Под конец сошлись на том, что тот, на чьих землях найдут руду, получит 10-ю часть меди. Остальные присутствующие вожди разделят меж собою ещё 10-ю часть. 20-ю часть получит Таколиих Та (Баранов тут же согласился с этим, увидев как у графа глаза стали наливаться кровью). На каждого хасака, что будут работать на заводе, хозяева земли дают одного работника и остальные вместе ещё одного. Но за уголь, что они будут выжигать и доставлять, плата отдельная. Самородная медь для хасаков заповедна. Меха, кроме как в Медновской одиночке, не скупать. Вожди поклялись Вороном. Правитель- на иконе. Договор был заключён. Резанов и Баранов отправились по своим делам, а мастера вместе с графом зимовать в Тагельден, а как только сошёл лёд на реке, в сопровождении 6 воинов охраны отправились на поиски меди. Долгими они не были. Уже в середине июня, в 95 верстах от деревни Слана в верховьях р.Читина увидели они высокую скалу с многоцветными полосами на ней- верный признак меди.
Жилу нашли почти сразу. Да мудрено было не найти- такую здоровую. Больше времени заняло пробивание шурфов через покрывавший её базальт. До осени успели перевезти из Тагельдена весь приклад, заново сложить малую печь и сделать первые плавки. На строительство настоящего завода с запрудой, с водяными мехами и насосом потребовалось три года. Но и работал он потом без малого 80 лет*(11)
Искуснейшие охотники атене, уважая Толстого как отважного воина и искусного игрока, посмеивались над его охотничьими успехами. Он никак не мог научиться стрелять даже из лёгкого лука, которым дети добывают водяных крыс, не говоря уже о настоящем, тяжёлом, усиленном китовым усом. Он не мог подкрасться к лосю и метнуть в него копьё. И совершенно не понимал следов.
Но в октябре Федор Иванович взял реванш. После первого снега индейцы выходят искать медвежьи берлоги. Но охота на медведя- это больше чем охота, это единение мужчин, приобщение к духам, посвящение молодёжи. Охотятся на мелкого чёрного медведя, а огромного бурого гризли не любят и боятся. Как раз такой медведь и залёг в тот год верстах в 10 от Тагельден. Когда охотники обнаружили его берлогу Тинательта запретил ходить в ту сторону, чтобы ненароком не потревожить страшного зверя. Но графу очень захотелось испытать в деле свою новую рогатину. Услышав об огромных кадьякских медведях, Фёдор Иванович заказал её кузнецу в Трехсвятительской Гавани, а для ратовища лично отобрал отличное ясеневое весло вельбота с "Авось".
Тинательта не смог устоять перед напором своего зятя. Как и полагалось при медвежьей охоте, всё мужское население деревни, включая стариков и детей, отправилось в лес. Женщины знают куда отправились мужчины, но с ними ни слова об этом- таков ритуал.
Подошли к месту. Нашедший берлогу охотник опять же по обычаю поднял кверху левую руку и сказал: "Он здесь!" Толстой ещё дома в имении участвовал в охоте на берлоге. Он потребовал как следует утоптать снег. Потом охотники отошли и приготовились стрелять. Граф, на всякий случай, воткнул прикладом в снег своё ружьё и приготовился к схватке, а каюр Николай начал тыкать в продух длинной жердью.
Вначале медведь не реагировал, но после пятого или шестого тычка взревел и разметав сугроб над берлогой, вылетел наружу. Дневной свет ослепил его. Николай затаился и медведь не обратил на него внимания, а сразу бросился на заулюлюкавшего Толстого. Саженях в двух от него зверь поднялся на задние лапы чтобы оказаться выше противника и в этот момент получил под вздох три пяди широкого стального лезвия. Охотник тут же уткнул пятку ратовища в снег и упёрся в него коленом. Гризли навалился на роги, пытаясь дотянуться до врага. Бывшее весло хрустело но держало. И вдруг какой- то инстинкт заставил графа бросить ратовище и прыгнул в сторону к ружью. В этот миг дерево не выдержало и с треском лопнуло. Медведь потеряв опору рухнул в утоптанный снег и тут же получил смертельную пулю прямо в затылок.
Убитому зверю сразу удалили глаза, чтобы не видел непочтительного с ним обращения. На большом костре варят мясо. Поджаривают на палочках сердце и печень. Наверное у Федора Ивановича от страшного физического и нервного напряжения тряслись руки и ноги, но воины атене видели перед собой победителя медведей, в одиночку, копьём опрокидывающий наземь огромных зверей, добивая их затем из ружья. Хотя после того случая Толстой ни разу более не рискнул схватиться с гризли, слава великого охотника намертво прилипла к нему. Даже полная неспособность гонять по снегу оленей-карибу ей не повредила.
Вскоре после той охоты у графа родилась дочь Анна. Весной и летом она вместе с родителями совершила длительное путешествие по Медной и её притокам. Федор Иванович хотел осмотреть земли, да и гоняться за линным гусем и рыбачить ему не хотелось. Он открыл Перевалочное озеро, поднимался по Медной до самых гор, которые носят теперь его имя. Тонкий знаток и любитель кулинарии, "обжор властитель, друг и бог", Толстой привык есть местные деликатесы: оленина, сваренная в желудке, толокуша из сала, крови, рыбы и ягод и главное лакомство- кислые(заквашенные в ямах) рыбьи головы. А вот с этикетом у вечного нарушителя спокойствия было много хуже. Не раз его спутники с трудом утихомиривали страсти. Однажды в деревне ТчихайЧиг возмущённые молодые воины схватились за кинжалы, но Толстой сумел разогнать их, бросив в очаг горсть патронов. Отпрыгнувшим по углам воинам, чтобы сохранить лицо, пришлось присоединиться к хохотавшему во всё горло Федору Ивановичу.
К осени дикая жизнь окончательно надоела графу. В сентябре он оставил жену и дочь на попечении тестя и перебрался на Кадьяк, а оттуда на "Устюге" в Россию. Перед отъездом Федор Иванович официально передал свою долю Читинского завода дочери, назначив её опекунами: Тинательта, Баранова и о.Гедеона. Рассказывают, что в тот самый день, когда Толстой вернулся в столицу, он узнал, что Крузенштерн дает бал. Облекши свое татуированное тело в вечернее платье, он появился в зале. Крузенштерн едва мог поверить своим глазам.
"Граф Толстой, возможно ли, чтобы это были вы?"
- "Как видите, - ответил Американец холодно. - Я был так счастлив на острове, где вы бросили меня, что совершенно простил вас и пришел поблагодарить". Хотя возможно это одна из легенд.
В России Толстой вернулся к привычной ему жизни: дуэли, попойки, карты. В шулерстве ни разу уличён не был, но сам предупреждал ближайших друзей, чтобы в карты с ним они играть не садились. Участвовал во многих компаниях, неоднократно был разжалован. В Бородинском сражении участвовал рядовым солдатом и, проявив чудеса храбрости, получил в награду Георгиевский крест. По этому случаю старый приятель по гвардии Денис Давыдов написал:
А вот и наш Американец!
В день славный под Бородиным
Ты храбро нес солдатский ранец и щеголял штыком своим.
На память для того Георгий
Украсил боевую грудь,
Средь наших мирных братских оргий
Вторым ты по Денисе будь.
В свете о нём говорили: "Толстой-Американец смугл и черноволос, но в сравнении с душой его он покажется блондином" А добрый приятель Саша Пушкин, когда не смог добиться у родителей своей будущей жены согласия на брак, отправил Толстого сватом и тот смог убедить их. Потом Федор Иванович и сам женился, на этот раз по православному обряду, на своей содержанке, цыганке-певице Авдотье Тугариной и имел от неё 11 детей. Но свою первую семью никогда не забывал. Состоял в переписке с дочерью и хотел выписать её в С.Петербург, дабы дать приличное образование, но тесть не отпустил. Скорее всего дед держался за внучку не от большой любви, а от тех выгод, которые от неё имел. Кроме доходов с завода, петербургские связи значительно повышали его статус.
Компания выкупала у индейцев медь по своей цене. Но по жалобе Тинательта, отправленной зятю, тот зашёл в Правление разобраться. После той разборки правительствующий директор Булдаков срочно написал Баранову: "… и за ради Бога покупайте у сих американцев медь по высокой цене, лишь бы не в убыток. Ибо ежели этот дикарь, их родственник, ещо раз суда заявится, думаю без смертоубийства не обойдется"
Федор Иванович умер 24 октября 1846 года шестидесяти четырех лет и похоронен на Ваганьковском кладбище. Священник, исповедовавший умирающего, говорил, что исповедь продолжалась несколько часов, и редко он встречал такое раскаяние и такую веру в милосердие божие. И тот же священник принял от него венчальное кольцо для передачи дочери на далёкой Медной реке.*(12)
Лучшее надгробное слово на смерть Толстого сказал Жуковский. Узнав о его смерти, он написал Александру Яковлевичу Булгакову: "В нем было много хороших качеств. Мне лично были известны только хорошие качества. Все остальное было ведомо только по преданию, и у меня всегда к нему лежало сердце, и он был добрым приятелем своих приятелей".
