Вновь белесая рябь поколебала изображения тысяч сот-экранов; вновь послышался непонятный треск — но уже значительно громче; опять дрожь сотрясла Сферу Контроля — только куда как чувствительнее. Женщина-техник с побелевшим лицом отпрянула от голограммы.
— Скорее, — хриплым от волнения голосом проговорило она. — Мы должны немедленно уходить, иначе…
Её последние слова потонули в громоподобном грохоте, обрушившемся со всех сторон. Дрожь Сферы обратилась в яростное, непрерывное сотрясение — и Безымянный, и А`Ани не устояв на ногах, рухнули на пол. Мужчина тут же постарался вновь выпрямиться, но это ему не удалось: череда сильнейших толчков и последовавшая за ними волна вибраций не давали возможности подняться. Экраны — вначале всего один-два, а затем всё большее и большее их количество — стали взрываться, разбрасывая волны жара, искр и осколков стекла во все стороны. Александер приподнял голову: чуть поодаль от него женщина-техник, извиваясь по-змеиному, ползла к выходу из Зала. Повинуясь её примеру, он тоже стал подвигаться вперед.
Когда да спасительной двери на лестницу оставалось уже всего ничего — А`Ани почти полностью выбралась наружу, а Безымянному оставалось одолеть не более полутора метров, — со всех сторон обрушился неправдоподобно громкий треск, переходящий в рокот. Остававшиеся неповрежденными экраны взорвались одномоментно, а затем Сфера управления зашлась в последнем и самом мощном приступе вибраций. После чего на миг замерла и тут же рухнула вниз увлекая за собой находящихся в ней людей.
* * *
— Здесь, — кон Александер резким жестом вскинул руку и указал на ближайшую стену. — Он здесь.
Гермаген сделал несколько шагов в сторону, прислонившись к противоположной стене, дабы обезопасить тыл, нацелил разрядник прямо на стену перед собой, точно собирался атаковать равнодушный камень и, согнув ноги в коленях, приготовился к финальному рывку этого дурацкого рейда.
— Не спеши, — Серапис задумчиво провёл рукой по бородке глядя на приготовления друга. — Сперва вызови сюда кого-нибудь ещё. Чувствую, нам понадобятся люди.
— Что, — в голосе гроссмейстера чувствовалось отчаянное веселье, — перестал доверять мне?
— Не говори ерунды, — отмахнулся ваятель. — Но у тебя и без «Козлёночка» есть дела.
Гермагену недоуменно склонил голову к плечу.
— Какие ещё в Бездну, дела? — растерянно переспросил он.
— Уже забыл про фассора? — тонко улыбнувшись, удивился Серапис. — Или надеешься, что к тому времени как мы здесь закончим, его уже кто-нибудь оприходует?
— Тьфу ты, — раздраженно отозвался гроссмейстер. — Я ведь и впрямь совсем забыл про эту крысу!
Ваятель вновь улыбнулся.
— Охотно верю! Но ничего не поделаешь, дружище. Суффо, к сожалению, уже не раз доказывал свою ценность, и мы не можем просто так от него избавится.
— Ладно, — раздражением в тоне гроссмейстера можно было оттачивать мономолекуляры. — Я понял, можешь не разоряться. Мне придется потихоньку доставить его в инстайт. Дьяволы и бесы, Серапис, знал бы ты, как я ненавижу ту ихнюю дыру! А их долбаные сайбиары — это вообще кошмар! Так и тянет разнести всё то тараканье гнездо…
— Успеется, — равнодушно пожал плечами ваятель. — Суффо и его зверушки не всегда будут полезны. Рано или поздно наш союз утратит свою актуальность и тогда ты сможешь позабавится вволю.
Гермаген проворчал что-то невразумительное, но явно довольное.
— Но это потом, — не меняя выражения, подвёл итого гроссмейстер. — Сейчас вызови кого-нибудь из бойцов. Нужно закончить здешнюю работу.
— Павилоса? — скорее утвердительно, чем вопросительно, уточнил гроссмейстер.
Ваятель усмехнулся.
— Павилоса, так Павилоса. Тебе виднее, — он же, твой человек, ты и решай.
— Значит его, — кивнув сам себе, проворчал Гермаген. — Из всей прочей падали — он воняет меньше всех.
* * *
— Павилос, Бездна поглоти твою душу, ты где шляешься?! — индивидуальный коммуникатор сержанта, имплантированный в левую височную область, был подключен лишь на голосовую связь и не мог передавать картинку — так как Дани уже давно отключил функции голографического моделирования — но он как в яви увидел брызжущую слюной и яростью рожу своего непосредственного начальника — и даже скривился от отвращения. — Почему, к дьяволам, ты отключился от общей сети? И какого рожна в штабе торчит только Алик? Где ты находишься? Немедленно доложи о своём местонахождении!
— Двенадцатый уровень, сектор три, — скрипнув зубами, отозвался Дани, после весьма продолжительной паузы. Гроссмейстер Тиморенис явно был не тем человеком кого он хотел бы сейчас слышать. Вообще-то, он был последним и самым нежеланным собеседником, но субординации и тактической ситуации было глубоко плевать на чувства какого-то там сержанта. А уж бесподобному Гермагену — тем паче.
— Ну и какого ряженного осла ты там делаешь, придурок? Этот сектор уже давно пуст!
— Я… — начал было отвечать Дани, но Гермаген не пожелал слушать.
— К бесам! Плевать, что ты там делаешь. Немедленно брось все дела, собирай свою требуху в кучу и неси её сюда! И захвати с собой пару ребят понадежнее — не хватало ещё чтоб тебе пристрелили по глупости. Двадцать седьмой уровень, координаты по сетке: два-два-шесть. И чтоб не позднее чем через пять минут твои протухшие мозги плескались здесь. Конец связи!
Коммуникатор, так же внезапно, как и ожил — отключился. Вот так разговор! Некоторое время Дани просто стоял на месте и пялился в пространство пустым, ничего не выражающим взглядом. Наконец, не выдержав, он выругался в полный голос, почти закричал! Ну, вот и что ему теперь прикажете делать? Ослушаться нельзя — несмотря на всю кипящую в душе ярость, до откровенного бунта он ещё не дошел. Продолжая ругаться точно хоттолен на безденежного постояльца, он поднял шлем и, сверившись с дислокацией на внутреннем мониторе, направился на встречу с «ба-альшими начальниками»… Бездна забери их целиком и частями!
На выходе из комнаты он наткнулся на Толика и того самого стража, что совсем недавно не давал ему высунуться и осмотреться по сторонам — Марка Креска.
— Пошли, Толик. Марк — ты тоже, — кивнув стражу, так и не покинувшему своего командира, хотя его никто не просил оставаться рядом, бросил Дани направляясь по коридору к ближайшей лестнице. — Начальство вызывает, — даже не пытаясь скрывать своего отношения к этому самому начальству, горько добавил Павилос.
— Куда? — постаравшись придать своему обеспокоенному лицу равнодушное выражение, поинтересовался чтец.
— Двадцать седьмой уровень, — нахлобучив шлем и присоединив его к общей информационной сети, отозвался сержант.
— Двадцать седьмой? — удивился Толик. — Но ведь наши ещё даже не добрались до него!
Дани скривился, — его тактическая карта, выведенная на экран, говорила о том же самом — признавая правоту чтеца, но отвечать ничего не стал: приказ есть приказ — мать его!
* * *
Безымянный очнулся. Он лежал на полу среди груд битого стекла и керамики, оплавленных, смердящих гарью проводов и покореженных металлических остатков креплений Сферы. Сверху его придавило что-то громоздкое и тяжелое, не такое, чтобы трудно было дышать, но весьма неудобное. Пошевелившись, человек с облегчением ощутил, как давящая громада слегка приподнялась и соскользнула вбок — значит, завал не очень прочный и выбраться будет не сложно. Полежав ещё немного, он собрал силы и попытался приподняться на руках, но тут же с глухим стоном повалился обратно. В правую щёку воткнулся небольшой кусок стекла, он ощутил, как тонкая струйка крови потекла вниз, к подбородку, но боли почти не ощутил — вся боль, вся, сколько её могло собраться в одном теле, сосредоточилась в области левого плеча. Рука не работала совершенно и на каждую усилие пошевелиться отзывалась волной чудовищной, горячей как пламя Бездны, болью.
Перелом или вывих — не суть важно. По крайней мере — сейчас. Призвав на помощь Свейнт, Александер освободился от боли и, пользуясь одной правой рукой начал подниматься — сначала с трудом, но по мере того, как обломок Сферы сползал со спины — всё легче. Наконец, треклятый кусок обшивки полностью соскользнул и человек смог выпрямиться и оглядеться.
Вся громада Контрольного Зала Управления преобразилась до неузнаваемости и уже ничем не напоминала тот упорядоченный и функционирующий в полном соответствии назначению покои. Теперь вся длиннющая анфилада комнат больше походила на свалку или же на руины оставшиеся после землетрясения. Все многочисленные приборы или взорвались и разлетелись на тысячи мелких кусочков, или же дымились и мерцали сполохами скрытого внутри пламени. От Сферы управления не осталось ничего: самый крупный её осколок — тот самый, что придавил Безымянного, — вряд ли превышал в размере два метра.
