— Был грешен, — с самодовольной улыбкой ответил Виг. — Ах, где мои пятьсот с хвостиком! Вот, например, этот самый дом. Я его купил специально, чтобы дочки не гвоздили меня вопросами, куда я ухожу, с кем встречаюсь, да кого собрался приводить в дом, — честно говоря, жениться мне второй раз не хотелось. А здесь Зара чувствовала себя хозяйкой. Как сейчас помню — красивая была женщина, домовитая, приветливая. Цветы любила, я даже во Фносс к Ксанту бегал, чтоб только ее чем-нибудь порадовать…
— Значит, дочери у вас все-таки были, — уловила Далия рациональное зерно в пространных виговых воспоминаниях и снова бросилась перелистывать список.
Вдруг волшебника осенило. Он судорожно захлопал себя по карманам.
— А где..?
— Где — что?
— Где все мои обереги? — перепугался маг.
— У меня в сундуке. Я на всякий случай прихватила из Башни, — честно ответила Далия, заражаясь его паникой. Подскочив, она открыла свой багаж; мэтр юркнул в нутро сундука, вытащил старый засохший букет и, потрясая им как волшебным жезлом, счастливо вскрикнул:
— Вспомнил! Вспомнил! Я эти цветы Заре собирался подарить!.. Да, а почему не подарил? — нахмурился мэтр, снова погружаясь в пучину своей избирательной памяти.
Мэтрессу Далию вдруг молнией поразила жуткая догадка:
— Мэтр, а ту мерзкую многоногую тварь вы поселили в этом доме до вашей встречи с Зарой, или, может быть…?
— Намного позже, — отмахнулся Виг засохшим букетом. — Она ж от меня замуж к кому-то в Хетмирош сбежала, неверная и коварная женщина… Половину моих секретов своему мужу выболтала, вот и пришлось оберегать свои владения и прочие секреты подручными средствами. Потом, когда Эль-Джалад в очередной раз воевать с нами задумал, этот домик нам с Пугтаклем пригодился — эльф, хоть и лоботряс порядочный, оказывается, сражаться умеет… — И волшебник с выражением задумчивой рассеянности бросил раскрывший свой секрет сигнальный оберег в очаг. Далия хотела было возмутиться, но Виг объяснил: — Я делал амулет на случай, если Зара вдруг передумает и решит ко мне вернуться. Видать, все-таки передумала. Но не вернулась — ну так и демоны с ней. А ты, оказывается, неплохо умеешь колдовать! — во взгляде старого волшебника, которым он наградил девушку, проскользнуло что-то похожее на уважение. — Конечно, по-своему, по алхимически, но, оказывается, зря я всех алхимиков недоделками считал.
— Совершенно зря, мэтр, — подтвердила Далия. И собралась демонстрировать свои сапиенсологические таланты дальше, как неожиданно взвыл один из прихваченных из Башни енотов.
Волшебник поспешил успокоить переполошившуюся алхимичку:
— Не волнуйся. Что означает данный конкретный сигнал, я прекрасно помню: кто-то подбирается к нашему дому.
Внезапно затявкала, сверкая резко пожелтевшими глазками, белочка, разбиравшаяся с пылью, скопившейся над окном.
— О, — поднял палец маг. — Нежданный пришелец — маг. Где мой посох? Сейчас я его встречу, сейчас мы поговорим о своем, о мажьем, сейчас он у меня получит, мерзкий подлый шпион…
Решительно настроенный волшебник, постукивая магическим посохом, а следом за ним — переполошившаяся Далия, собравшийся пресекать возможное смертоубийство Фриолар и настроенная не упускать живых свидетелей Напа — выбежали из дома во двор.
Через забор, переживший века исключительно благодаря хлопотам местных жителей, иногда укреплявших его с наружной стороны, медленно, с усилием, переваливался молодой человек, одетый в черную алхимическую мантию. В первый момент Далия подумала — вот, она же предупреждала Напу, что алхимиков в пустыне подстерегает тысяча опасностей; во второй, когда Виг подбросил в воздух светящийся магический шар, сапиенсологиня заметила редко встречающуюся среди коллег прическу (очень короткая стрижка и тонкая, буквально из десяти волосков, косичка на затылке), смуглый цвет лица… Третьим итогом наблюдений был напрашивающийся вывод, что молодой человек сейчас умрет: или рассердившийся Виг прибьет его посохом, или… или… по какой-такой причине нежданный гость тяжело дышит, плюется белой пеной и закатывает глаза?
— Мэтр, что с ним? — испуганно спросила Напа. Фриолар уже подбежал к рухнувшему без сознания «алхимику», пощупал пульс и с коротким воплем откинул прочь обнаружившегося в складках чужой мантии скорпиона.
— Что-что, — буркнул мэтр, не спеша подходить ближе. — Это ж даже без магии понятно: скорпионы его покусали. Сейчас помрет…
— Мэтр, спасите его! — попросила Далия.
— Зачем это?
— Из человеколюбия, — хором ответили Далия и Фриолар. Впрочем, секретарь волшебника, прекрасно осведомленный о том, какого невысокого мнения Виг о человечестве, поспешил уточнить:
— Мэтр, неужели вы хотите разбирательств с местной полицией по поводу чужой смерти? Вдруг подумают, что его ваши скорпионы покусали.
— Вот еще! — фыркнул Виг. — Да пусть сперва докажут! Я, если хотите знать, никогда на таких мелочах не попадаюсь — мои скорпионы кусаются змеиным ядом, а змеи — плюются кислотой, как гидры…
— А потом, — продолжил Фриолар. — Неужели вам неинтересно, кто и чего ради бродил по пустыне близ вашего дома?
— Это-то как раз понятно, — хором ответили Далия и Виг. Переглянулись, и мэтресса продолжила: — Судя по внешности — он местный, а раз маскировался под алхимика — значит, шпионил…
— А значит, пусть мрёт, не жалко, — подытожил Виг.
— Я как раз хотела сказать, — возразила Далия. — Что, раз он шпион — пусть поделится с нами своими наблюдениями. Ведь вы со мной согласны, мэтр Виг? Надо его вылечить, а потом Фри-Фри и я с ним побеседуем, и он сам не заметит, как выболтает нам свои секреты…
Коварный план алхимички старому волшебнику понравился. Он нехотя поднял посох, подошел к пострадавшему поближе и прочитал заклинание, изгоняющее из крови яд скорпионов — сопроводив действие краткой лекцией на тему, что вообще-то он не целитель, просто любой яд в хозяйстве рачительного мага может пригодиться…
— Если он откажется отвечать на ваши вопросы, — проворчал маг, наблюдая, как Фриолар заносит пострадавшего, едва живого «гостя» в дом, — я призову парочку огромных обезьян вам в помощь…
10-й день месяца Барса
Между Ильсияром и Хетмирошем
Травяной отвар был горячим и бодрящим; Далхаддин сделал глоток и зажмурился от удовольствия. Это, знаете ли, большое счастье — пить горьковато-кислую обжигающую жижу, наслаждаясь тем, что еще жив и вполне способен оценить, какая ж мерзость травяные отвары варваров-древопоклонников.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
