«Что? Кто это?» — «Как, Путилин?»
Цанков просто замер, окаменел. Путилин сделал несколько шагов по направлению к великому авантюристу.
— Именем закона я вас арестую, бывший корнет Николай Савин!
Страшным усилием воли растерявшийся Савин взял себя в руки.
— Что? Вы желаете меня арестовать? — произнес он, гордо откидывая назад голову.
— Да. Имею твердое намерение.
— По какому праву?
— За вами, господин Савин, накопилось слишком много... недоимок русскому храму Фемиды. Пора свести счеты.
— Но вы забываете, любезнейший, что здесь не Россия! — гневно вырвалось у Савина.
— Но и не турецкая территория, любезнейший экс-корнет. Здесь водная территория, здесь палуба корабля. На такой почве я имею право вас арестовать.
— Ни за что! Я не отдамся в ваши руки, слышите? Господа, вашего князя хотят арестовать. Вы должны заступиться, — обратился будущий болгарский князь к своим верноподданным.
Яростный вопль вырвался из грудей политических заговорщиков.
Кулаки судорожно сжались, глаза засверкали бешенством.
— Мы не выдадим вас, ваше высочество, этому сыщику!
— Как вы смеете посягать на нашего князя?! — выступил Цанков.
— На вашего князя? — саркастически расхохотался Путилин. — С каких пор русский авантюрист сделался болгарским князем? И по какому праву вы, кучка политических эмигрантов, выбираете народу, который вас вышвырнул, претендента на престол?
— Полегче, полегче! Я страшен в гневе! — заскрипел зубами Цанков.
Путилин стоял невозмутимый.
— Вы... вы что же, любезный господин Путилин, серьезно желаете вести с нами борьбу?
— В каком смысле «борьбу?» Драться, бороться с вами? О, этого я совершенно не предполагаю. Слушайте, Савин, вы очень умный человек и потому предлагаю вам прекратить этот жалкий маскарад, эту высокую комедию. Поймите, сознайтесь и придите к выводу, что вы попались. Вы в моих руках.
— Я буду бороться! Я... я, — совсем обезумел претендент на Болгарский престол.
В его руке сверкнуло дуло револьвера.
— Господа! — властно крикнул он своей свите.
Несколько револьверов и ножей-кинжалов были моментально выхвачены.
И только Путилин стоял безоружный, с голыми руками.
— Великолепно. Это мне нравится. Итак, вы желаете меня убить? — Ни йоты тревоги, ни признака испуга не слышалось в этих словах.
Это поразительное хладнокровие изумило даже его врагов, и не только изумило, но и восхитило.
«Молодец! Какая смелость, выдержка!» — тихо пробормотал Цанков своим товарищам-заговорщикам.
— Теперь, Савин, я должен сказать вам следующее: моя смерть не принесет вам спасения потому, что я, предвидя возможность ее, принял все, понимаете, все меры для того, чтобы вы все-таки были арестованы.
— Дьявол! Вы лжете! — прохрипел авантюрист.
— Я лгу? Разве вы не знаете, что Путилин никогда не лжет? Капитан парохода предупрежден. Телеграммой я уведомил консула в Бургасе о вашем следовании на Болгарский престол. Он встретит вас с достаточным количеством людей для вашего ареста.
Вопли бешенства опять прокатились по каюте-салону.
— Изволите видеть: имея дело с обыкновенными мошенниками, я всегда прибегал к револьверу. С таким же, как вы, я считал это излишним. У меня в кармане два револьвера. Не угодно ли взглянуть на них? — И Путилин быстро их выхватил.
— Но, смотрите, я их кладу на стол. Что же вы медлите, господа? Убивайте меня, я беззащитен, я — один среди вас.
Савин стоял, низко опустив голову.
Свита его — точно под влиянием какого-то гипноза — безмолвствовала.
— Вы что же, хотите замарать ваши ручки еще и убийством? Вы думаете, что это облегчит вашу совесть и ответственность за все, что вы наделали?
— Как... как вы попали сюда?
— Да я с вами шампанское пил, ваше высочество.
— Вы?! Со мной?!
— И с этими господами, вашими верноподданными. Разве вы забыли католического священника?
— Это были вы, Путилин?!
— Я, Савин.
С тоской оглянулся кругом Савин.
— Рушится все. Все мечты разлетелись. Господи, а я так жаждал... — и зарыдал ужасным, нудным мужским рыданием. — Вы... вы... победили, Путилин... Но, клянусь Богом, я.. я был бы идеальным князем Болгарии.
Даже в эту минуту гениальный авантюрист не потерял веры в свое княжеское призвание!
— Снимайте скорее этот маскарадный костюм, Савин. К чему привлекать к себе всеобщее внимание? Вам будет тяжелее.
— Вы... вы правы... К черту! Все к черту!
—Ваше высочество... Что вы делаете? — послышались возгласы свиты.
Савин, безумно хохоча, плача, срывал с себя парадную форму Болгарского князя.
— Ну?! — исступленно крикнул он, подходя к Путилину. — Берите меня. — Я — ваш! Но... но помните, что ненадолго.
МЕЛЬНИЦА В ГУСЕВОМ ПЕРЕУЛКЕ
ТАИНСТВЕННОЕ ПОЯВЛЕНИЕ ТРУПА В СЫСКНОМ
Покончив с визитацией больных, приехав домой и отобедав, я только что собирался прикурнуть, как лакей мой доложил мне о прибытии любимого курьера моего гениального друга Путилина. Я поспешно вышел в переднюю.
— В чем дело, дружище?
— Письмо к вам от его превосходительства Ивана Дмитриевича.
Он протянул мне знакомый конверт.
— Что-нибудь случилось важное? — спросил я, поспешно распечатывая конверт.
— Случай, можно сказать, господин доктор, необыкновенный...
Но я не слушал его, весь погрузившись в чтение записки.
«Доктор, приезжай немедленно. Торопись, ибо я не могу из-за тебя находиться черезчур долго в страшном соседстве. Твой Путилин».
— Что такое? — начал было я, но, махнув рукой и зная любимый загадочный стиль моего друга, наскоро одел пальто и помчался в сыскное к моему другу.
Курьер на своей неизменной тележке-тарантасе следовал за мной.
В сыскном, когда я туда приехал, я заметил на лицах служащих испуг, растерянность.
«Что такое случилось?» — мозжила меня мысль. Я быстро прошел знакомой дорогой в служебный кабинет Путилина, порывисто распахнул дверь.
— Ради Бога, Иван Дмитриевич, что такое?
Путилин, отдававший приказания своему помощнику, обернулся ко мне.
— А, это ты, доктор?..
— Как видишь.
— Так вот, не можешь ли ты оказать помощь этому несчастному господину?
И он сделал знак по направлению дивана. На нем, свесившись мешком, полулежал, полусидел молодой щеголь в бобровой бекеши, с лицом сине-бледным, с таким лицом, на котором мы, врачи, безошибочно различаем печать смерти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
