будет на примере Петербурга, на примере того законопроекта, который вы теперь рассматриваете, ожидать не придётся и сверху не будет произведено того, чего у нас вообще недостаёт в России: твёрдой и ясной воли, – а такую коллективную непреоборимую волю может проявить, конечно, только закон.
Меня ждёт ещё одно возражение: каким же образом то, что окажется недостижимым для городских самоуправлений, будет удачно выполнено чиновниками? (Голос слева: это самое главное.) Да, я думаю, просто потому, что государство обладает большими техническими средствами, имеет больший круг людей к своим услугам. Дело, господа, не в чиновниках. Чиновник может быть и плох, может быть и хорош, а я думаю, что чиновник часто не меньше, а может быть, и больше других трудится на пользу и на славу России. И, право, горько и больно слышать, когда рисуют по обычному шаблонному трафарету образ чиновника, стремящегося исключительно захватывать чины, ордена, оклады и лишённого всякого нравственного чувства.
Но, повторяю, дело не в этом. Гораздо трагичнее только что высказанное недоверие к силам самого государства. Только что приводились примеры того, как правительство вооружало себя всевозможными полномочиями и не достигало результатов. Но ведь дело, как сказал член Государственной думы Шингарёв, не в правах местной власти. Дело, предмет обсуждения не в принципе смешения прав администрации с правами самоуправления, который может быть и ошибочен. Дело не в снабжении власти в нормальное время средствами, принадлежащими земству и городскому самоуправлению, тем более что таких свободных средств обыкновенно нет. Но недопустимо думать, что государство не имеет средств и возможности выполнять изъяны учреждений, которым от самого государства передоверены некоторые государственные функции. Если не верить силам государства и силам государственности, то тогда, господа, конечно, нельзя ни законодательствовать, ни управлять. (Голос справа: браво!)
Ошибочно, господа, точно так же подходить к каждому вопросу, примеряя его к существующим образцам – либеральным, реакционным или консервативным. Наша оппозиция привыкла прикасаться к каждому правительственному законопроекту особой лакмусовой бумажкой и затем пристально приглядываться, покраснела она или посинела. (Смех справа.) Напрасно. Меры правительства могут быть только государственными, и меры эти, меры государственные, могут оказаться консервативными, но могут быть и глубоко демократичны. Так, господа, и в данном случае правительство просит вас довести дело до конца, правительство просит вас подчеркнуть неприкосновенность вашего решения, памятуя, конечно, не о самолюбии тех или других деятелей, а о простом бедном рабочем люде, который живёт или, скорее, гибнет в самых невозможных условиях и о котором под названием пролетариата здесь принято вспоминать, главным образом, как о козыре в политической игре. (Голоса справа: да, верно.)
Вам, господа, предстоит решить вопрос не субъективного чувства о том, органы ли самоуправления или правительство достойны большего сочувствия, – вам предстоит решить крупный социальный вопрос о государственном воздействии на условия существования экономически зависимых масс. Этот вопрос вы можете решить правильно с одной только точки зрения – с точки зрения государственной. (Голоса справа: браво; рукоплескания справа и в центре*.)
* * *
Господа члены Государственной думы!
Перед отъездом из Государственной думы по экстренным делам я всхожу на эту кафедру не для полемики, а для того, чтобы рассеять одно, как мне кажется, недоразумение. Тут в речах лиц, относящихся несочувственно к 25-й и последующим статьям законопроекта, выражалось мнение, что правительство и в моей речи, и в своём представлении настаивает на необходимости ограничить молодое самоуправление и твёрдо стоит на принципе вмешательства в дело самоуправления.
В этом именно я и вижу безусловное недоразумение. Если вы вникнете в смысл законопроекта, то вы усмотрите, что вмешательство правительства в дело самоуправления осуществляется не в 25-й и последующих статьях, а в первых 24 статьях. А эти первые 24 статьи уже приняты вами; ими предусматривается организация новой комиссии, которая не предвидится Городовым положением. В эту комиссию входят пять членов от Министерства внутренних дел – даже не от всех ведомств, а от одного министерства, – а председатель назначается Высочайшею властью. И в руки этой комиссии отдаётся всё дело! Следовательно, сама Государственная дума признала, что не всегда вмешательство правительственных органов бывает вредным, особенно в таких важных предприятиях, как то, которое предстоит теперь для оздоровления столицы.
Дальнейшее недоразумение заключается в смешении, как мне кажется, двух понятий: понятия правительства как органа подчинённого и понятия о государстве. Если бы 25-я и последующие статьи были вами ампутированы, то, несомненно, ваш законопроект оказался бы незаконченным, не было бы гарантии той непрерывности работы, которая необходима в таком важном деле, как дело оздоровления столицы: было бы обеспечено, как я высказал раньше, одно содействие городскому управлению, но гарантии непременности обеспечения населению столицы возможных жизненных условий, конечно, в этом законе уже не было бы. Но по пути обеспечения этих условий самим государством пошли все те страны, которые верят в свою государственность, которые верят, что самоуправление – только составная часть управления государственного.
Нельзя в данном случае противопоставлять самоуправление правительству, и надо предвидеть и предопределить, что если в этом конкретном деле самоуправление потерпит неудачу, то существует нечто высшее, определяемое более высоким понятием, существует государство, и что государство способно выполнить задачу, не выполненную его органом, что население ни в каком случае не останется в безвыходном положении. Поэтому я и думаю, что если вы остановитесь на статье 24, то законопроект ваш останется незаконченным. Тут проявится какое-то противоречие, незаконченность, неполнота закона, и на логической почве останется в данном деле одна только оппозиция, которая прямо говорит, что она в современную государственность не верит, и которая предлагает свой рецепт, свой выход из создавшегося положения – всё теперешнее государство, всю государственную пирамиду, как выразился один из ораторов, сверху вниз опрокинуть. Но едва ли этому рецепту сочувствует остальная часть Государственной думы. (Рукоплескания справа и в центре.)
Замечание по поводу поправки Д. И. Пихно, высказанное в Государственном совете 28 января 1911 года
Господа члены Государственного совета!
Ранее начала обсуждения Государственным советом законопроекта о введении земских учреждений в Западном крае, я считаю небесполезным, в видах возможного сокращения прений, заявить Государственному совету, что правительство считало бы возможным присоединиться к поправке члена Государственного совета Д. И. Пихно относительно сокращения земельного ценза полных цензовиков вдвое, оставив право участия в избирательных съездах за владельцами не менее одной пятой этого уменьшенного ценза*. Затем, правительство настаивало бы на введении трёх представителей духовенства в уездные земства и четырёх представителей духовенства в губернские земства, так же как на избрании председателей земских управ из числа лиц русского происхождения. Далее, одной из самых существенных частей
