И где соломкой подстелить?!
Но как найдёшь, то распознаешь…
И будешь место то хвалить
Судьба сама разложит карты:
Не надо бегать и искать,
А то споткнёшься – стухнут фарты
И будешь долю проклинать
„Вот старик прижился! Видать аппаратура у него будь здоров – такую молодуху отхватил, Ну ничего“ – подумал Филипп предвкушая, „Давайте вашу одежду и проходите“, – сказала Степанида, подойдя до гостя; Готфильд словно под гипнозом, снял свой на два размера меньший, брезентовый плащ, который нашёл в доме Банзая, и протянул этому миловидному созданию, Салиннки снимать не стал, „Проходи! Чего у двери толчешься?“ – слегка толкнул его с заду Афанасий, И с порогу начал рассказывать о том, как был в городе, и видел чудо сошедшее с небес.
Любка с матерью, тем временем, начали накрывать на стол – всё стояло тёпленькое на печке и поджидало Афанасия.
У старика язык был без костей, и говорил он всё время, пока не сели за стол:
– Марфа, по такому случаю не мешало бы и красненького!
– Степанида, слышала, что отец сказал? Давай в погреб, и налей большой кувшин, – сказала женщина, и поправила платок.
„Без вина говорит: не остановишь, куда ему ещё пить!.“ – подумал Филипп, и оценивающе окинул старика.
Степанида стрелой спустилась в погреб и уже через семь минут на столе стоял пятилитровый кувшин, красного вина, Также на столе присутствовало: большое блюдо с блинами, индейка жареная по кучумски, тарелка с толчённой картошкой, по краям которой были разложены свиные котлеты упиралась в глиняную банка сметаны, что стояла по левую сторону, от знаменитых блинов Марфы; грибы маринованные и другие Арианские разносолы – стояли на другом столе в кувшинах, но любимое блюдо Афанасия: огурцы маринованные в куклуновой[26] гуще – розовая, глубокая чаша, красовалась посреди стола.
Филипп не стал ждать приглашения: уселся за стол, и под победный марш своего желудка – начал трамбовать кишку, по полной программе, а аппетит у него был будь здоров, „Во, как проголодался с дороги!“ – сказал Афанасий наливая вино по деревянным кружкам, Не дождавшись пока старик дольёт доверху, Готфильд выхватил чашу под струи вина, и тут же залпом: осушил до дна, Афанасий только улыбнулся, взял свою кружку и хотел было сказать тост, как гость схватил кувшин и отхлебнув прямо с горла, поставил его возле себя, и не обращая внимания на остальных продолжил трапезу, „Да ты сынок не переживай, вино есть ещё, а то ты как“ – сказал он и сразу начал рассказывать про какого-то его родственника, который имеет врождённую жадность до вина.
Гость не обращая внимания на разговоры – прямо с глиняной банки, ложкой, черпнул сметаны и намазал на блин, потом все это в один раз проглотил, и после вытирая рот рукавом сказал: „Блинцы и вправду очень вкусные, и корова твоя, дядька, чемпионка!“ Старик все ещё держал полную кружку, сразу перевёл разговор на блины и начал рассказывать, что лучше, чем у Марфы блинов не найти.
Женщины не обращали внимания на его разговоры, потихоньку уплетали жареную индейку – видно привыкли к его словоблудию, уже давным-давно, Съев ещё пару блинов Филипп хлебнул немного вина, и причмокнувши приподнялся за стола – взял поднос со всей индейкой и поставил его напротив себя, Афанасий, улыбнулся и глядя на Филиппа сказал:
– Помню был я на покосе: целый день без обеда работал, то тоже, проголодался так.
– Тьфу на тебя, черт старый! Выпей – да сядь поешь! Уши от тебя уже болят, – чуть сердясь сказала Марфа, перебив его на полуслове.
Девки между собой улыбнулись, и достав от куда-то пакет с семечками, принялись за старое; Марфа искоса глянула на дочек, но ничего не сказала, Старик тем временем выпил вино, взял малосольный огурец и занюхавши им, сказал: „Эх! Винцо что надо, Со своего винограда, Да!.. Да!.. со своего! И огурцы“ Он с явным удовольствием, закусил малосольным и повернул голову к Филиппу:
– Все хотел спросить, но как-то, неудобно, Но всё равно спрошу, а то ночь спать не буду, Где ты уши потерял?
Все, в одночасье, глянули на Филиппа, а Марфа извиняясь за всех, сказала, что папа у них, такой уже есть, и никуда его не деть, как ляпнет языком: хоть стой – хоть падай, Не подымая головы Филипп буркнул, что мол: разбойники поймали его в лесу, забрали коня, а ему отрезали уши – хотели убить, а он сбежал, „Я так и думал!“ – сказал старик налаживая себе винегрет, и сразу начал рассказывать, как его свояка тоже поймали разбойники: –.Так ему не повезло, – сказал он и притих на семнадцать секунд, наложил картошки с котлетами, а потом продолжил: –.Они ему голову отрубали, – закончил эти словами, свой рассказ Афанасий».
– Сынок, а ну налей мне ещё винца, – сказал старик и подставил кружку, – Давай, давай, наливай! Не стесняйся, моё вино в Верхней Балаболовке самое лучшее! Вот помню были.
В туже секунду, Филипп схватил Афанасия за язык, а другой рукой он выхватил за спины свой армейский нож, и со знанием дела, отрезал старику язык: под самый корень, И с дурацкой улыбкой кинул его в тарелку к Марфе: «На! Приготовишь под майонезом, А то зажужжал, своей болтовнёй, – и тотчас добавил: – Были бы уши, наверное давно бы уже опухли».
Пытаясь что-то сказать, Афанасий вместо слов извергал смесь слюней и крови, и в тот миг забрызгал ими, всю свою выходную бобочку, От такого неожиданного поступка, женщин охватила паника, всё так быстро произошло, что они даже не знали, как реагировать – просто встали из-за стола и смотрели, то на их гостя, то на Афанасия.
Если бы они только знали! Что судьба подарила им троянского коня, и решила его руками, расписаться в книге жизни, благополучного семейства.
Марфа с полотенцем кинулась к мужу и начал вытирать кровь, а девки попятились в угол от стола, и прикрыв рот кулаком, немного прослезились, Филипп наколол, ножом котлету, и с чувством чрезмерной сытости: целиком засунул её в рот; тщательно прожевал, пышущую паром его недавнюю мечту – запил вином, и издал отрыжку на весь дом, Старик мычал и убирал полотенце, которое совала ему Марфа, пытался что-то говорить.
– Что ты там мычишь, неужели за всю жизнь не наговорился?! – сказал Филипп и схватил, стоящею к нему спиной Марфу, за её пышную задницу, Женщина резко обернулась, и возбуждённо закричала: «Скотина, что ты наделал?!» – и вцепилась ему ногтями в лицо, пытаясь выцарапать глаза.
Филиппу было не привыкать к таким поворотам событий, да и у женщины, на просто не хватило бы силы, справиться с этим бугаем, Она получила удар по печени и попятилась до окна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
