Конюшня находилась с правой стороны здания, в отдалении от восточного крыла. Не знаю как, я вспомнила о винтовой лестнице и оставшейся без охраны двери у ее основания. Лидди увязывала мои вещи в простыни, явно готовясь выбрасывать тюки в окно, когда я нашла ее и с трудом уговорила остановиться.
— Я хочу, чтобы ты пошла со мной, — сказала я. — Возьми свечу и пару одеял.
Лидди плелась на значительном расстоянии позади меня и, поняв, куда я направляюсь, резко затормозила на площадке винтовой лестницы.
— Я туда не пойду, — твердо заявила она.
— Но восточная дверь осталась без присмотра, — объяснила я. — Кто знает, может, конюшню подожгли специально, чтобы выманить всех из левого крыла и впустить тем временем в дом злоумышленников?
Едва я успела произнести эти слова, как тут же почувствовала твердую уверенность в том, что так оно и есть и что, возможно, мы уже опоздали. Я напряженно прислушалась, и мне послышались осторожные шаги на восточной террасе. Впрочем, я могла и ошибаться, поскольку на улице было слишком шумно. Лидди приготовилась к отступлению.
— Хорошо, — сказала я. — Тогда я спущусь одна. А ты сбегай в комнату мистера Хэлси и возьми револьвер. Но не открывай пальбу, если услышишь шум на лестнице. Помни… здесь буду я. И поторопись.
Я поставила свечу на пол, сняла комнатные тапочки и крадучись начала спускаться по лестнице, напряженно вглядываясь и вслушиваясь в темноту. Я была настолько возбуждена, что совершенно не боялась. Подобно приговоренному, который в состоянии есть, пить и спать накануне казни, я потеряла способность испытывать страх. Эту стадию я уже миновала. Прямо у подножия лестницы я ударилась ногой об огромное кресло Хэлси и, с трудом сдержав крик, некоторое время стояла на одной ноге, пока острая боль не притупилась немного. Потом я поняла, что подозрения мои оправдались. Кто-то вставил ключ в замок наружной двери и попытался повернуть его. По какой-то причине ключ заклинило в скважине, и стоящему за дверью человеку пришлось вынуть его из замка. До меня донеслись приглушенные голоса. В моем распоряжении Оставались считанные секунды. Со следующей попытки дверь откроется. От оставленной на верхней площадке свечи в черный колодец винтовой лестницы падал слабый желтоватый отблеск. План действий пришел мне в голову в тот же миг, и ни секундой позже.
Тяжелое дубовое кресло занимало почти все пространство между балясиной перил и дверью. Я с грохотом опрокинула его на пол, развернув ножками к лестнице, и втиснула между дверью и нижней ступенькой. При грохоте падения кресла из темноты послышался слабый вскрик, и Лидди сбежала по лестнице, держа револьвер перед собой в вытянутой руке.
— Слава богу, — сказала она дрожащим голосом. — Я думала, это вы упали.
Я указала на дверь, и Лидди все поняла.
— Позови Хэлси и Алекса из окна в противоположном конце дома, — прошептала я. — Бегом. И пусть поторопятся.
Лидди понеслась по лестнице, прыгая через две ступеньки. Очевидно, она пришла в столкновение со свечой, ибо свет внезапно погас и я осталась в полной темноте.
Я была действительно на удивление спокойна. Помню, я перешагнула через кресло и прижалась ухом к двери. Никогда не забуду ощущения, которое я испытала, когда она подалась на дюйм-другой под сильным натиском неизвестных. Но кресло выдержало, хотя одна из ножек его зловеще затрещала. Затем совершенно внезапно окно в рабочем кабинете со звоном разлетелось вдребезги. Палец мой лежал на спусковом крючке револьвера, и когда я вздрогнула, револьвер выстрелил прямо в дверь. С улицы до меня донеслось грязное ругательство, и впервые я смогла отчетливо разобрать несколько слов:
— Только царапина… Мужчины у другого конца дома… Сейчас вся крысиная стая принесется сюда… — И еще множество богомерзких слов и выражений, которые я не хочу приводить здесь. Теперь голоса доносились от разбитого окна, и хотя меня сильно трясло, я решила сдерживать натиск врага до прибытия подкрепления. Я поднялась на несколько ступенек винтовой лестницы, чтобы видеть окно рабочего кабинета, и увидела, как невысокий человек перекинул ногу через подоконник и ступил в комнату. На несколько секунд он замешкался, запутавшись в занавеске, а потом повернулся, но не в мою сторону, а в сторону бильярдной. Я снова выстрелила. Послышался звон разбитого стекла или фарфора. Потом я бросилась наверх по ступенькам и понеслась по коридору к главной лестнице. Там стояла Гертруда, пытаясь определить, откуда доносятся выстрелы. Должно быть, я — в бигудях, босиком, с развевающимися полами халата и зажатым в руке револьвером — являла собой странное зрелище. Времени на объяснения у меня не было. Внизу послышались шаги, и кто-то запрыгал вверх по ступенькам.
Думаю, в тот момент я превратилась в берсеркера. Я перегнулась через перила и снова выстрелила.
Из темноты раздался вопль Хэлси.
— Эй! Что вы делаете там, наверху? Вы промахнулись на какой-нибудь дюйм!
Тогда я почувствовала внезапную слабость и потеряла сознание. Когда я очнулась, Лидди растирала мне виски одеколоном, а поиски неизвестных велись полным ходом.
Но они уже скрылись. Конюшня сгорела дотла под оживленный гул толпы, который усиливался, когда падала очередная балка и пожарники из добровольной команды обильно поливали ее из пожарного шланга. Алекс и Хэлси тщательно обыскали весь первый этаж, но никого не нашли.
Разбитое окно и перевернутое кресло подтверждали правдивость моей истории. Наверху неизвестный едва ли мог скрываться. По главной лестнице он не поднимался, из восточного крыла попасть на верхний этаж не представлялось возможным, а в западном крыле, прямо у служебной лестницы у окна стояла Лидди. Но мы не легли спать. Сэм Боханнон и Уорнер помогали обыскивать дом и обшарили все до последнего чулана. Они осмотрели даже подвалы. Безрезультатно. В восточной двери осталось отверстие от пущенной мной пули. Пуля вошла в пол террасы, красноватые пятна на котором указывали на эффективность произведенного мною выстрела.
— Кто-то будет хромать, — заметил Хэлси, прикинув траекторию движения пули. — Пуля шла низко и могла попасть лишь в ногу или в ступню.
С того времени я начала пристально следить за всеми встречными на предмет хромоты, и по сей день человек, припадающий на одну ногу, не кажется мне вполне заслуживающим доверия. Однако в Казанове хромых не было, а наиболее подходящим объектом для подозрений являлся старик, который присматривал за железнодорожным шлагбаумом, но из расспросов я выяснила, что у него искусственные ноги. Наш гость бесследно исчез, а дорогостоящая конюшня Саннисайда превратилась в кучу дымящихся бревен и обугленных досок. Уорнер клялся, что конюшню подожгли злоумышленники, и в связи с попыткой проникновения в дом сомневаться в этом не приходилось.
ФЛИНДЕРС
Если бы Хэлси полностью доверился мне с самого начала, все загадки разрешились бы значительно раньше. Если бы он все рассказал мне о Джоне Бэйли и на следующий день после пожара поделился бы со мной своими подозрениями, то для всех нас не было бы мучительного периода тревоги за находящегося в опасности мальчика. Но молодые люди пренебрегают опытом старших, и именно старшим приходится страдать из-за этого.
Утром я проснулась совершенно разбитой, и Гертруда настояла на основательной прогулке. Наша машина временно выбыла из строя, а саннисайдских лошадей хозяева на лето отправили на ферму. Однако Гертруде удалось раздобыть рессорную двуколку на платной конюшне Казановы, и мы выехали. Сворачивая на проселочную дорогу, мы увидели На обочине женщину. Она поставила на землю маленький чемоданчик и теперь внимательно разглядывала дом на холме. Едва ли я обратила бы внимание на прохожую, если бы не ее обезображенное оспой лицо.
— Уф! — сказала Гертруда, когда мы проехали мимо. — Ну и лицо! Оно будет мне сниться сегодня ночью. Живей, Флиндерс!
— Флиндерс? — переспросила я. — Это кличка лошади?
— Да, — Гертруда легко щелкнула кнутом по стриженой гриве. — Она не похожа на лошадь из платной конюшни. Хозяин говорил, что приобрел ее у Армстронгов, когда те купили пару машин и сократили расходы на содержание своей конюшни. Умница Флиндерс, хорошая лошадка!
Имя Флиндерс, конечно, нечасто встречается среди коней. Но мальчуган в Ричфилде назвал свою гарцующую кудрявую лошадку именно Флиндерсом! Это обстоятельство заставило меня задуматься.
По моей просьбе Хэлси уже известил о пожаре страхового агента. Кроме того, он позвонил мистеру Джемисону и осторожно сообщил ему о событиях предыдущей ночи. Следователь пообещал приехать в Саннисайд вечером и привезти с собой еще одного человека. Я не сочла нужным уведомлять о случившемся миссис Армстронг. Она, безусловно, уже знала о пожаре, а из-за моего отказа покинуть Саннисайд разговор с ней не обещал быть приятным. Но когда мы проезжали мимо бело-зеленого домика доктора Уокера, мне в голову пришла одна мысль.
