парня, совсем молодого и, судя по всему, глупого, потому что он оказался не на той стороне не в то время и не в том месте. Корабел обернулся на крик Эйлерта и сразу понял, что времени у него не так много.
— Не успеешь, — прошипел Джаспер.
— Посмотрим, — в один голос ответили Эйлерт и Монро.
Острые капли-стрелы полетели в Эйлерта. Монро сделал несколько движений руками, и из пальцев, как и несколькими минутами ранее, выскользнули тонкие нити. Они тут же сплетались между собой в полёте, образовывая огромный полупрозрачный ковёр.
Стрелы Джаспера расплескались водой, врезавшись в полотно Монро.
Успели.
— Сукин сын! — взревел Джаспер.
Эйлерт вскочил на ноги и, не позволяя ни Джасперу, ни самому себе прийти в чувство, атаковал, пытаясь выбить разделочный нож из рук Палача. Эффект неожиданности сделал свое дело не до конца: хватка Джаспера ослабла, но он смог удержать оружие. Лерт не прекращал атаки, чтобы у Джаспера не хватило времени напасть первому, и надеялся, что Монро уже придумал способ убить его.
Из трюма вышла Зелда. Живот у неё все так же был перевязан, но уже сухой, даже без крови. Она веренно стояла на ногах, хотя вряд ли смогла бы долго сражаться, тем более в одиночку. Монро поднял руку, давая ей знак подойти ближе к нему. Придумать план, как убить Джаспера, за такое короткое время он не успел, но что-то решать и делать нужно было прямо сейчас. Времени совсем не оставалось. Эйлерт мог погибнуть в любое мгновение.
Зелда подбежала, по инерции придерживаясь за раненное место. Джаспер резанул ножом по уже раненному плечу Эйлерта. Монро быстро заговорил:
— Атакуем его с двух сторон. Целься со всей оставшейся силы ему в сердце. Сможем ранить его сердце…
— Сможем убить его, знаю. Можно целиться ещё в голову, но давай начнем с сердца, согласна, —отчеканила Зелда и рванула в обратную сторону, чтобы окружить Джаспера.
Зелда и Монро переглянулись, кивнули друг другу.
Эйлерт тяжело дышал и отбивался все медленнее. Но отбивался. Атаки Джасера становились сильнее, настойчивее. Ему доставляло колоссальное удовольствие так изматывать врага, а не убивать его сразу. Смотреть, как Лерт выдыхался больше с каждым новым ударом, оказалось весело и интересно. Джаспер смеялся и наносил один удар за другим. Звук сталкивающихся лезвий становился тише.
Между ладоней Монро появилось чёрное тонкое копье. Оно поблескивало маленькими искрами, казалось неопасным и неострым, но было длинным и больше обычного копья. Зелда, внимательно наблюдая за действиями Монро, повторила его движения, создав точно такое же оружие.
Одновременно они бросили копья в Джаспера. От оружий к их рукам тянулись тонкие, едва заметные нити, с помощью которых они могли задавать траекторию, но Джаспер был слишком занят Эйлертом. Копье Зелды вонзилось в спину и прошло насквозь. Джаспер замер, выдохнул, не сводя глаз с Эйлерта, который тоже не двигался, тяжело дыша.
Копье Монро сделало полукруг и протиснулось спереди между Лертом и Джаспером, тоже проходя насквозь. Даже Палач не смог ничего сделать, когда его сердце защемило чужой магией.
Копья расплывались, и потоки магии проникали внутрь сердца, разъедали его, уничтожали. Зелда опёрлась о борт корабля, теряя силы, но упорно продолжала — нужно довести дело до конца, нужно покончить с этим. Монро стискивал зубы и старался не делать лишних движений, чтобы не упустить созданные им же нити.
Джаспер выронил нож.
— Убью вас, сукины дети, — проскрежетал он и рухнул на колени.
Вместо сердца у Джаспера образовалась дыра. Магия сжирала не только его сердце, но и жизнь. Кожа чернела, каменела, а тело рассыпалось прахом.
Джаспер Аселет умер, оставив после себя только измазанный кровью разделочный нож.
Эйлерт выронил шпагу и опустился на одно колено, пытаясь выровнять дыхание. Монро подошёл к нему, и выглядел он не менее уставшим.
— Мы справились, — выдохнул Монро.
— Ещё нет, — напряженно ответил Лерт и поднялся. — Рагиро..!
Он посмотрел в сторону «Гекаты» и решительно пошел в сторону корабля.
Монро, немного подождав, решил, что ему лучше всего отыскать Ригана и Бермуду.
***
Габриэль Грэдис выглядел словно ангел — полностью белый с белыми крыльями и ледяным блеском в глазах. От него веяло холодом, несмотря на начавшиеся взрывы и полыхающий огонь. Рагиро слышал его едкий, раздирающий смех, и даже грохот не смог заглушить его. Ледяным у Габриэля был не только взгляд, но и улыбка. Рагиро бы привыкнуть к этому за столько лет, но всякий раз — даже сейчас, когда отступать некуда, — его пробирала дрожь. Габриэль Грэдис не мог этого не заметить.
Они не спешили начать бой. Каждый из них знал, что рано или поздно этот момент настанет и им придётся сойтись в битве. Габриэль ждал, когда сможет в очередной раз поставить Рагиро на место, а Рагиро оттягивал ту секунду, когда придётся дать Габриэлю отпор. Страха больше не было, зато желания убивать — хоть отбавляй. В руке у Рагиро материализовалась рапира.
— Рапира — это так банально и так элегантно, мой дорогой Рагиро, но раз ты хочешь… — произнёс Габриэль, и в его руке тоже образовалось точно такое же оружие. — Я не против.
Рагиро стоял неподвижно, Габриэль несколько раз взмахнул в воздухе рапирой. Крылья за спиной сделали один взмах, и дым, из которого они были созданы, посветлел, становясь ослепительно белым. Это позёрство раздражало бы, сделай то же самое кто-то другой. Кто-то, кто не Габриэль. Но у него — у первого из Палачей — это выходило изящно, будто бы он был рождён с ангельскими крыльями, которые продолжали его тело.
— Чего ты ждёшь? — Габриэль сделал ложный выпад вперёд, кончик рапиры застыл в нескольких сантиметрах от лица Рагиро. — Из нас двоих биться на смерть хочешь именно ты. Так чего ты ждешь? Или по-прежнему боишься меня? Мой дорогой Рагиро, зачем ты здесь, если даже оружие на меня направить не можешь, ммм?
Не успел Габриэль отойти назад, сказать что-то ещё или наконец нанести удар, как Рагиро резким, неожиданным движением выбил рапиру из рук Габриэля.
— Не советую тебе отвлекаться, Габриэль, — серьёзно ответил Рагиро, и теперь его рапира смотрела прямо на Палача.
Один глаз у Габриэля принял красный оттенок, становясь зеркальным отражением Рагиро и снова напоминая ему, что они похожи намного больше, чем Рагиро думал.
Рагиро ненавидел эти глаза — свои и его. Габриэль беззвучно рассмеялся, откинутая рапира вернулась в его
