Прошло пять, может быть, десять минут, а я лежала на его вздымающейся груди и улыбалась ему, пока он боролся со сном. Я не понимала, почему он волновался, учитывая, что было уже так поздно, но он никогда не казался мне более очаровательным.
Что касается меня, то я была слишком взволнована, чтобы заснуть.
Я поиграла с черными волосами, падающими на его нахмуренные брови, и начала тихонько напевать ему. Розали была единственной, для кого я когда-либо делала это, когда у нее были проблемы со сном. Однако на Джерико, похоже, это не подействовало, поскольку озабоченная складка между его бровями стала глубже. Я знала, что каждый раз, когда он стискивал зубы, как будто сдерживался или был недоволен собой, на его бледной щеке подергивался мускул.
Что бы ни мешало ему спать большую часть ночей и быть угрюмым днем в течение последних трех недель, это никуда не делось.
Утром я поклялась докопаться до сути и не приму «нет» в качестве ответа. Они не могли ожидать, что я буду раскрывать им своих демонов, в то время как они держали своих спрятанными под замком.
Пока я молча размышляла, глаза Джерико снова начали закрываться, когда Хьюстон вошел в комнату.
Глядя на него через плечо, подперев лицо ладонью, я наблюдала, как он стягивает рубашку через голову, и восхищалась изгибом его пресса, когда он это делал. Мне понравилось, что ни один из них не был чрезмерно мускулистым. То, чем они реально обладали, более чем ясно говорило о том, что они были сильными и способными мужчинами.
Бросив рубашку на пол, он направился к кровати, его веселый взгляд перебегал с меня на Джерико и обратно.
— Ты не собираешься дать мужчине поспать? — поддразнил он.
— Это не я. Это он, — сказала я Хьюстону, когда он возвышался надо мной, а я смотрела вниз на Джерико. — Я пыталась спеть ему, но он упрямый.
Я почувствовала, как кровать прогнулась под весом Хьюстона, когда он уперся коленом в матрас рядом со мной, а затем откинул мою голову назад, используя мои волосы как поводья, и поцеловал меня в губы.
— Так разбуди его.
Как будто по его тону не было ясно, что это не предложение, Хьюстон поднял меня с Джерико и кровати, пока я не оказалась стоящей перед ним спиной к его груди. Затем его руки схватили через голову подол потертого черного хлопчатобумажного платья, которое я надела на наше сегодняшнее шоу.
Я сразу же вздрогнула, когда прохладный воздух коснулся моей кожи, и осталась стоять в одних трусиках, подвязках и чулках.
Сегодня вечером я не потрудилась надеть лифчик.
Хьюстон быстро расправился с моими подвязками и трусиками, но оставил на ногах черные чулки. Им троим, казалось, нравилось, когда я их надевала, потому что они всегда снимали все, кроме них, поэтому я сделала мысленную пометку покупать и носить их почаще.
Я откинула голову назад, положив ее на плечо Хьюстона, когда его руки обхватили мою грудь сзади, и он начал целовать мою шею. Его грудь была твердой и теплой у моей спины, а успокаивающий аромат ванили не оставлял мне иного выбора, кроме как прислониться к нему.
Я всегда чувствовала, что могу править миром, когда была в объятиях Хьюстона Морроу.
Его пальцы медленно скользили вниз по моему животу, заставляя мышцы дрожать в предвкушении, и он не останавливался до тех пор, пока собственнически не погладил гладкую, обнаженную кожу моей киски в знак собственничества.
— Твоя, — выдохнула я, чувствуя, как вкус вишни смачивает мой язык. Я знала, что он хотел услышать.
Перекинув мои волосы через плечо, Хьюстон в ответ поцеловал меня в затылок.
Он не заставил меня умолять, прежде чем перешел к моему клитору, дразня и кружа, пока моя спина не выгнулась дугой, а затем ввел в меня два пальца. Он застонал в тот момент, когда погрузил пальцы глубоко в меня и обнаружил, насколько влажной я стала для него.
Внезапно я почувствовала себя так, словно меня поймали с поличным.
По звуку, вырвавшемуся из его груди, я поняла, что у меня впереди долгая ночь.
— Хьюстон…
— Сядь ему на лицо.
Мои губы приоткрылись, но я не смогла ответить.
Хьюстон все еще трахал меня пальцами, когда мой взгляд метнулся к Джерико, который наблюдал за нами из-под полуприкрытых век.
Он больше не боролся со сном.
С каждой секундой Рик становился все более и более внимательным.
Дрожь сотрясла мое тело, но я быстро отвлеклась от своего беспокойства, когда Хьюстон резко и без предупреждения укусил меня за плечо. Я не сомневалась, что он оставил след. Отпустив мою кожу, он прижался губами к моему уху:
— Я не хочу просить снова.
Как только я сделала дрожащий шаг вперед, Хьюстон отпустил меня. Я скучала по его пальцам внутри себя, даже когда чувствовала, что он наблюдает за мной, чтобы убедиться, что я подчиняюсь.
Я забралась на кровать, которая, как я до сих пор не осознавала, была довольно высокой, и поползла вверх по телу Джерико. Как только наши губы соприкоснулись, мы встретились на полпути для поцелуя, который потряс мою душу.
Мне нравились поцелуи Джерико.
Они были мягкими, сладкими и медленными.
И они пахли, как только что распустившиеся ягоды.
В отличие от Хьюстона и Лорена, он всегда позволял мне задавать темп, и каким-то образом я все равно отдавала ему всю себя. Я снова задрожала, когда волна страха пронзила меня без предупреждения и причины.
Я всегда считала, что он самый безопасный, но… что, если я ошиблась?
Что, если Джерико был самым опасным из всех?
Он прервал поцелуй:
— Как бы сильно я ни любил твои губы, я хочу поцеловать твою киску. Мое лицо, Брэкстон. Сядь мне на лицо.
Озабоченная потребностью в его голосе, я посмотрела в глаза Джерико. Эти серебряные лужи были похожи на зыбучие пески. Ты не понимаешь, что влипла, пока не увязнешь слишком глубоко.
Хныканье, которого я не хотела, вырвалось у меня, а затем я поднялась на колени. Я услышала шаги, и когда оглянулась через плечо, то увидела, как Хьюстон выскальзывает из комнаты. Сильные руки схватили меня за задницу, пока я все еще хмуро смотрела на дверь, а затем Джерико дернул меня вперед, пока я не оказалась верхом на его лице.
Очевидно, ему надоело ждать.
Мой вскрик оборвался, сменившись стоном, когда я почувствовала, как его чувственный язык скользнул по моей щелке. Закрыв затрепетавшие глаза, я опустилась еще ниже, мои бедра раздвинулись, когда он начал покрывать поцелуями мои нижние губы открытым ртом.
— Ох, Джерико, блядь, — простонала я, когда он, в конце концов, вернулся к моему клитору. Эти медленные дразнящие облизывания отправят меня в сумасшедший дом.
Сжалившись надо мной, его внимание вернулось к моему входу, и мой рот приоткрылся от ощущения, как напрягся его язык, когда он погрузил его внутрь меня так глубоко, как только мог. Высвободившись, он повторил движение, и его язык метался туда-сюда. Я издала звук, который не узнала, и начала двигать бедрами. Теперь я всерьез трахала его лицо, и этого было достаточно, чтобы его легкий ритм прекратился.
Нуждаясь в чем-то, за что можно было бы ухватиться, когда я почувствовала, что теряю контроль, я упала вперед, вцепившись руками в простыни, когда он начал чередовать атаки на мой клитор и впитывать каждую каплю возбуждения, которое изливалось из меня.
Джерико жадно пировал у меня между ног, как будто и не засыпал всего несколько мгновений назад.
Чем агрессивнее он поглощал меня, тем неистовее двигались мои бедра, пока я не оседлала его лицо с полной отдачей. Время от времени я задавалась вопросом, не причиняю ли я ему боль, и тогда он делал что-то своим языком, от чего все мысли, страхи и рассуждения улетучивались.
— Джерико, детка, я сейчас кончу, — закричала я.
Я не могла вспомнить, была ли я когда-нибудь крикуньей. Я плакала, я стонала, я хныкала, да… но я никогда не был крикуньей.
Джерико издал ободряющий звук как раз перед тем, как схватить меня за задницу обеими руками, удерживая на месте, и набросился на мой клитор, как будто он был изголодавшимся мужчиной, а я — его десертом.
