Таким образом, наша предрасположенность уничтожать отдельные виды добычи и продолжать добывать себе пропитание, переключаясь на другие, имеет многочисленные прецеденты в животном мире. Известны ли случаи, когда некая популяция животных полностью уничтожала свою ресурсную базу и сама себя доводила до вымирания, истребив всю пищу? Подобный финал встречается редко, поскольку численность животных регулируется многими факторами, которые автоматически приводят к снижению уровня рождаемости или росту смертности в случае превышения численности вида, а при сокращении численности — к противоположным процессам. К примеру, в случае увеличения плотности популяции возрастает смертность под влиянием внешних факторов, таких как хищники, болезни, паразиты и голод. Сами животные также реагируют на высокую плотность популяции: происходит инфантицид, откладываются сроки начала размножения, повышается агрессивность. Эти реакции и внешние факторы в целом снижают численность популяции и сокращают нагрузку на используемые ресурсы, не давая последним сойти на нет.
Тем не менее бывали случаи, когда популяции животных съедали все доступные пищевые ресурсы, то есть сами становились причиной собственного вымирания. В качестве примера можно привести судьбу потомства двадцати девяти северных оленей, которых завезли в 1944 году на остров Святого Матфея в Беринговом море. К 1957 году их численность выросла почти в пятьдесят раз и составила 1350 особей, к 1963 году — еще в четыре раза, достигнув 6000 особей. Но северные олени питаются медленно растущими лишайниками, которые на острове Святого Матфея не имели возможности восстанавливаться, поскольку животным было некуда мигрировать. В суровую зиму 1963-1964 годов от голода умерли все животные, кроме сорока одной самки и одного бесплодного самца, и популяция, оставшаяся в результате на покрытом тысячами скелетов острове, оказалась обречена на вымирание. Похожие последствия имело появление кроликов на острове Лисянского, одном из северо-западных островов Гавайского архипелага, в первое десятилетие XX века. За десяток лет кролики съели все растения на острове и вымерли от голода, оставив после себя лишь два стебля пурпурного вьюнка и один кустик табака.
В этих и остальных случаях подобный экологический суицид совершается популяцией, которая внезапно лишается обычных факторов, регулирующих ее численность. В обычных условиях на кроликов и оленей охотятся хищники, а у оленей всех континентов «предохранительным клапаном» служит миграция: животные покидают угрожаемый район, и его растительность восстанавливается. Но на островах Лисянского и Святого Матфея хищники отсутствовали, а миграция была невозможна, поэтому рост численности происходил бесконтрольно, а поедание пищи ничем не ограничивалось.
Задумавшись над этим вопросом, мы понимаем, что человеческий вид в целом столь же успешно избавился в недавнюю эпоху от факторов, ранее сдерживавших рост его численности. Мы уже давно не позволяем хищникам охотиться на нас; достижения медицины XX века значительно снизили нашу смертность от инфекционных заболеваний; некоторые из форм поведения, обеспечивающие значительное ограничение численности, такие как инфантицид, непрекращающиеся войны и сексуальное воздержание, стали считаться социально неприемлемыми. Численность нашей популяции удваивается ныне примерно каждые тридцать пять лет. Разумеется, это не так быстро, как увеличивалась численность северных оленей на острове Святого Матфея, а «Остров Земля» больше, чем остров Святого Матфея, и некоторые виды наших ресурсов восстанавливаются успешнее, чем лишайники (хотя некоторые другие ресурсы, например, нефть, намного менее подвержены восстановлению). Тем не менее качественный результат развития событий остается прежним: ни одна популяция не может расти до бесконечности.
Таким образом, нынешняя экологическая ситуация, в которой человек оказался в затруднительном положении, имеет известные прецеденты в животном мире. Как и многие хищники-полифаги, мы истребляем некоторые виды своей добычи, осваивая новую среду или приобретая новые средства уничтожения. Как и некоторые популяции животных, внезапно освободившиеся от факторов, сдерживавших в прошлом рост численности, мы рискуем уничтожить самих себя, исчерпав собственную ресурсную базу. Что же можно сказать по поводу мнения, что до промышленной революции мы находились в состоянии относительного экологического равновесия и лишь после нее начали по-настоящему истреблять виды и истощать ресурсы окружающей среды? Эти фантазии в духе Руссо мы рассмотрим в трех главах пятой части.
В семнадцатой главе мы проанализируем распространенное представление о том, что в прошлом имел место золотой век, когда люди, как некоторые полагают, вели жизнь благородных дикарей, соблюдая правила природосбережения, и пребывали в гармонии с природой. В действительности, в течение последних десяти тысяч лет, а возможно, и более долгого срока, всякое значительное расширение среды обитания человека сопровождалось массовым вымиранием видов. То, что человек в ответе за это исчезновение видов, наиболее очевидно в случае наиболее поздних переселений, в отношении которых имеются убедительные доказательства причинно-следственных связей, — к примеру, можно проследить последствия расселения европейцев по земному шару с 1492 года и произошедшей в более ранний период колонизации океанских островов полинезийцами и малагасийцами. Более ранние расширения территории, например, первичное заселение человеком обеих Америк и Австралии также сопровождались массовой гибелью видов, но прошло столько времени, что доказать роль человека в этом процессе намного сложнее, поэтому выводы по поводу причинно-следственных связей оказываются менее убедительными.
Дело не только в том, что золотой век омрачили массовые вымирания видов. Ни одна из крупных человеческих популяций не вымерла из-за истощения пищевых ресурсов, но на небольших островах такие случаи бывали, а многие крупные популяции нанесли собственной ресурсной базе такой вред, что вызвали крах своей экономики. Наиболее яркими примерами служат уединенно существовавшие культуры, которые исчезли, — например, погибшие цивилизации индейцев анасази и острова Пасхи. Но экологические факторы сыграли значимую роль в важнейших поворотах истории западной цивилизации, в том числе и крушения господствующих цивилизаций, случавшихся одно за другим: падения цивилизации Среднего Востока, затем греческой, а потом и римской. Вовсе не в Новейшее время начал человек разрушать окружающую среду, причиняя при этом урон самому себе; такое поведение уже давно является одной из важнейших движущих сил человеческой истории.
В восемнадцатой главе мы более детально рассмотрим наиболее масштабное, наиболее стремительное и вызывающее больше всего споров из таких «вымираний видов в золотом веке». Около 11 000 лет назад вымерло большинство видов крупных млекопитающих на территории двух континентов, Северной и Южной Америк. Примерно к тому же времени относятся первые неоспоримые доказательства освоения Америк человеком, предками американских индейцев. Это было самое масштабное расширение территории обитания человека с тех пор, когда Homo erectus переселился за пределы Африки, колонизировав Европу и Азию миллион лет назад. То, что прибытие первых американцев и вымирание последних крупных млекопитающих Америки совпали по времени, придясь на период, в который в других регионах мира массовых вымираний видов не происходило, и свидетельства того, что на вымерших животных велась охота, подкрепляют так называемую «гипотезу блицкрига в Новом Свете». В соответствии с этой гипотезой, первая волна людей-охотников, размножаясь и расселяясь от Канады до Патагонии, встречала крупных животных, никогда до того не видевших человека, и истребляла их, двигаясь дальше и дальше. Тем не менее критиков этой теории не меньше, а, возможно, и больше, чем ее сторонников; в восемнадцатой главе мы попробуем разобраться в этом споре.
В заключительной главе мы попытаемся приблизительно оценить число видов, которые вымерли по вине человека. Начнем мы с показателей, не вызывающих сомнений, а именно, с числа вымерших видов, исчезновение которых случилось в современную эпоху и зафиксировано документально и в отношении которых поиски выживших особей велись столь тщательно, что нет оснований предполагать, будто какие-то представители данного вида до сих пор сохранились. Затем мы рассмотрим еще три показателя, оцениваемых приблизительно: число современных видов, живых представителей которых уже некоторое время никто не встречал, то есть тех, вымирание которых произошло незаметно для человека; число современных видов, которые еще не «открыты» человеком и не имеют названия; и число видов, истребленных человечеством до появления современной науки. Эти сведения позволят понять основные механизмы уничтожения видов человеком и оценить число видов, которое мы, с большой вероятностью, успеем уничтожить за время жизни моих сыновей, — если продолжим делать это такими же темпами.
