— Конец, — произнес из угла Майках, поднимая спою выпивку.
— Да. — Я встретилась с ним взглядом. — Конец.
В животе стало горячо. Жар поднялся к горлу. Я неожиданно вздрогнула, и у меня перехватило внутренности. Боль пронизала все тело, я закричала и упала, сжимая свое лоно. Острая боль расходилась от бедер к груди, парализуя нижнюю часть тела. Более, что было в этой выпивке? Мысль промелькнула и исчезла, меня словно резало множество горячих лезвий. Ругаясь про себя, я чувствовала себя обожженной и истерзанной, крик смолк, подавленный болью.
— Что с ней?
Я дернулась и извергла водку, лимонный сок и кровь.
— Оливия! Что с тобой?
Феликс оказался рядом, но его очертания расплывались, слезы и боль мешали мне видеть.
У меня было ощущение, словно мои внутренние органы вырвали из меня. «Наверно, я умираю», — подумала я. Понадеялась.
— Боже! — воскликнула я и на этот раз изогнулась назад: невидимое лезвие разрезало мне спину.
— Внутри. Это у меня внутри…
Я посмотрела на руки, которыми сжимала бедра и живот, ожидая увидеть их в крови, но на них ничего не было. От удивления я закрыла рот. Боль спала, она больше не была острой, но спазмы и ощущение жара сохранились. Мой стон заполнил кантину.
В какой-то момент до меня добрался Майках, и я настолько пришла в себя, что поняла, что он положил мою голову себе на колени, его руки врача проверяли, исследовали мои ребра, живот, ноги, но ничего не находили.
— Это не я! — Я снова согнулась вдвое, во мне словно раскрылась новая рана — от грудины до самой лобковой кости. Но это не я, в этом я теперь была уверена. Это сила вне меня, вне этой комнаты. Тем не менее новые приступы тошноты захватили меня. Я вдохнула, но воздух отдавал металлом и кровью. Я застонала, задергалась и наконец, едва не потеряв сознание, застыла.
— Все в порядке. Лежи спокойно, подожди немного. — Майках повернулся к остальным, хотя их я не могла видеть. — Кто-нибудь приведите Грету.
Послышались шаги, хлопнула дверь.
— Крови нет. — Голос Хантера. В нем озабоченность, и добыла бы ему благодарна, если бы не так сильно испугалась.
— Может, слишком много выпила.
Боль стихла, но эхо ее еще отзывалось в моих костях. Я проглотила рвоту, застрявшую в горле, постаралась подавить боль и страх.
— Может, это аллергия на маскировку феромонов?
— Нет, я проверял раствор на небольших участках ее кожи, прежде чем применить. Маскировка полностью соответствует.
«Я этого не чувствую», — хотела сказать я, но язык у меня во рту превратился в разбухший наждак, Я как будто не пила целую неделю, а не поглощала жидкость минуту назад.
Но вот новый приступ внутри, тесный комок страха, который не принадлежит мне. Я ничего не понимала. Словно мои внутренности принадлежат кому-то другому. С помощью Майкаха я смогла сесть, его широкая теплая рука поддерживала меня сзади за шею.
— Может, она…
Дверь кантины распахнулась с громким стуком. В темном коридоре силуэтом вырисовалась фигура: плотный мужчина среднего роста и с одной рукой. Тусклое освещение кантины делало его похожим на призрак; к тому же, сгибаясь В поясе, он и покачивался, как призрак.
— Грегор! — Ванесса, оставив меня, повернулась к нему. — Боже! Что случилось?
— Аякс, — сумел он проговорить, прежде чем согнуться вдвое. Я застыла, даже дрожь прервалась, и глаза устремились в полутьму коридора: я думала увидеть там Аякса, с нацеленным мне в сердце пламенеющим лезвием. — Он отыскал меня вчера вечером, сразу после темноты. Не знаю как… ничего не знаю… Я не…
— Тише. — Ванесса обняла его за плечи. — Конечно, ты не виноват. Сядь.
— Я не могу… — Он посмотрел на нас с выражением такой боли, какой я никогда не встречала у человека. — Не могу удержать их.
Я была совершенно не готовая к зрелищу, что одно сверхъестественное существо может сделать с другим. Внутренности Грегора вывалились наружу, выпали из тела, розовые змеи дергающихся кишок извивались в полости живота. Его единственная рука была покрыта кровью.
— О боже! — Майках бросился к нему, а я покачнулась, и меня снова вырвало, на этот раз от шока и отвращения.
— Я о тебе позабочусь, — услышала я сквозь порывы рвоты. — Ни о чем не беспокойся.
— Ты не видел Уоррена? — спросил Хантер. Он единственный сохранил относительное спокойствие. Я подумала, сидит ли он по-прежнему в своем кресле, наклонившись, закинув ногу на ногу, как посторонний наблюдатель. Но проверить не могла. Мои глаза — как и глаза всех остальных — не отрывались от Грегора.
Лицо его сморщилось, изо рта повисли розовые нити слюны.
— Меня использовали как приманку. Аякс выследил мои феромоны.
В комнате повисла мертвая тишина.
— А Уоррен меня не слушал. — Теперь Грегор всхлипывал, рот его широко раскрылся. — Я пробовал упросить его не делать этого, но он меня не послушал.
— Что? Что он сделал?
— Он поменял себя на меня.
Все застыли, пораженные этой новостью. Грегор снопа беспомощно всхлипнул.
— Меня отпустили, но за мной следили. Мне так жаль. Я один не смог закрыть вход на кладбище. И никто не закрыл его за мной.
Я поняла, что это дает возможность агентам Тени попасть на Неоновое кладбище. Но какое это имеет значение? Всякий враг, который попытается проникнуть в убежище, сгорит, верно? Я открыла рот, собираясь это сказать, но тело мое сотряслось от еще одного яростного приступа. Глаза болезненно выкатились из глазниц, горло подавилось беззвучным криком. И судьба убежища перестала меня интересовать.
— Его пытают, — догадался Майках и наклонился к мне. — Помните, они с Оливией связаны? Она испытывала побочные явления.
Если это побочные, то основные я не хотела бы испытать. Еще один разрез, и я так плотно стиснула глаза, что них заплясали огненные пятна. И пришла я в себя, только чтобы услышать последние слова Грегора:
— … потому что он знает ее подлинную личность. Mы должны передать ее на рассвете…
— Иначе они убьют Уоррена, — закончил за него Хантер На этот раз я повернулась, изогнула спину, чтобы отыскать его. Он сидел в кресле, бесстрастно глядя на меня, оценивая, как корову, которую предстоит продать на сельской ярмарке. Я закрыла глаза, удивляясь, как могла находить его красивым.
— Мы не можем выслать ее, даже если бы захотели, — заявила Ванесса. — Она сгорит до того, как вдохнет свежи воздух.
— Что?.. — Грегор скорчился. Феликс поддержал его, он со стоном откинул голову.
Я снова согнулась.
— Прекрати! — крикнула я небу, Уоррену, тем, кто en Пытает, и Богу, о существовании которого мне ничего не известно. Я кричала, пока не распухло горло, а когда закончила, в комнате послышался смешок, пронесся, как порыв ветра. И пытка прекратилась. Все переглядывались.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
