Дракон появился из темноты и зашипел. Свет мерцал на его чешуйчатой голове, отражался в красных глазах. Дракон приоткрыл пасть и показал окровавленные зубы.
Обрывок серой ткани застрял между блистающими клыками.
Пятеро сбились в кучку. Роланд заслонил Алеату, Пайтан и Рега держались за руки. Они с безнадежным отчаянием схватились за оружие, хотя знали, что оружие здесь бессильно.
Другар стоял спиной к опасности. Гном не обращал внимания на дракона. Он с восхищением разглядывал шестиугольные ворота, покрытые рунами.
– Я узнаю каждую из них, – сказал он, любовно проводя рукой по странному материалу, в котором, как в зеркале, отражалась приближающаяся смерть.
– Я знаю все знаки, – повторял он и называл их, как ребенок, который знает алфавит, но не может еще сложить из отдельных букв свое имя.
Остальные слышали только, что гном что-то бормочет на своем языке.
– Другар! – нетерпеливо окликнул его Роланд, не отрывая взгляда от дракона и не рискуя оглянуться. – Ты нам нужен!
Гном не ответил. Он смотрел на ворота, как загипнотизированный. В самом центре шестиугольника поверхность была гладкой. Руны, окружающие ее со всех сторон, сплетались, прерывались и продолжались дальше. Другар мысленно увидел, как Эпло рисует руны. Рука гнома скользнула под тунику, пальцы сомкнулись на обсидиановом медальоне, который он носил на груди. Он вытащил его, поднял, приложил к тому месту, где ничего не было написано, и медленно стал поворачивать.
– Оставь его, – сказал Пайтан, когда Роланд стал ругать гнома. – Что он может сделать?
– Вот именно, – буркнул Роланд. Пот, текущий по его лицу, мешался с кровью. Он почувствовал прикосновение холодных пальцев Алеаты к своей руке. Она прижалась к нему всем телом, ее волосы щекотали его кожу. На самом деле его проклятия были адресованы не столько гному, сколько судьбе. – Почему эта проклятая тварь не нападает!
Дракон вскинулся пред ними, его бескрылое и безногое тело извивалось, голова поднялась почти что выше стен города. Казалось, он наслаждается зрелищем их мучений, смакует их страх, как приправу.
– Почему только смерть соединяет нас? – прошептала Рега, крепко сжимая руку Пайтана.
– Потому что, как сказал наш «спаситель», мы ничему не учимся.
Рега оглянулась на поблескивающие, наглухо запертые ворота.
– Я думаю, на это раз мы могли бы научиться. Все было бы иначе.
Голова дракона опустилась, и четверо увидели свое отражение в его глазах. Их дрожащие от холода тела обдавало жаркое зловонное дыхание дракона, мешавшееся с запахом крови. Они приготовились к нападению. Роланд ощутил на плече нежный поцелуй, слезы капнули на его кожу. Он глянул через плечо на Алеату и увидел ее улыбку. Роланд закрыл глаза, взмолившись, чтобы эта улыбка была последним, что он видит.
Другар не обернулся. Он перемещал медальон по гладкому пятну. Понемногу он начал понимать. Как в детстве, когда отдельные буквы КОТ перестали быть просто отдельными буквами, а преобразились в небольшое животное, покрытое шерстью.
Ликуя, он разорвал кожаный шнурок, на котором висел медальон, и устремился к воротам.
– Я нашел! За мной!
Остальные едва отваживались надеяться, но развернулись и бросились к нему.
Подпрыгнув возможно выше и с трудом достав до середины чистого пространства, Другар прилепил медальон к поверхности ворот.
Единственный знак, грубая и простая руна, которую в детстве повесили на шею гному, заклинание, защищающее его от вреда, вошло в контакт с рунами, вырезанными на поверхности ворот. Медальон был маленьким, чуть больше ладони гнома, а знак на нем и того меньше.
Дракон наконец напал. Взревев, он бросился на свои жертвы.
Знак под рукой гнома вспыхнул голубым, свет потек по его коротким пальцам. Свет разгорелся и вспыхнул ослепительно ярко. Руна увеличилась в размерах, сравнялась с гномом величиной, потом стала шире, чем человек, и выше эльфа.
Огонь руны распространился на все ворота, и там, где он касался других рун, они вспыхивали магическим огнем. Другар издал громкий клич и толкнул ворота.
Ворота цитадели дрогнули и открылись.
Глава 40. ГДЕ-ТО НА ПРИАНЕ
– Я думаю, что они никогда не догадаются! – с воодушевлением заявил дракон. – Я долго добирался до них, да еще они заставили меня ждать. Оставалось только пускать слюну да реветь, чтобы все выглядело надлежащим образом.
– Ясно, ясно. И это все, что ты сделал, – огрызнулся Зифнеб. – Ты не сказал ни слова о моем представлении. «Бегите, дурни!» Я думаю, что хорошо это сыграл.
– А Гэндальф сказал это лучше!
– Гэндальф! – воскликнул обиженный до глубины души Зифнеб. – На что ты намекаешь?
– Он придал этой фразе многозначность и глубину и куда больше эмоциональной силы.
– Ну, конечно, эмоциональной силы там было больше! У него-то балрог повис на штанах! Я бы тоже там разэмоциональничал!
– Балрог! – Дракон хлестнул по земле огромным хвостом. – Ты что, хочешь сказать, что я ничто по сравнению с ним? Ливерный паштет!
– Я бы сказал – фаршированная ящерица!
– Что ты сказал? – возмутился дракон. – Помни, волшебник, что ты мне всего лишь знакомый. Тебя можно и заменить.
– Цыплячья шейка! Я говорю о еде. Я ужасно проголодался, – торопливо сказал Зифнеб. – А кстати, что там случилось с остальными?
– Какими остальными? С цыплятами?
– Людьми! И эльфами, ты, простофиля!
– Не обзывайся. Тебе надо следить за своим произношением. – Дракон принялся тщательно осматривать свое тело. – Я загнал эту веселую компанию в цитадель, где их с распростертыми объятиями приняли их сотоварищи. Это было не так легко, смею заметить.
Продираться через джунгли. Вот видишь, я чешуйку повредил.
– Никто и не говорит, что будет легко, – со вздохом заметил Зифнеб.
– Тут ты прав, – согласился дракон. Он поднял голову и посмотрел в сторону цитадели, сияющей на горизонте. – Им тоже будет нелегко.
– Как ты думаешь, у них есть шанс? – старик выглядел озабоченным.
– Должен быть, – ответил дракон.
ЭПИЛОГ
Мой повелитель!
Мой корабль летит над.., под.., через… (я не знаю, как описать это) мир Приан.
Возвращение обратно к четырем солнцам занимает много времени, и я решил записать свои мысли и впечатления о так называемых звездах, пока они еще свежи в моей памяти.
По своим изысканиям в Чертоге Сартанов я смог восстановить историю Приана. Что было на уме у сартанов, когда они творили этот мир (не удивлюсь, если ничего!), – неизвестно. Мне совершенно очевидно, что они прибыли в этот мир, ожидая найти нечто совсем иное. Они сделали все возможное, чтобы скомпенсировать недостатки этого мира.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
