Рейтинговые книги
Читем онлайн Его называли Иваном Ивановичем - Вольфганг Нейгауз

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95

Один из охранников, который дважды за дорогу давал Шменкелю пить, сказал:

- Это минская тюрьма для военнослужащих. Здесь же находится военный трибунал.

В тишине камеры-одиночки у Фрица Шменкеля было достаточно времени для воспоминаний. Толстые тюремные стены не пропускали почти никаких звуков, а часовым было строго-настрого запрещено разговаривать со Шменкелем. Даже фельдшер, осматривавший Шменкеля, был нем как рыба. Ни словом не обмолвились и часовые, которые повели Фрица этажом выше, чтобы сфотографировать. Там его заставили снять с себя советскую форму и надеть немецкую, только без погон и петлиц. Три раза в день ему приносили еду. Вскоре его вызвали на допрос.

Следователь-офицер прежде всего поинтересовался, какое задание партизан выполнял Шменкель. Фриц ответил, что цель их марша была известна одному только командиру группы. Такой ответ не удовлетворил следователя. Помолчав немного, он спросил, как в руки к Шменкелю попал немецкий пистолет. Фриц ответил, что это обыкновенный трофейный пистолет. Потом Шменкелю был задан такой вопрос: каким образом он, долгое время находившийся в районе Смоленска, очутился под Минском. Фриц ответил, что под Смоленском фашисты уже уничтожены, а в Минске еще хозяйничают.

Следователь стал более суровым и несколько раз призвал арестованного быть благоразумным. Он говорил, что своим чистосердечным признанием и сообщением о белорусских партизанах и их расположении Шменкель в значительной степени облегчит свое положение. Далее следователь намекнул, что чистосердечное признание Шменкеля облегчит участь его жены и детей.

Фриц в ответ сказал, что вымогать какие бы то ни было сведения от заключенного не полагается.

Следователь потерял терпение.

- Ваша семья уже давно отказалась от вас! - закричал он Фрицу в лицо. - Мы имеем на этот счет точные сведения!

- Зачем вы лжете? Моя жена ничего не знает. Но что бы там ни было, она никогда не откажется от меня.

- Как вы смеете так говорить со мной! - Следователь ударил кулаком по столу. - Я научу вас говорить правду. У нас есть средства, которые заставят вас говорить!

Шменкель не перебивал следователя, а когда тот замолк, сказал:

- Вы можете убить меня, но заставить говорить - нет!

Но это было только начало. Оказавшись в камере, Фриц проанализировал свое поведение, вспомнил то время, когда сидел в тюрьме штрафного батальона в Торгау. В конце концов решил, что перед военным трибуналом в Минске он должен предстать хорошо подготовленным.

Самое трудное было позади. Осталось достойно встретить смерть.

Фриц сидел на нарах и чувствовал себя очень плохо. Спина и руки болели. В окошко он видел кусочек серого неба. В камере по-прежнему было темно, хотя дни стали длиннее. Скоро весна. Рыбаков сказал как-то: "Когда мы освободим твою родину, будет чудесный солнечный день". Петр так любил жизнь. В нем всегда было столько оптимизма. Сердце Фрица сжалось при мысли, что друга уже нет в живых.

В коридоре послышались шаги. Загремел засов. Часовой пропустил в камеру офицера. Фриц узнал адвоката, своего защитника. Ему был неприятен этот человек. Что он от него хочет?

- Как ваш защитник, - начал офицер слащавым голосом, - я должен был еще раз навестить вас. Вы, видимо, слышали на заседании трибунала, что имеете право подать прошение о помиловании?

- Я отказываюсь от этого.

- Вы, видимо, знаете, что сделать это можно лишь в течение двадцати четырех часов. Я дам вам бумагу и чернила...

- Я не собираюсь просить о помиловании. Поймите же вы наконец, что я ничего не собираюсь просить у фашистов и до конца буду верен своей клятве.

Адвокат недоуменно пожал плечами и вышел из камеры.

"Хорошо, что он ушел! - подумал Фриц, когда дверь камеры захлопнулась. - Теперь нас разделяет дверь, а то долго ли до беды, ведь руки-то у меня теперь не связаны".

Они пользовались своей властью и в то же время боялись его. Это Фриц почувствовал утром, когда его ввели в зал заседаний военного трибунала. Огромный зал заседаний. Имперский орел, распростерший крылья над столом, за которым сидели члены трибунала. Статуя Фемиды с завязанными глазами. Сухие формулировки обвинителя и пустые разглагольствования адвоката. Членов трибунала было немного. Всех их, согласно процедуре, привели к присяге. Фриц прочел в глазах одного из заседателей - ефрейтора по званию - страх.

Судебный процесс тянулся томительно долго. Шменкель сам поражался тому, что судебное заседание мало подействовало на него. Спектакль оставался спектаклем. После опроса Шменкелю зачитали обвинительное заключение.

Заключение было большим и изобиловало крючкотворными фразами. Это было характерно для нацизма. Шменкель, который сначала слушал обвинение с большим вниманием, вдруг почувствовал беспомощность судей, которые, как оказалось, ничего конкретного о нем не знали. Им было известно только, что он дезертировал под Вязьмой из своей части и перешел на сторону партизан.

Затем председатель трибунала спросил Шменкеля, есть ли у него какие-нибудь замечания по существу дела и признает ли он предъявленное ему обвинение.

- В обвинительном акте совершенно справедливо сказано, - заявил Шменкель, - что на сторону красных партизан я перешел по своей собственной воле, то есть сознательно. Правда и то, что я ненавижу войну, развязанную фашистами. Утверждение, что тем самым я предал Германию и своих соотечественников, я отвергаю. Вместе с воинами Советской Армии я боролся за освобождение немецкого народа и моей родины от нацистского порабощения.

Говорил Шменкель быстро, боясь, как бы его не лишили слова прежде, чем он успеет все сказать. По лицам судей он видел, что они возмущены и с трудом сдерживают негодование. Свидетели, вызванные по делу, знали Шменкеля так же мало, как и он их. Фриц прислушался только тогда, когда так называемый эксперт заговорил об операции "Штернлауф", проведенной против партизан в январе сорок третьего года. Ссылаясь на сообщение группы армий "Центр", выступавший вынужден был признать беспомощность частей особого назначения, которые не могли подавить партизанское движение в Белоруссии.

"Вон оно что, - с радостью подумал Фриц. - Значит, здорово мы вас тогда пробрали".

Разумеется, о расстрелах мирного гражданского населения на суде никто и словом не обмолвился.

Среди свидетелей был и эсэсовец, возглавлявший группу, которая действовала против группы Рыбакова. В конце своего выступления эсэсовец заявил, что Шменкель подпадает под чрезвычайный закон и должен быть повешен.

В заключение Шменкеля спросили, что он может сказать в свое оправдание.

Фриц встал и заявил:

- Нет. Я не собираюсь оправдываться, потому что горд тем, что сделал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Его называли Иваном Ивановичем - Вольфганг Нейгауз бесплатно.
Похожие на Его называли Иваном Ивановичем - Вольфганг Нейгауз книги

Оставить комментарий