В то время, как капитан «Энтерпрайза» предпринимал отчаянные попытки спасти свой тонущий авианосец, а адмирал Рэй Спрюэнс поднимал флаг командующего на другом корабле, американские бомбардировщики тоже приблизились к соединению Нагумо, где были встречены волной японских истребителей. Американцы мужественно рвались к цели, однако в первую очередь оказались сбитыми медлительные самолеты-торпедоносцы, а затем многочисленные «зеро» атаковали сверху более маневренные пикировщики, стремившиеся во что бы то ни стало сбросить на врага свой бомбовый груз. Вдобавок корабли Нагумо, искусно маневрируя, уворачивались от атакующих самолетов, прикрываясь при этом еще и плотной завесой зенитного огня. Как и в Коралловом море, американцам все же удалось поразить один японский авианосец — допустим, «Кага». Но поскольку в цель попало не так уж много бомб, судно сталось на плаву. Так как вернуться и пополнить боезапас бомбардировщикам было уже некуда, у них не было и возможности завершить дело.
Скоро сражение вступает во вторую фазу. Адмирал Флетчер, находящийся на борту авианосца «Йорктаун», главной ударной силы Оперативного соединения 17, узнав о появлении японских авианосцев, тоже хотел принять участие в сражении — но оно началось прежде, чем он подошел к противнику достаточно близко. Его самолеты уже были готовы к взлету, когда от Спрюэнса поступило сообщение об ужасных разрушениях на его кораблях. С этого момента Джеку Флетчеру придется разрываться надвое, определяя, что делать дальше. Надо заметить, что оперативные планы и приказы, которыми он обязан был руководствоваться, являлись не менее запутанными, чем сложившаяся ситуация.
Приказ Нимица от 27 мая 1942 года предписывал Флетчеру и Спрюэнсу, «применяя тактику заманивания, нанести врагу максимальный ущерб» и по появлении японцев атаковать их корабли с северо-востока. Перед самым отбытием из Перл-Харбор тот же Нимиц призвал своих командиров «руководствоваться принципом разумного риска» и не атаковать превосходящие силы противника, если не появится хорошей возможности нанести ему большой урон. Не кажется ли вам, что в момент несомненного поражения эти приказы представляются не просто противоречивыми, но связывающим руки обоим флотоводцам? О превосходстве вражеских сил знали до начала сражения. Означала ли «тактика заманивания» отступление? И разве эти разговоры о «фланговых маневрах» не обратились в химеру с того момента, как все американские силы собрались к северо-востоку от Мидуэя, не оставив себе другой позиции для удара по японцам, приближавшимся с юго-востока? А если все американские авианосцы будут повреждены, не оставит ли это недавно усиленный гарнизон Мидуэя на сомнительную милость японского флота?
Джек Флетчер знал, что Хэлси очертя голову бросился бы в бой, но ведь сам-то он не «Бык» Хэлси, который частенько сначала действует, а потом думает. Он не может так просто оставить Спрюэнса, которому нечем ответить на второй удар Нагумо. Было еще только утро, и вполне возможно, Флетчер считал, что самому ему удастся избежать обнаружения японцами — а значит, у него есть возможность нанести им совершенно неожиданный удар и сравнять счет. Он принимает решение не возвращаться в Перл-Харбор, а двигаться дальше на запад, рассчитывая незамеченным приблизиться к Нагумо на расстояние атаки.
Однако его обнаруживает возвращавшийся на крейсер «Тоне» японский катапультный разведчик. Перехватив его сообщение о «вражеском авианосце», Флетчер бросает свои самолеты в атаку — возможно надеясь настичь Нагумо прежде, чем тот успеет привести свою авиацию в порядок после недавнего сражения. Силы, составляющие последнюю надежду Америки, устремляются к тому месту, где еще недавно находился Мобильный Флот — но застают там лишь поврежденный авианосец «Кага», двигающийся на запад в сопровождении двух эсминцев. Не обнаружив резко сменившее курс и отвернувшее на север японское соединение, посланные с Йорктауна самолеты в бессильной ярости разбомбили уже потрепанный японский авианосец и один из кораблей сопровождения.
Но пока американцы расправлялись с «Кага», флагман Флетчера сам стал объектом яростной ответной атаки. Оставшиеся невредимыми три авианосца Нагумо, во время продуманного отхода на север приведя в порядок свои самолеты, обрушили второй удар на обнаруженный несколькими гидропланами «Йорктаун», к закату превратившийся в покореженную, охваченную пожарами груду железа. Когда вернулись самолеты Флетчера, сесть им было уже некуда. Всего за один день «Хорнет» отправился на дно, «Йорктаун» был изуродован, получив страшные пробоины, а оставшийся на плаву горящий «Энтерпрайз» оказался (как и «Лексингтон» в Коралловом море) легкой добычей для японских субмарин. Он был торпедирован и затонул незадолго до рассвета следующего дня — 5 июня. После того как к ночи боевые корабли японцев сомкнулись возле «Пункта Удачи», чтобы уничтожить поврежденные американские суда и качавшиеся на волнах сбитые, но не затонувшие самолеты, «чудо Мидуэя» превратилось в безжалостную бойню. За несколько следующих дней японские эсминцы подобрали с воды много спасшихся — как своих, так и американцев — но последние интересовали победителей лишь с точки зрения сведений, которые можно получить от них об оборонительной системе Мидуэя или Гавайев, перед тем как их казнят[288]. Поражение лишило морскую авиацию США лучших пилотов и авиационных техников, в то время как многие сбитые над океаном японские летчики были спасены и могли летать снова.
Первым последствием поражения американских ВМС неизбежно должна была стать потеря самого атолла Мидуэй. Налет бомбардировщиков Мобильного Флота Нагумо привел к почти полному уничтожению оборонительных сооружений, аэродрома и находившихся на нем не успевших улететь самолетов[289]. Но на бомбежке дело не кончилось: за ней последовал обстрел острова орудиями крейсеров, а затем еще и главным калибром линкоров Ямамото. 16- и 18-дюймовые снаряды дробили коралл в пыль. Американский гарнизон, даже будучи предварительно усиленным, не мог долго противиться такому натиску — особенно после высадки японцев на берег. Однако захват базы стоил японцам большой крови и так прославил защитников острова, что со временем оборона Мидуэй стала символом героизма американских моряков. Появился даже обычай прибавлять слово «Мидуэй» к названиям баз ВМС как знак почетного отличия: Мидуэй-Аламо, Мидуэй-Уэйк или Мидуэй-Батаан[290].
В распоряжении Нимица на Тихом океане остался всего один авианосец — вышедший из Сан-Диего «Саратога». Разумеется, Хэлси порывался броситься на врага, чтобы «вцепиться ему в глотку», но Нимиц чувствовал, что задуманная им система стратегической обороны обратилась в ничто из-за его собственной чрезмерной пылкости. Он последовал предчувствию — нет, это был разумный расчет, основанный на оценке разведывательных данных, только вот нить, стягивающая эти понятия воедино, оказалась слишком уж тонкой. А ведь казалось, что японцы ни за что не разгадают его план. Он рискнул флотом — и вот итог: флот потерян. Как могла удачная стратегическая разведывательная операция привести к столь катастрофическому поражению? И как могло случиться что он, рассчитав все совершенно верно, оказался разгромлен наголову? Это останется тайной до конца войны.
Затяжная война
А теперь попытаемся поразмыслить о стратегической ситуации, сложившейся после победы японцев у атолла Мидуэй, а также об альтернативах дельнейшего развития событий.
Баланс военно-морских сил на Тихом океане решительно изменился в пользу Японии и должен был остаться таким до конца 1942 года — а возможно, и всю первую половину 1943. В начале июня 1942 года США располагали всего шестью авианосцами, и в случае потери Нимицем трех из них восстановить мощь флота в короткий срок было технически невозможно. К оставшимся трем авианосцам было нечего добавить до конца 1942 года — срока, на который намечался ввод в строй первых кораблей типа «Эссекс». Однако план пополнения флота предусматривал спуск на воду шести авианосцев в 1943 году, семи — в 1944 году и еще трех — в 1945 году. Иными словами, если исключить возможные потери, к концу 1943 года американские адмиралы могли располагать в лучшем случае десятью авианосцами. Поскольку американский авианосный флот на Тихом океане был практически уничтожен, США оставалось или отозвать остававшиеся авианосцы с Атлантики, где они осуществляли задачу воздушного прикрытия морских конвоев и наступательных операций, либо перейти на Тихоокеанском театре военных действий к пассивной обороне.
Позиции Японии были несравненно сильнее. После сражения у Мидуэй инициатива перешла к ней (тогда как в реальной истории — к США). «Секаку» и «Дзуйкаку», два авианосца, поврежденные в Коралловом море и нуждавшиеся в ремонте и пополнении экипажей, были готовы вернуться в строй и влиться в состав Мобильного флота уже вскоре после успешного сражения. А к середине 1942 года ожидалось пополнение флота еще двумя авианесущими кораблями. Это позволяло задействовать в будущих операциях по четыре, а то и пять авианосцев одновременно — даже учитывая, что какой-то корабль будет находиться на ремонте или пополнять запасы. На определенное время за японцами закреплялось превосходство в новейших средствах ведения морской войны; и это при том, что Ямамото сохранял свою приверженность линкорам, еще недавно считавшимися высшими арбитрами океанских баталий. Сомнительно, чтобы планировавшееся американцами на ближайшее время введение в строй большого числа легких боевых кораблей (включая даже легкие и эскортные авианосцы) могло серьезно изменить соотношение сил.
