хочу славы! Вместо Митридата в качестве пленника привезу в Рим Тиграна. Достойная замена! Я разорву на части Великую Армению, буду тем, кому покорится богатый Восток!
Мурена понял, как мелок его патрон: Лукулл думал только о личных, корыстных интересах.
– Ты обязательно войдешь в историю, хотя бы своими грандиозными пирами, – с усмешкой сказал он.
– Мурена, мы всегда говорим откровенно, ведь так? Меня заботят не столько армянское золото и ковры, сколько волшебные вещи, которыми, как я теперь знаю, завладел Тигран. – Лукулл взял кубок и, сев в кресло, заговорщицки сказал: – Васак доносит, что Тигран нашел Дворец власти и побывал там. Он не взял ни золото, ни камни, а только волшебные вещи. Вот что по-настоящему важно, а не ковры и слоновая кость!
– Невероятно! – У Мурены округлились глаза. – Да, Тигран нужен тебе.
Лукулл устрашающе навис над легатом:
– Я не остановлюсь, пока не схвачу его, даже если придется гнаться за ним до Индии.
У Мурены мурашки пробежали по коже, он решил больше не касаться опасной темы.
– Когда ты планируешь начать поход? – спросил он.
– Как стает снег на склонах гор, будем выступать. Нападение будет внезапным: хочу разбить царей Митридата и Тиграна поодиночке.
Далеко от Амасии, в которой Лукулл замышлял поход против Армении, в царстве Каппадокия, в Мазаке, Ариобарзан I кормил рыбок в бассейне своего прекрасного сада. Это было его вторым любимым занятием после поедания вкусных обедов. Он важно ходил вокруг бассейна, кидал рыбкам корм, а за ним перемещались советники и министры. Аретий, главный советник царя, намекая на плохое состояние казны, сказал:
– Мой государь, ничто так не влияет на стабильность государства, как хороший шеф‑повар и активность этих рыбок.
– Аретий, римляне говорят, что успех любого дела зависит от мелочей.
– Размениваясь на мелочи, мы рискуем потерять целое состояние.
– Главное, Аретий, душевное спокойствие.
В это время пришел царедворец и что‑то шепнул Аретию.
– Что там, Аретий? – добродушно спросил Ариобарзан.
– Как это лучше сказать, государь. В общем, на Мазаку идет римская армия.
Ариобарзан застыл на месте, поднял голову вверх, наверное, чтобы увидеть армию, затем сказал: «Меня нет!», и, сунув в руки Аретия чашу с кормом, побежал по саду, а за ним засеменили советники и министры. Перебегая от одного куста к другому, царь наконец нашел достойное убежище в кусте орешника, который греки прозвали шлемом, так как плоды фундука были заключены в шлемовидную обертку, и затаился, полагая, что все проблемы решены. Советники и министры встали на караул возле куста, осознавая, что грядут эпохальные события, и прикидывая, сколько времени им еще осталось участвовать в управлении государством.
– Чему быть, того не миновать, – сказал Аретий. – Государь, ты должен достойно встретить судьбу.
Раздвинув ветки и высунув нос, Ариобарзан приказал:
– Срочно готовьте мой кортеж, мы едем в Рим! – Ветки снова сомкнулись.
– Но мой государь, Рим сам идет к тебе.
Из зарослей снова появилось лицо правителя, его глазки бегали по сторонам, он произнес:
– Но мы же выполнили все требования наместника. Моя казна пуста.
– Римляне говорят: «По возможному еще не следует заключать о действительном», – глубокомысленно сказал Аретий.
Ариобарзан вылез из куста, подошел к Аретию и обреченно спросил:
– Нельзя же заставлять выполнить невозможное?
– Да, мой государь.
Бросив прощальный взгляд на рыбок, царь, опустив голову, медленно побрел во дворец, а за ним гуськом шли его советники и министры.
Огромная римская армия, покинув понтийские города, вошла на территорию Каппадокии. Было объявлено, что четыре римских легиона возвращаются обратно в провинцию Азия после успешной кампании в Понте. Эта информация с расчетом усыпить бдительность всех правителей Востока, естественно, дошла до Тиграна, и он не нашел ничего странного в маневрах Лукулла. В Понте остались два легиона во главе с Сорнатием, чтобы сторожить города Понтийского царства и отбивать вылазки Митридата.
По земле Каппадокии, поднимая пыль, шли изголодавшиеся по добыче воины Лукулла, а его передовые отряды и вспомогательные войска уже разбивали лагеря недалеко от Мазаки, столицы дружественного Каппадокийского царства.
Прибыв во дворец правителя, Лукулл благожелательно говорил с царем:
– Дорогой, Ариобарзан! Мы снова встретились. Ты являешься официально признанным Римом царем, и можешь всегда рассчитывать на мою помощь. Восстание, государственный переворот или, например, твоя страна подверглась нападению извне – я тебя буду защищать!
– Проконсул Лукулл, моя защита обходится мне в огромную сумму. За эти деньги я могу доверить себя самому Гераклу, – печально сказал Ариобарзан.
Лукулл его не слышал.
– Я собираюсь пополнить ряды своей армии римскими гражданами, живущими в твоем царстве, а от тебя потребуется доставить тысячу человек во вспомогательные войска.
– Дозволь сказать, император: я уже пожертвовал всем, что у меня было.
– Не прибедняйся, Ариобарзан. Я имею обыкновение выбивать из непослушных не только дурь, но и припасенное на черный день.
– Я исправно поставлял тебе лошадей и продовольствие несколько месяцев подряд, моя страна разорена, а царская казна пуста, – сказал хитрый царь.
– Как истинный римлянин, я вижу, что все совершенно справедливо! Советую: увеличь подати и налоги с народа, проведи реквизиции. – Лукулл придвинулся к царю. – Друг мой, впереди важные события! Ты мне нужен, ведь твоя страна – прекрасный передовой пункт для начала завоевания Востока. В награду за помощь отдам тебе крепость Томису в Софене, о которой ты давно мечтал.
– Спасибо, император, и не обижайся. Я искренне желаю тебе успеха.
– Слышал, что неплохой доход дает твой невольничий рынок на острове Делос. Так что не преуменьшай свои возможности. Тебе придется какое‑то время содержать меня и всю армию, а дрова и повозки предоставлять бесплатно!
– Все бесплатное обходится дороже всего, – лукаво произнес Ариобарзан.
– Неужели ты видишь в моих действиях какие‑либо злоупотребления?
– Что ты, проконсул, я только хотел сказать, что мне надо немножко пополнить казну! Разреши мне сделать набег на город Иконион в соседней Ликаонии.
– Ликаония – римская провинция, где я наместник. Это невозможно!
– О, наместник, меня не интересуют грубая шерсть, которую стригут ее жители с овец два раза в год, и соль, которую они добывают. Меня интересует холм Аладдина в городе Иконион.
– Что там? – заинтересованно спросил Лукулл.
– Все цари Ликаонии были разбойниками, и в этом холме, по моим данным, есть пещера, в которой они прятали награбленное золото.
– Мне об этом ничего неизвестно. Если это правда, будет полезно получить информацию. – У Лукулла заблестели глаза.
– Мои головорезы все сделают тайно и быстро, – с азартом сказал царь.
– Так ты человек не только трусливый, но еще и очень коварный, – с интересом посмотрев на царя, сказал римский военачальник.
Ариобарзан потупил взор.
– Хорошо, Ариобарзан, один раз разрешаю! – сказал наместник.
– О, проконсул, с тобой приятно иметь дело. Что ты не задумаешь, все происходит как по волшебству. Ты великий человек! Я уже приготовил благодарственное письмо римскому сенату.
– Моя армия долго здесь не задержится, – брезгливо сказал Лукулл. – Не забудь об обязательном подарке при моем отбытии из Мазаки.
Лукулл ушел в отведенные ему покои, а царь, сев на трон, хитро посмотрел
