— Я знаю многих, кто переходил на сторону сильнейшего. Из некоторых получались хорошие военачальники и советники.
— А остальные вновь предавали, когда наступал тяжёлый час, — усмехнулся Дилль. — Джагатай, мы с тобой оказали друг другу услуги — я сжёг ведьм, а ты спас мне жизнь. Во всяком случае, не убил меня. Мы квиты. Я предан Ситгару, королю, Академии и клану Григот. Все мои друзья — там. Ситгар и каганат воюют меж собой уже сотни лет. Вы разрушили Сталгард, до которого мне, по большому счёту нет никакого дела, но вы напали на Григот. А это — мой клан. Мы с тобой — враги. Ты, насколько я знаю, прекрасный воин и военачальник. Ты знаешь, что такое воинская честь. Поэтому не предлагай мне того, что отказался бы делать сам.
Джагатай долго молчал.
— Желал бы я иметь друзей, которые обладали бы малой толикой чести моего врага, — сказал он. — Ты был честен со мной, я отвечу тебе тем же. Ты выбрал свой путь. Надеюсь, ты понимаешь, что просто отпустить тебя я не могу. Маг, в одиночку уничтоживший Ковен, когда-нибудь обрушится на мои земли. Надо быть безумцем, чтобы самому себе рыть могилу. И держать тебя в тюрьме я тоже не стану — ты же устроишь какую-нибудь магическую штуку и сбежишь. Отказываясь от моего предложения, ты вынуждаешь меня убить тебя.
— Вот и делай добро людям, — проворчал Дилль. — Я понимаю твои затруднения, каган. Но, раз уж ты совершил ошибку и не убил меня до сих пор, то изволь. Знаешь, как я одолел ваших старух? При поддержке той самой Великой Госпожи, именем которой они творили зло на хивашской земле. Она разрешила мне не стать обычной жертвой, а умереть в бою. И даже поделилась крохотной частичкой своего могущества. Результаты ты видел. Как думаешь, что останется от твоего дворца и от города, если я призову Великую Госпожу?
Лицо Джагатая помрачнело, а рука легла на рукоять сабли. Дилль зажёг крохотный световой шарик над ладонью.
— Он быстрее. Давай пока обойдёмся без смертоубийства.
Джагатай снял руку с сабли, но лицо его осталось напряжённым.
— Ты ведь должен знать, как Ситгар выиграл войну против всех, — спокойно продолжил Дилль. — Это произошло благодаря драконам. Великим драконам, которые участвовали ещё в Величайшей битве. Их привёл я. Тринн и Аид прислушались к моей просьбе и сожгли половину тилисской армии, после чего улетели обратно в Запретный предел.
— Я слышал, что великие снизошли до битвы на стороне Ситгара, — осторожно сказал Джагатай. — Но почему — никто не знает.
— Знаешь, почему они это сделали? Потому что я — младший брат дракона. А теперь подумай, что они сделают с Эрмелеком, когда узнают, что меня предательски убили здесь. Этот прекрасный город превратится в пепелище. И все его жители тоже. А потом и все ваши кочевья, табуны лошадей, верблюдов и овец. И тот город, в котором царицей является твоя дочь, тоже сгорит дотла. Хивашский каганат станет выжженной пустыней. И всё это произойдёт потому, что ты, каган, не захотел сдержать своего слова.
Лицо Джагатая почернело от гнева.
— Напрасно ты мне угрожаешь, маг.
— Ты сам вынудил меня к этому, — спокойно ответил Дилль. — Вместо того, чтобы обсудить, как можно примирить две страны, ты предпочитаешь продолжить древние распри. Будь по-твоему. Великая Госпожа сказала мне, что обожает кровопролитие и войны. Пожалуй, я доставлю ей некоторое удовольствие, заодно надолго сделаю южные границы Ситгара безопасными.
— Ты серьёзно думаешь, что можно примирить нас с ситгарцами? — усмехнулся Джагатай. — Мне нужны северные территории, чтобы откочёвывать на них во время летнего зноя. Разве Юловар согласится оставить под моей рукой Неонин и Винлик?
— Это вряд ли, — был вынужден признать Дилль.
— Ты прав в одном — мне нужен мир с северным соседом. Джучеи, будь они прокляты, уже много лет разоряют восток и юг каганата. Мой вилайет много раз подвергался их набегам. Джарем, чтоб ему на том свете черви глаза выели, слал угрозы эмиру Джучи, отколовшемуся от каганата и вставшему под руку хана кочевников Сарды. Но дальше угроз дело не продвинулось. Теперь каган — я, и джучеи — моя забота. Я должен вырвать с корнем этот ядовитый шип, засевший в теле каганата.
— Тогда какого рожна вы попёрлись на вампирские земли? — неподдельно удивился Дилль. — Уж кто-кто, а вампиры вам сроду не досаждали. Им неуютно под палящим солнцем, хотя, если надо, они приедут драться хоть сюда, в Эрмелек.
— Сам не знаю. Мы всегда уважали клыкастых, как отличных воинов. Хозяйки — эти отродья демонов, сказали, что надо направить войска на Григот. Я был против, но Джарем приказал. Чем всё закончилось, ты знаешь.
— Ковен вам изрядно напакостил, — покачал головой Дилль.
— Теперь власть женщин закончилась. Больше ни одной колдуньи не увидят хивашские земли. А также и шаманов.
— Это я одобряю, — усмехнулся Дилль. — Старухи были крайне несимпатичными.
Оба замолкли, не зная, как поступить дальше. Каган сожалел, что сразу не убил мага, Дилль размышлял, что даже если он устроит огненный праздник и сожжёт дворец и половину Эрмелека, ему всё равно не уйти отсюда живым. Первым нарушил молчание Джагатай.
— Я знаю, что ты — человек чести. Я готов отпустить тебя, если ты дашь мне клятву не обращать против народа хиваши свои магические умения.
Дилль опустил голову. Каган даёт ему последний шанс. Однако, если король прикажет ему участвовать в штурме Эрмелека, он должен будет пойти в атаку. Но Тринн и Аид говорили, что драконы всегда держат данное слово, потому и не клянутся попусту. Значит, ему — младшему брату дракона, должно сделать то, в чём он поклянётся, даже если потом это будет стоить ему жизни.
Дилль поднялся и протянул руку.
— Дай мне свой кинжал.
Джагатай поколебался, затем вынул из ножен кинжал с узким лезвием и протянул рукоятью вперёд. Дилль взял оружие и резанул себе по груди — как в своё время сделал Гунвальд, поклявшись отомстить убийцам Орхама. На тонкой рубахе расплылось кровавое пятно, а Дилль с трудом заставил себя не поморщиться.
— Клянусь своей кровью, что не обращу против народа хиваши свои умения и навыки — ни магию, ни меч. Лишь в том случае, если хиваши первыми нападут на клан Григот или Ситгар, я буду считать себя свободным от этой клятвы.
— Удивительно, — Джагатай спрятал в ножны кинжал со следами крови на лезвии, — ты ведь маг, но знаешь воинские традиции.
— У друзей насмотрелся. Они — настоящие воины.
Джагатай поднялся.
— Ты волен покинуть Эрмелек в любое время, когда пожелаешь. Я велю дать тебе сопровождение до границ каганата, дальше поедешь сам. Но если ты задержишься на пару дней, то сможешь уехать с посольством, которое я хочу послать в Ситгар. Ты доедешь с моими людьми до самого Тирогиса.
Дилль благодарно кивнул и сказал:
— Ты — достойный человек, Джагатай. Жаль, что мы находимся на разных берегах реки. Спасибо за предложение, но я бы хотел отправиться в Григот, и чем скорее, тем лучше.
— Значит, поедешь туда. Тебе выделят полусотню, которая доставит тебя до сумеречных земель. И ещё, — тут Джагатай усмехнулся, — я прикажу снабдить тебя настоящим мясом, а то ведь скажешь, что я не сдержал слова.
— Только пусть его обильно обсыплют керешем, — ответно улыбнулся Дилль. — Между прочим, отличная штука, этот ваш кереш. Я никогда такого не пробовал, даже при дворе короля Юловара.
— Он только у нас растёт, — пожал плечами Джагатай. — А в Ситгар мы, сам понимаешь, его не продавали. Тебе я выделю здоровенный мешок кереша.
— Погоди, каган, — Дилль подошёл к Джагатаю. — Я помню, мне твои воины говорили, что за небольшой мешочек кереша где-то на юге платят чистым золотом. Почему бы тебе не начать торговлю с цивилизованными странами? Уверен, у нас тебе будут платить больше, чем на юге.
— Мы воюем, тут не до торговли, — развёл руками Джагатай.
— Глупо сидеть на берегу реки и не напиться. Ты ведь отправляешь посольство в Ситгар не для того, чтобы объявить Юловару полноценную войну, разве я не прав? Вот и предложи ему для начала кереш. Когда наши вельможи его распробуют, они последнее отдадут за мешочек этой пряности.
