— Не ищи простых ответов, их не существует. — Она нависла надо мной. — Управляющие на время заморозили трастовый фонд — на всякий случай, чтобы сохранить его. Если уж ты хочешь, чтобы близнецы остались здесь, тогда сиди с ними сама. Няньку можешь оставить, но она берет сто фунтов в день, так что подумай как следует. Ты знаешь, где меня найти.
Маргерит сняла с перил лестницы пальто и шляпу, и я услышала, как каблуки зацокали по мраморному полу.
— А вы вообще понимаете, что ваша дочь мертва? — крикнула я ей вслед, не вставая с дивана.
Цокот смолк, но всего на секунду. Потом хлопнула дверь. Вот и весь ответ. Муслиновую занавеску осветили снаружи вспышки камер — кадры «Безутешная мать». Бедная, несчастная Хэлен, ты ведь могла родиться у любой другой матери и быть любимой.
Я поднялась по лестнице и прокралась в комнату близнецов, где улеглась на пол между кроватками, уставилась на расписную галактику на потолке и прислушалась к ровному детскому дыханию.
«От тебя только требуется найти им счастливую семью», — говорила Хэлен.
Задача ясна: будем искать крестникам семью, и не какую-нибудь, а счастливую. Сущие пустяки… Кого я пытаюсь обмануть? Если последние несколько недель и научили меня чему-нибудь, то лишь одному: счастливые семьи — редкость. Жизнь по другую сторону изгороди только казалась блаженством.
Среди ночи я проснулась от того, что у меня затекла шея. Понадобилась минута, чтобы сообразить, где я. Блеск звезд на потолке померк, я лежала в кромешной темноте. И ничего не слышала. Ощупав коврик, на котором я разлеглась, я нашла кролика Питера. Потом села в темноте. Все правильно, я в детской, но почему я ничего не слышу? Я поползла к полоске света под дверью и поднялась на ноги, потом нашла выключатель и включила приглушенный свет. Мальчишки раскинулись в спальных мешках, посреди просторных кроваток. А я и не знала, что дети умеют спать так тихо. Я подкралась к кроваткам и приложила ладонь к груди Томми. Сквозь стеганую ткань в синюю клетку я не почувствовала ничего и надавила сильнее. Внезапно бутуз шевельнулся, вскинулся, перепугав меня, что-то забормотал, потом ручки-ножки медленно опустились, он опять погрузился в мирный сон. Часы показывали две минуты пятого. Значит, я не ошиблась: Хэлен не давали спать вовсе не близнецы.
Я на цыпочках вышла из спальни, оставив дверь приоткрытой, и спустилась в комнату для гостей, которую занимала в ту субботу. Мне не спалось: я постоянно прислушивалась, не плачут ли близнецы, несколько раз взбегала наверх, заглядывала в кроватки и убеждалась, что оба моих крестника крепко спят. Воображение разыгралось, мне казалось, что я слышу хныканье. Фран однажды призналась, что до сих пор иногда слышит плач младенца. Я провела в одном доме с близнецами всего две ночи, а у меня уже звенело в ушах. Наконец из своей комнаты вышла няня, закрыла дверь в детскую и велела мне не волноваться. Вид у нее был испуганный, и я ее понимала.
Спать мне не давали мысли. На меня нахлынули воспоминания, в которых я снова видела Хэлен счастливой и беспечной. Думала о том, на какие нелепые, а порой опасные и безумные выходки она меня подбивала. Однажды мы автостопом отправились в Оксфорд и без приглашения вломились на майский бал Оксфордского университета, где до одурения напрыгались во дворце-батуте вместе с музыкантами. Тогда о группе «Джамирокуай» никто не знал. Когда я рассталась с очередным неудачным избранником и была не в себе, Хэлен на неделю повезла меня на Кубу. Между прочим, от нее я впервые услышала, что умышленно выбираю не тех. Тогда я не поверила ей, но, как выяснилось, она была права. Она не забыла, что я рассказывала ей во время плавания по Меконгу. Только она пыталась вытащить меня из «зоны комфорта», как она это называла. Ник с Фран, Бен с Сашей, Клаудиа с Элом, а я — с Хэлен: на Кубу, в Лас-Вегас, кататься на лыжах, путешествовать, заниматься йогой. Но я всегда возвращалась к друзьям. К Бену. А потом Хэлен познакомилась с Нейлом и мало-помалу начала меняться. Я тревожилась, что Хэлен дешево продается и превращается в невидимку, а на самом деле вполсилы жила не она, а я.
В семь близнецы проснулись, но и я в это время не спала. Одевшись, я побежала в детскую, заглянула в кроватки и улыбнулась. Ответом мне были две беззубые улыбки. Мне показалось или мальчишки за последнее время похорошели? Я уже заканчивала переодевать Бобби, когда пришла няня.
— Я сама справлюсь, — сказала она.
— Не беспокойтесь, я уже почти закончила.
Я объяснила, кто я такая, и извинилась за то, что всю ночь носилась по лестнице.
— Если вы опекунша близнецов, тогда на кого я работаю — на вас или на их бабушку?
— Пока неизвестно, но в любом случае вам заплатят.
Перестав беспокоиться за себя, она повернулась к близнецам:
— Бедняжки…
Я смахнула слезу. Мальчишкам незачем повсюду видеть унылые лица. Ни к чему расстраивать их. Пусть думают, что ничего не произошло. Одна загвоздка: Хэлен кормила их сама, и заменить ее будет трудно.
— Их надо покормить, мне понадобится ваша помощь.
— Конечно, — кивнула она и принесла из шкафа два пакета готовой молочной смеси.
— А может, лучше грудное молоко? Чтобы обойтись без лишних стрессов?
— Какое грудное молоко?
Я указала на стенной шкаф:
— За дверью есть ниша, а в ней морозильник, набитый молоком.
Няня явно растерялась.
Я поняла ее.
— Хитро устроено, — кивнула я, чтобы подбодрить ее.
— Про морозильник я знаю, но грудного молока в нем нет.
Может, она не там смотрела? Я видела его своими глазами, я поила им детей. Нет, не поила — оно свернулось, но только по моей вине. Я неправильно подогревала его.
— Погодите, я сама найду.
Няня занялась переодеванием Томми, а я открыла дверцу морозильника. Пусто — если не считать ванночек с кубиками льда. Я захлопнула дверцу. Мистика какая-то. Открыла еще раз, на всякий случай. Заглянула даже в холодильник. Пусто. Куда подевалось молоко? Пакеты лежали рядами. Запасов хватило бы на целый месяц. Я ничего не понимала.
— Миссис Уильямс оставила мне вот это. — Няня показала мне пакеты с питанием и принялась переливать его в бутылочки. — Правда, оно дорогое, но у него свои плюсы. Близнецы не привыкли к теплому молоку, и это еще лучше: не приходится подогревать питание, когда надо быстро покормить их.
— А разве грудное молоко не теплое?
— Теплое.
— Неужели дети не чувствуют разницы?
— Какой разницы?
— Между грудным молоком и питанием. — Я кивнула на пакеты.
Выражение лица няни по-прежнему оставалось растерянным. Значит, я совсем утратила связь с реальностью?
