И впереди целая вечность до утра. Пусть дует ледяной ветер за окном, обрывая с деревьев последние остатки листвы, пусть стынет на скале черный безмолвный замок, куда они возвращаются. Все это там, в темноте за стеной. А здесь огонь весело скачет по поленьям, и хозяин божился, что простыни у него наисвежайшие, каких нет и у короля.
Жанна накрыла своей ладонью руку Жерара. В который раз удивилась, какой он теплый, просто горячий. И как же она по нему соскучилась…
— Доброй ночи, — попрощался со всеми Жерар.
Крепко держа Жанну за ладонь, словно боясь выпустить, довел ее до комнаты. И лишь только закрылась дверь, прижал к себе, уткнулся лицом в волосы, жадно вдыхая их аромат.
— Я в Ренне эту старую жабу, из-за которой мне приходилось на конюшне ночевать, готов был придушить, — глухо сказал он. — Ты мне снилась каждую ночь.
— Ты этого не говорил вчера, — слабо запротестовала Жанна.
— А когда было говорить? — резонно возразил Жерар, подхватил ее и понес на постель. — Сплошные сборы в дорогу.
В комнате было прохладно, особенно когда платье оказалось на полу, и рубашка тоже. И хваленые простыни, что лучше королевских, были прохладными, не согретыми глиняной грелкой. Жанна льнула к Жерару, постепенно согреваясь, разгорячаясь. Гладила его плечи, спину. Терлась щекой о колючий подбородок, о твердую скулу. Жерар накрывал своими губами ее губы, ловил ее дыхание, отдавал свое, снова ловил, проникал все глубже, чтобы овладеть ею всею.
За окном была темнота. Петухи еще молчали. В темной комнате прерывистое дыхание двоих постепенно стало спокойным и размеренным.
— Почему так повелось, что лучшие ночи у нас — в гостиницах? — жалобно спросила Жанна.
— Потому что там нам никто не мешает, как дома, — мудро сказал Жерар и умиротворенно уснул.
* * *
Следующее утро было ясным, но морозным. К полудню решили остановиться на привал у реки. Развести там костер, согреть еды.
— Я предлагаю объехать Этревиль, — сказал рыжий пират. — Ни к чему нам там снова светиться. Хозяин мне порассказал всяких ужасов, Волчье Солнышко, говорят, лютует, совсем всех замучил. Надо определиться, где мы оставим экипаж.
— Мы же через брод обратно в замок пойдем? — уточнил Жерар. — Надо бы недалеко от брода его и держать.
— А как, кстати, ваши молодцы из замка к девочкам в бордель выбираются? Я что-то не верю, что они так же, как мы, со стены по веревкам спускаются, — заинтересовался рыжий пират.
— Конечно, нет, — фыркнул Жерар. — Подземный ход там хороший, прямо с конями выходят. Только запоры крепкие. В Шатолу несколько тайных ходов, этот — специально был сделан на случай конных вылазок. Он выходит не в цитадель, а туда, где коровник, свинарник, конюшни и все такое.
— Ну что же, наличие тайного хода нам на руку, — подтвердил рыжий пират.
— А почему мы тогда им не воспользовались, когда бежали из Шатолу? — тут же встряла Жаккетта.
— А кто бы мне ключ дал? — ответил вопросом на вопрос Жерар. — Потому и не воспользовались.
— Главное для нас — сейчас его задействовать. Вот это будет дело, — сказал рыжий пират.
— А как?
— А надо подумать как. Сейчас же мы полным ходом едем к Этревилю, но остановимся в каком-нибудь пригородном местечке. Где-нибудь неподалеку. Ришар, ты сможешь изобразить какую-нибудь поломку экипажа, чтобы наши дамы могли несколько дней с полным удобством нас ждать?
— Сделаем, — солидно сказал Ришар.
— А я хочу с вами, — тут же сказала Жаккетта.
— Мне кажется, маленькая, не стоит, — мягко заметил рыжий пират. — Я не хочу, чтобы ты снова побывала в Шатолу. Давай уж мы как-нибудь сами, а вы с госпожой Жанной нас подождете.
Жаккетта прикинула все за и против и нехотя сказала:
— Ладно, уговорили…
Ведь иногда не мешать людям делать дело — и есть самая главная, неоценимая помощь.
* * *
Ришар сделал все, что обещал: экипаж сломался ровно там, где понадобилось. И путешествующая с камеристкой знатная дама была вынуждена остановиться, не доезжая до городка.
— Такая досада, такая досада! — разливался соловьем рыжий пират перед приютившим их владельцем кабачка. — Но, увы, ничего не поделаешь.
Оставив Жанну и Жаккетту с Ришаром, рыжий пират отправился с Жераром и Масруром в Этревиль, сказав напоследок жене:
— Маленькая, я в бордель. Надеюсь, ты не против?
— Даже не надейся, — фыркнула Жаккетта. — Поосторожней там.
— Я буду изо всех сил оберегать свою девственность и добродетель, — пообещал рыжий пират. — Не бойся.
— А если там нападут на Жерара? — поинтересовалась Жаккетта. — А?
— Жерара с Масруром в такое злачное место я не пущу, еще чего, — заявил рыжий пират. — Пусть даже и не думают по борделям шляться.
— Белое покрывало не забыл? — уточнила Жаккетта на всякий случай.
— Со мной, — подтвердил рыжий.
И они расстались.
Толстый Масрур довольно ловко сидел в седле. Его знаменитого ножа видно не было, и вид у евнуха был самый мирный и добродушный.
Троица довольно быстро достигла городка.
Пират повел своих спутников прямо в тот домик, что снял в прошлый раз.
— Надо же, как удачно все получилось, — заметил он. — Эти скряги тогда взяли с меня плату вперед до Рождества. Мол, либо так, либо никак, чувствовали, волки, что дом нужен позарез. Куда было деваться — я заплатил. Так что теперь мы там законные жильцы.
Жерар знал название самого любимого молодцами из Шатолу публичного дома, так что найти его рыжему пирату не составило никакого труда.
В борделе дым стоял коромыслом. Удача была на стороне рыжего пирата: люди виконта как раз кутили там с шиком и размахом.
Рыжий пират не нырнул в этот омут разврата наобум, наоборот. Для начала он огляделся и спокойно вернулся к Жерару и Масруру, где коротко обрисовал тех, кто сейчас в борделе.
— Ага, — прикинул Жерар. — Десятник Дедье, похоже, там. Он их привел, он там главный. Ему скидку хорошую делают, как ценному клиенту…
— Он-то нам и нужен, — подтвердил рыжий. — Все понятно. Ждите меня.
Вернувшись в бордель, рыжий провел сложные переговоры с хозяйкой заведения, суть которых сводилась к странной, можно сказать, удивительной просьбе: подать гуляющим там кавалерам не того дешевого пойла, что они могут себе позволить, а другого, лучшего крепленого вина, что есть в заведении. За счет просителя.
— А потом вы их, голубчиков, прирежете, а мне на плаху идти, — докончила сообразительная хозяйка.
— Вы меня, госпожа Перетта, прямо обижаете, — взял и обиделся рыжий пират. — Я что же, по-вашему, душегуб какой?
