англичанка, и воспитывался он здесь, в Англии. Очень богатый, очень остроумный, очень тонкий и очень симпатичный. — Глаза Нивена вспыхнули озорством. — Вообще-то нас часто ошибочно принимают за братьев… хотя должен признать, из нас двоих он красивее и, разумеется, намного богаче. Думаю, надо вас познакомить. Он ведь тоже ищет… скажем так… определенного соглашения. И каждый из вас, возможно, найдет то, что ему нужно.
— Дэвид, дорогой, вы настоящий джентльмен, — сказала мамà.
И вот не прошло и шести месяцев, а мамà и дядя Леандер, вышеупомянутый американский друг Дэвида Нивена, с которым актер познакомил Рене через неделю после того разговора, сочетаются браком.
Утром жених и невеста запоздали на Генриетта-стрит в бюро загс района Ковент-Гарден, свадебную карету — гоночный «мерседес», сделанный на заказ «Траппом и Мейберли», — дядя Леандер оставил на улице, с работающим мотором, пока его и мамà спешно сочетали браком в присутствии двух свидетелей, их друзей — мистера и миссис М. В. Уэйкфилд. Затем новобрачные снова запрыгнули в автомобиль, и дядя Леандер помчался по лондонским улицам к часовне Савойи, где их ожидало церковное венчание. Резко затормозив перед часовней, словно гонщик в Ле-Мане, жених выскочил с водительского сиденья и подбежал к пассажирской дверце, чтобы помочь невесте выйти из машины.
Все британские газеты прислали репортеров и фотографов, чтобы задокументировать эту свадьбу. Хоть и американец, Леандер Маккормик учился в Итоне и Кембридже и все последние годы жил в Лондоне, его знали в мире как спортсмена, а в городе — как холостяка. В свои сорок четыре года дядя Леандер парень первый сорт — стройный, гибкий, стильный — и, как говорят, замечательный танцор. Ради нынешнего случая на нем безупречно сшитый утренний костюм с белой гвоздикой в петлице, цилиндр, а на руке тросточка. Маленькая француженка-невеста — в летнем пальто цвета морской волны поверх простого белого платья и в шляпке цвета морской волны с белой отделкой. К пальто приколота большая гроздь орхидей. Мамà тридцать три года; маленькая и по-прежнему очаровательная, она держится так стильно и уверенно, что, хоть ее и нельзя назвать классической красавицей, яркая индивидуальность делает ее таковой.
Направляясь по тротуару к часовне сквозь строй фотографов и репортеров, мамà и дядя Леандер являют собой красивую пару.
— Мистер Маккормик! — восклицает один из репортеров, щелкая затвором камеры, — что заставило вас снова войти в храм Гименея?
В ранней молодости дядя Леандер уже был женат, но по неведомой причине всего через год жена с ним развелась.
— Конечно, любовь! — галантно отвечает он. — Может ли быть другая причина? — Хотя это, пожалуй, отнюдь не вся правда.
— Графиня де Флёрьё! — кричит другой репортер. — Вы не жалеете, что расстаетесь с титулом ради брака с неаристократом, вдобавок с американцем?
Мамà смеется своим чудесным горловым смехом:
— Леандер Маккормик не аристократ? Я бы не сказала! И я обожаю американцев! Особенно этого.
Мне почти тринадцать, я стою на тротуаре, по обе стороны которого выстроились немногочисленные близкие друзья, приглашенные на бракосочетание. Среди них сэр Джон и леди Дашвуд, которым поручили присматривать за мной, и леди Даш-вуд держит меня за руку. Свободной рукой я машу мамà, когда она проходит мимо, но она слишком занята прессой и позирует фотографам, а потому не замечает меня. Школа на лето закончилась, и я была в Ванве с папà, Тото и Наниссой. Потом меня послали в Лондон присутствовать на свадьбе, но Тото остался с папà в Ле-Прьёре и присоединится к нам позднее. Дядю Леандера я пока знаю мало, но, кажется, он человек добрый и со мной всегда очень мил. Сейчас он мимоходом смотрит на меня, улыбается и легонько кивает, отчего мне делается хорошо и я симпатизирую ему еще больше.
Приема после церковной церемонии не будет. Дядя Леандер купил в Гэмпшире поместье, называется оно Херонри и расположено на реке Тест, а поскольку с недавних пор он снова полюбил рыбалку, завтра мы на все лето отправимся туда.
Когда в сентябре я вернусь в Хитфилд, мамà и дядя Леандер поедут в Америку навестить его семью и познакомить их всех с новой женой, сначала родителей в Нью-Йорке, потом родных и друзей в Чикаго, а дальше они махнут в Калифорнию, где живет один из его братьев.
Венчание длится недолго, затем мамà и дядя Леандер сразу же уезжают на его гоночном «мерседесе». У дяди Леандера в Лондоне есть квартира, где он и мамà проведут брачную ночь, хотя и в разных спальнях. Позднее сэр Джон и леди Дашвуд отвезут меня к ним. Я все еще скучаю по Марзаку и дяде Пьеру. Жизнь продолжает меняться. Вернее, мамà продолжает менять жизнь.
2
Дядя Леандер, мамà и я нынче утром едем на поезде в деревню Уитчёрч, Гэмпшир. Шофер дяди Леандера, мистер Джексон, встретил нас на станции. Это высокий, худощавый мужчина с прямой осанкой, одетый в черную шоферскую форму и фуражку.
— От имени всего персонала Херонри, графиня, — сказал мистер Джексон с легким поклоном, — позвольте мне в первую очередь пожелать вам большого счастья. И вам, сэр, тоже наши сердечнейшие поздравления.
— Должна напомнить вам, мистер Джексон, — ответила мамà, — что я больше не графиня, а просто миссис Маккормик.
— О да, конечно, мэм, — кивнул мистер Джексон, — увы, сила привычки. — Он обернулся ко мне: — А кто эта очаровательная юная леди?
— Моя дочь, Мари-Бланш, мистер Джексон.
— Барышня Мари-Бланш, какое красивое имя, — сказал мистер Джексон. — Как поживаете? — Он протянул мне руку. Пальцы были необычайно длинные, тонкие, рукопожатие легкое, сухое. — Очень рад познакомиться, юная леди. Если я могу сделать ваше пребывание здесь приятнее, говорите сразу.
По сельской дороге мистер Джексон повез нас в Херонри, через пышную зеленую долину, испещренную пятнышками пасущихся овец, мимо ферм и маленьких хуторов с домами, крытыми соломой, следуя змеистому руслу реки Тест. Мамà всегда называла Херонри «загородный коттедж», и я почти ожидала увидеть скромный, крытый соломой коттедж наподобие тех, что попадались нам по пути. Конечно, я могла бы догадаться, ведь дядя Леандер очень богат, да и представить себе мамà в коттедже с соломенной крышей опять-таки невозможно. Проехав по каменному мосту над рекой, мы очутились на подъездной дороге, и я увидела впереди большой трехэтажный помещичий особняк, а никакой не коттедж.
— Ну как, Мари-Бланш? — спросил дядя Леандер. — Нравится?
— Очень красиво, дядя Леандер.
— Я купил его потому, что можно рыбачить прямо с парадного крыльца, — улыбнулся он. И в самом деле, река, забранная в камень, перекрытая пешеходными мостиками, протекала всего в нескольких ярдах
