Черноморской губерний и Дагестана. С этой должности она была командирована в Москву в качестве гостя Х съезда РКП(б). В ряде изданий указано, что она была делегатом партийного съезда. Однако в списках делегатов её фамилия не значится.
Боевой орден за участие в ликвидации мятежа в Кронштадте
8 марта 1921 года в Москве начал свою работу X съезд РКП(б). Среди гостей съезда присутствовала и молодая коммунистка из фронтовых рядов Красной армии Мирра Флёрова. Она с большим вниманием слушала политический отчет ЦК, с которым выступил Ленин. Вождь большевиков отметил, что впервые за три с половиной года на территории РСФСР нет иностранных войск и речь уже идёт о переходе от войны к миру. В своём докладе Ленин обратил внимание делегатов съезда на трудности, связанные с начавшейся демобилизацией Красной армии. И без того тяжёлая ситуация усугублялась развалом транспорта, продовольственным и топливным кризисом.
Прозвучала на съезде фраза Ленина о том, что «положение у нас в настоящий момент опаснее, чем во время Деникина, Колчака, Юденича». Скорее всего, он имел в виду начавшиеся накануне съезда протестные выступления в гарнизоне Кронштадта. Протесты моряков назовут мятежом, и 7 марта, в канун открытия съезда, части Красной армии предпримут попытку подавить протест силой. Назначенный командовать карательной операцией М. Тухачевский свой первоначальный расчёт строил на том, что, стоит припугнуть мятежников стрельбой, и они разбегутся. И дело завершится без кровопролития. Однако всё произошло весьма трагично.
Предпринятое Тухачевским ранним утром 7 марта наступление на Кронштадт провалилось. С обеих сторон появились убитые и раненые.
Обстановка продолжала накаляться и всё больше выходила из-под контроля. Наращивая концентрацию войск на кронштадтском направлении, Троцкий 10 марта сообщал в ЦК РКП(б) об опасности приближавшейся оттепели, с наступлением которой «остров станет недоступным для нас». Ситуация подталкивала большевиков к более решительным и масштабным действиям.
В связи с кронштадтскими событиями на съезде отсутствовала делегация петроградских большевиков во главе с Г. Е. Зиновьевым. По той же причине отсутствовал наркомвоенмор Л. Д. Троцкий. Он прибыл в Москву лишь к 14 марта и принял участие в четырех закрытых заседаниях съезда, которые прошли без протоколов.
Ещё раньше началась мобилизация делегатов и гостей съезда на подавление выступления кронштадтского гарнизона и части моряков Балтийского флота. К исходу 14 марта, как объявил Л. Б. Каменев, в Петроград было уже отправлено 140 человек. Всего, по разным источникам, в подавлении мятежа участвовало от 279 до 320 делегатов. Разница в цифрах объясняется, по мнению В. Христофорова, тем, что среди лиц, отправленных в Кронштадт, были не только делегаты съезда, но и его гости.
В ночь с 16 на 17 марта было предпринято повторное наступление силами сформированных Северной и Южной групп войск, и к полудню 18 марта Кронштадт был занят штурмующими войсками. В Южной группе наступавших по льду залива среди командиров и красноармейцев рядом с Ворошиловым с винтовкой в руках шла Мирра Флёрова. Она была назначена уполномоченной при санчасти Южной группы войск.
Потом был издан приказ Реввоенсовета Республики от 23 марта 1921 года, где говорилось: «…награждаются орденом Красного Знамени нижепоименованные товарищи за то, что, участвуя в штурме фортов и Кронштадтской крепости, личной храбростью и примером вдохновляли красных бойцов, чем способствовали окончательному очищению Кронштадта от контрреволюционных банд». Под номером шесть в этом списке шла Мирра Флёрова. Она гордилась своей наградой и тем, что была среди 28 женщин, отмеченных этим высшим знаком РСФСР. Но в наше время ей вряд ли зачли бы эти прошлые отличия за подвиг. Указом президента РФ от 10 января 1994 года № 65 «О событиях в г. Кронштадте весной 1921 года» все обвинения в вооруженном мятеже с репрессированных были сняты.
Но каждый герой проживает свою жизнь в рамках своего времени. Так произошло и с Миррой. Она была направлена на учебу в Военную академию РККА, которая недавно сформировалась на базе прежней Академии Генерального штаба. Вряд ли она отчетливо понимала, куда приведут её дороги военной службы, каких служебных высот она достигнет и как трагически в сорокалетнем возрасте оборвётся её жизнь.
7.3. В стенах Военной академии
Бывшая Академия Генштаба РККА после назначения её начальником М. Н. Тухачевского была переименована, согласно приказу РВС Республики от 5 августа 1921 года, в Военную академию РККА (далее – ВА РККА). Восточное отделение было создано в ней решением Л. Д. Троцкого ещё в составе прежней Академии ГШ РККА в соответствии с приказом РВС Республики от 29 января 1920 года № 137. При этом была поставлена задача приступить к занятиям с первым набором слушателей уже с 1 февраля, иными словами, спустя три дня после приказа. Для обучения было приказано набрать 40 слушателей. Фактически занятия начались лишь с 11 февраля.
Дело было новое и непростое, поэтому за три года сменилось шесть начальников Восточного отделения (позже – отдела). Ситуация стабилизировалась лишь с назначением 1 августа 1921 года на эту должность бывшего офицера императорского Морского ГШ Б. И. Доливо-Добровольского. Он почти два года руководил подготовкой военных специалистов и работников Наркомата иностранных дел (далее – НКИД) для работы на Востоке и в других регионах. Отбор кандидатов-военнослужащих на обучение, учебный процесс и распределение выпускников курировало Разведуправление Штаба РККА.
В год поступления в академию Мирры Флёровой набор слушателей осуществлялся «из числа желающих 20 человек, выдержавших вступительный экзамен», и ещё 20 человек, также после особого испытания, командировались на учёбу из НКИД. Кстати, в 1921 году, когда сдавала экзамены Мирра, был упрощен порядок поступления на Восточное отделение академии проявивших себя на деле командиров РККА. Однако из полутора тысяч красных командиров, первоначально отобранных в войсках для учёбы в академии, вступительные экзамены сдали лишь 248 человек. А дошло до выпуска из ВА РККА и того меньше – всего 115 человек.
Среди слушателей, постигавших рядом с Миррой академические науки, были люди из разных слоев общества, с различным уровнем образования и боевого опыта. Так, по социальному составу среди будущих военных разведчиков и дипломатов было 28 % рабочих и крестьян, а 72 % были причислены к интеллигенции. Каждый десятый слушатель был беспартийным, а 90 % из них состояли в партии, но имели разный партийный стаж (от кандидатского до дореволюционного). Большинство (60 %) имели среднее образование, при этом каждый 10-й имел лишь низшее или домашнее образование. Остальные 30 % слушателей до поступления в академию успели получить дипломы о высшем и специальном образовании. Каждый 5-й не имел вообще боевого опыта, тогда как оставшиеся 80 % в разное время и на различных армейских должностях
