сбором?
Если бы правительство об этом подумало, если бы оно своевременно расширило компетенцию города соответственно обширности возложенных на него задач, тогда другое дело – правительство имело бы право возбудить вопрос о понудительных против города мероприятиях; но при отсутствии этих условий всякое вмешательство правительства в городскую компетенцию является доказательством недоверия к общественным силам, более того, является ударом, наносимым самому принципу городского самоуправления.
Вот, насколько я понял, те возражения, на которые мне придётся отвечать. О необходимости составления проекта нового Городового положения, вместо прямой борьбы с антисанитарными условиями города Петербурга, я говорить не буду, так как вы, господа, уже постановили перейти к постатейному чтению законопроекта и, следовательно, в общем признали его целесообразность. К тому же, многим из вас известно, что даже в городах, в которых круг избирателей и круг гласных гораздо более ограничен, чем в Петербурге, вопрос канализационный и вопрос водоснабжения вырешен уже достаточно благополучно. Кроме того, я полагаю, что попутно разрешать крупный вопрос о новом способе комплектования городских гласных было бы в настоящее время неудобно. Я точно так же оставляю в стороне вопрос об обложении оценочным сбором земель дворцовых, казённых и удельных. Вопрос этот не относится к ст. 25 и последующим и вообще имеет мало отношения ко всему законопроекту, так как, по предположению правительства, и канализация, и водопровод должны сами себя окупать и содержать.
Если не касаться этих двух вопросов, то спор сводится к нижеследующему: иные полагают, что городское самоуправление не может в настоящее время осуществить канализацию и улучшить водопровод, потому что сам закон ставит ему в этом преграды, и цель законодателя – устранить эти преграды, расширив законные полномочия города в пределах этих двух предприятий; помимо же этого никакого законодательного воздействия не требуется. Другие предполагают, что дело законодателя – не только благожелательное содействие городскому управлению, но и обеспечение непременного исполнения той задачи, которая признана государством необходимой.
Какое же отношение правительства к этим вопросам? Ответ на это даёт первоначальный правительственный законопроект, согласно которому предполагалось, ввиду тревожного в санитарном отношении состояния столицы, немедленно взяться за работу и, ввиду невозможности заставить работать других, принять на себя правительству и весь труд и всю ответственность по этому делу, не терпящему никакого отлагательства. Как известно, комиссия Государственной думы пошла по среднему пути. Она нашла, что если городское самоуправление поставить в условия, в которых помехи, о которых я только что говорил, были бы устранены, то в этих облегчённых условиях городское самоуправление, быть может, и выполнит возложенные на него задания. Поэтому комиссия решила предоставить городу эту возможность и лишь в случае неудачи города обеспечить в самом законе выполнение или завершение дела правительственной властью.
Несмотря на то, что при такой постановке дела может быть риск некоторого замедления, правительство пошло на это, согласилось с предложениями комиссии и приняло участие в переработке законопроекта. Действовало оно так из уважения и к принципу городского самоуправления, и в предположении, что при таком оказательстве доверия городу со стороны высших законодательных учреждений и со стороны правительства может появиться новый стимул, новый импульс, который послужит к удаче предприятия. Но правительство не могло допустить и мысли, чтобы Государственная дума остановилась на полпути и не обеспечила при каких бы то ни было обстоятельствах и условиях завершение дела, являющегося не вопросом самолюбия тех или иных городских деятелей, а вопросом жизни или смерти населения столицы.
Тут, господа, мне придётся поделиться с вами некоторыми соображениями и мыслями, которые привели меня в своё время к выводу о необходимости немедленного правительственного действия. Эти мысли, конечно, могут служить аргументом a fortiori для доказательства необходимости оставления в силе второй части законопроекта комиссии, которая служит санкцией к первой его части. Ничего оскорбительного и для городского самоуправления, и для принципа самоуправления в этих мыслях, конечно, нет. Наблюдая за деятельностью Петербургского городского самоуправления, я не мог не подметить какой-то робости, какой-то нерешительности во всех вопросах, касающихся мер по оздоровлению столицы.
Никто не будет отрицать, что до самого последнего времени самая возможность сооружения такого грандиозного предприятия, как канализация, подвергалась сомнению не только с точки зрения технической его осуществимости, но я с точки зрения даже его необходимости; тут чувствовалось явное смущение перед громадностью предстоящих расходов, которые превышают сумму всех займов, заключённых до настоящего времени городом Петербургом.
Состав городской Думы переменный, одни дело начнут, другие будут продолжать, третьи, может быть, закончат, ответственность громадная – вот психология городского самоуправления, психология, которая проскальзывает, просачивается во всех, даже частных, разговорах городских деятелей. И поражает в этих разговорах, в этих соображениях городских деятелей то, чем оно оправдывается: данными о том, что вот уже в течение более сорока лет городская Дума изыскивает способы, выбирает лучшие проекты канализации, ссылками на то, что правительство даже до настоящего времени ещё категорически не принимало по отношению к городу достаточно энергических мер понуждения!
Разве, совершенно независимо от вопроса о степени вины в данном деле правительства или городского самоуправления, разве все эти доводы не служат доказательством отсутствия у городского самоуправления волевого импульса? Подтверждается это примерами и из области менее крупных предприятий. Вспомните, например, что простой вопрос – вопрос о введении водомеров должен был быть проведён в порядке Высочайше утверждённого мнения Комитета министров; город с своей стороны последовательно обсуждал этот вопрос и в 1892 году, и в 1894, 1895, 1896, 1897 годах, и, наконец, в 1899 году окончательно его отклонил, после чего он должен был быть проведён в порядке Верховного управления. Таким же путём было проведено и расширение фильтров. Наконец, в самое последнее время, в 1909 году, городская Дума решила вопрос о префильтрах, даже ассигновала деньги на эту постройку; префильтры, однако, построены не были, и в конце концов город перерешил вопрос и отказался от своей мысли.
Не доказывает ли это, что в городе, при наличии самых благих пожеланий, не созрела ещё та решимость, которая одна может родить результаты? Я укажу ещё на события самого последнего времени. В настоящее время в городской Думе существует новая канализационная комиссия, состоящая из почтеннейших людей, которые желают сделать дело; в эту комиссию приглашаются эксперты из самых крупных научных авторитетов, но эксперты эти заявляют, что всякая их работа будет безрезультатна, бесполезна, покуда не будут ясны условия, положения, задания, которые должны быть выполнены, иначе работа их останется академической. И вот эта академичность работы и является характерной для всех трудов городского самоуправления в области оздоровления Петербурга, кроме, конечно, больничного дела.
Для того чтобы превратить эту
