Хотя другим протестантам не терпелось отмежеваться от Хэккета и они называли его сумасшедшим, на процессе Хэккета прокурор отвергал доводы о «безумии» обвиняемого и утверждал, что он, наоборот, возглавил тщательно продуманный заговор с целью свержения существующего строя. Хотя Хэккет был пуританином-фанатиком, правительство Елизаветы поспешило объявить его католиком. Как писал в письме в Рим иезуит Роберт Саутуэлл, «пуританина Хэккета выставили папистом, причем самого вульгарного толка».[1056]
Перед лицом таких беспорядков Монтэгю утверждал, что его имение Каудрей – оплот стабильности и верности. Однако его демонстрация верноподданнических чувств оказалась напрасной. 18 октября Елизавета издала новую антикатолическую прокламацию, в которой грозила дальнейшими карами всем, кто укрывал у себя католических священников.[1057] В прокламации, которую, скорее всего, составили члены Тайного совета, пока королева гостила у Монтэгю, деятельность католиков называлась «изменой в сердце нашего государства».[1058] Сэр Джон Харингтон заметил, что, по мере того как антикатолические законы становятся все более суровыми, «их методы делаются все грязнее», однако он не понимает, что было вначале: «Зловещие ли деяния католиков вызвали к жизни такие суровые законы, или суровость законов подвигла их к столь чудовищным злодеяниям?»[1059]
На следующий год стало известно еще об одном заговоре, руководители которого находились за границей.
Томас Фелиппес, который в прошлом работал на Уолсингема, а позже перешел в подчинение графа Эссекса, получил сведения из Фландрии. Заговорщики под руководством некоего офицера сэра Уильяма Стэнли собирались убить Елизавету и ускорить иноземное вторжение при поддержке папы римского и герцога Пармы.
Стэнли, сражавшийся в Нилерландах под началом Роберта Дадли, перешел на сторону испанцев, сдав им город Девентер, который он тогда занимал. В течение года он пробыл губернатором Девентера, в это время он познакомился с сообществом ссыльных англокатоликов, живших во Фландрии, и вошел в контакт с кардиналом Алленом. Стэнли стал одним из самых непримиримых врагов елизаветинского режима из числа ссыльных; он и служившие под его началом солдаты, как считалось, неустанно плели заговоры против королевы и Англии.
В общем замешательстве, которое последует за убийством Елизаветы, когда «все перессорятся из-за престолонаследия», Стэнли, как ожидалось, поддержит Якова VI. Фелиппес объяснил, что заговор готовился «после неудачи испанского «Предприятия». Папа, по слухам, «отозвал наемного убийцу из лагеря французского короля [Генриха IV], которого тот должен был убить, чтобы тот совершил покушение на королеву».[1060]
Стэнли и его сообщники собирались напасть на Елизавету во время ее летнего переезда в Уилтшир, когда у них появятся «случай и возможность для такого поступка».[1061] В 1592 г. Фелиппес сообщал, что «у сэра Уильяма Стэнли все давно готово и ожидается, что дело сделает отчаявшийся итальянец, который должен вскоре прибыть [для убийства королевы]». Заговор провалился благодаря бдительности Фелиппеса. То же самое случилось через год, когда Стэнли и другие англичане-изгнанники разработали новый план. При подготовке покушения Персонс и Гилберт Лейтон спорили о том, как лучше убить королеву, и «пришли к выводу, что все можно проделать, когда ее величество ездит по стране, – и исполнить при помощи удавки… или кинжала».[1062] В течение следующих месяцев и в начале нового года деятельность иезуитов в сочетании с разногласиями между придворными, обилие недовольных солдат и впечатлительных молодых людей, соблазненных обещанием целого состояния, породили целый ряд заговоров, за большинством из которых, похоже, стоял сэр Уильям Стэнли.
В 1594 г. в Англию тайно устремились солдаты из полка Стэнли, все они собирались убить Елизавету. В феврале схватили ирландца по имени Патрик О’Коллан, его бросили в Тауэр. Предполагалось, что в Англию его послали Стэнли и иезуит Николас Оуэн, чтобы он убил королеву.[1063] Два свидетеля показали, что им известно, с каким заданием прибыл О’Коллан. Одним из свидетелей был Уильям Полуэл. Полуэл также служил в полку Стэнли; после ареста он признался, что Стэнли поручил ему убить Елизавету. Он описал, как тем летом капитан «Жак», заместитель Стэнли в полку, побуждал его ехать в Англию и убить королеву, заявив, что «нет более славного поступка, чем уничтожение столь злой особы, которая, скорее всего, погубит весь христианский мир». Полуэлу велели ехать в Англию, втереться в доверие к Уильяму Сесилу и поступить на придворную службу. Задание надлежало выполнить, «когда королева выйдет на прогулку или пойдет в часовню: ее нужно застрелить или заколоть», ибо, как уверяли будущего убийцу, «она не принимает никаких мер предосторожности».[1064]
Примерно в то же время в кабинете Уильяма Сесила в Вестминстере допрашивали Хью Кахилла, еще одного солдата-ирландца из полка Стэнли. Кахилл признался, что к нему, как к О’Коллану и Полуэлу, также обратились иезуиты Холт, Арчер и Уолпол и, ссылаясь на приказ Стэнли, велели ему убить королеву.[1065] Кахилл должен был поехать в Англию, поступить на службу к какому-нибудь придворному, «а затем неожиданно напасть на нее (королеву), когда она будет совершать поездку по стране, и убить ее мечом или кинжалом в воротах или в узком проходе, или когда она будет прогуливаться в какой-нибудь галерее». Кахилл согласился; договорились о цене. Однако, прибыв в Англию, Кахилл отправился к Уильяму Сесилу и во всем признался.[1066] Он утверждал, что в заговоре замешан и Джон Скадамор, пасынок давней камер-фрейлины Елизаветы, Мэри Скадамор. Скадамора арестовали и допросили, но вскоре отпустили. Видимо, ему удалось доказать свою невиновность – а может быть, вовремя вмешалась мачеха. Затем он уехал в Рим, где стал священником.[1067] Все заключенные отрицали сколько-нибудь серьезные намерения убить королеву. Помимо их признаний не сохранилось никаких доказательств заговора, хотя, похоже, некоторые действительно планировали покушение на Елизавету. Хью Оуэн заявил, что «и у него, Оуэна, и у сэра Уильяма Стэнли намерений убить королеву не больше, чем у обитателей Луны». Джона Анне, еще одного обвиняемого, Оуэн назвал «жалким малым, который умеет делать белый порошок, но не убьет и кошки, если она посмотрит ему в лицо». Оуэн отрицал, что встречался с Калленом, и заявил, что едва знаком с Кахиллом и Полуэлом.[1068]
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
