которая объявила, что отъезд сдвигается, сначала нужно проводить госпожу Шатонуар. Весть была радостная и всех привела в чудесное расположение духа.
— Я лично засвидетельствую госпоже баронессе свое почтение, — заверил Жанну рыжий пират. — И сообщу ей, какая для меня выпала честь сопровождать в путешествии от Нанта до Ренна даму, лично приглашенную Анной де Боже на королевскую свадьбу!
Жанна погрозила ему пальцем — и рассказала о задумке баронессы с сундуком.
— Пусть забирает, — обрадовался рыжий пират. — Мы не обеднеем, а хранить у себя собственность виконта лично у меня нет ни малейшего желания!
— Но какой будет скандал в обществе, если третий сундук откроют… — заметила Жанна.
— Кто? Ключ у вас. Баронесса будет искать встречи с виконтом, чтобы был повод продолжить знакомство. А виконт, если не дурак, сообразит, что нет смысла вскрывать сундук, чтобы полюбоваться черепами.
— Но ведь он безумец!
— Как мы уже поняли, безумец, но весьма избирательно, — уточнил рыжий. — И не идиот. Пусть черепа покатаются в новеньком экипаже баронессы. И знаете что, передайте ей, мы с Жаккеттой так благодарны за неоценимую помощь, что…
— Какую? — удивилась Жанна.
— Баронесса сама придумает, за какую, — объяснил рыжий, — ну так вот, и в благодарность за неоценимую помощь просим принять в дар и ту посуду, что дерзко привез нам виконт в качестве свадебного дара.
— Всю? — ахнула Жанна.
— Всю! — махнул по-королевски рыжий пират. — Вы что думаете, я потерплю, чтобы эти штуки маячили у меня перед глазами? Тоже мне, серебро с господского плеча отстегнул, поразил просто до глубины души, ага. Попадете на Джербу, я вас из золотых кубков угощу, отделанных драгоценными каменьями. Такие вашему виконту даже и не снились. Стариннейшая работа, древний клад. Ни королю с таких не стыдно есть, ни папе римскому.
— Я передам госпоже де Шатонуар ваши слова, — неуверенно сказала Жанна.
Попадать на Джербу ей не особенно хотелось.
— Если баронесса вдруг начнет скромничать, скажите, что я понимаю ее сомнения — лишний груз в дальней дороге в тягость. Пусть выберет себе самое понравившееся, а остальное подождет ее тут, тщательно упрятанное в сундук, который она сможет забрать в любое удобное для нее время.
— На госпожу де Шатонуар прямо золотой дождь благодеяний пролился, — заметила Жанна.
— Так ведь и есть за что, — ухмыльнулся рыжий и поспешил в конюшню, где Ришар с Жераром обсуждали, какие веревки и какой длины лучше всего взять.
* * *
Жанна поднялась к госпоже де Шатонуар и передала все, что просили.
Баронесса очень растрогалась, узнав о словах рыжего пирата и о его предложении забрать серебряные кубки.
— Я сразу разглядела в этом молодом человеке великое будущее, — важно сообщила она. — Конечно же, я возьму весь набор, зачем его дробить. Мне совершенно не трудно. Тем более что с ним, с отдельным сундуком, мой багаж будет еще солиднее.
Глава VIII
Утром отъезд баронессы де Шатонуар превратился в небольшой праздник для обитателей Аквитанского отеля.
Баронесса отбыла в светлую даль, даже не подозревая, что увозит с собой два черных, разукрашенных узорами черепа из сатанинской коллекции виконта де Шатолу.
* * *
Через некоторое время от Аквитанского отеля отъехал уже другой экипаж, провожаемый куда менее радостно.
Внутри сидели Жанна, Жаккетта и Масрур. Ришар правил лошадьми, Жерар с рыжим пиратом ехали верхом. Их отъезд удивления у соседей не вызвал: после изнурительной осады Ренна всякий, кто мог, подавался в более хлебные места.
Жаккетта смотрела в окно. Совсем недавно вокруг правила золотая осень, царственная и величавая, и такая же яркая, как грива пирата. А теперь зима вступила в свои права, настало самое темное и унылое время года.
Когда они бежали из Шатолу — весь мир расстилался у их ног, все дороги были им открыты. А теперь надо вернуться добровольно в черный, застывший среди лесного моря замок. Туда, где безумие его хозяина крепнет, набирает силу, не сдерживаемое ничем и никем.
