ценить и беречь своего соловья».
«О ты, Миррэлия моя!»
14 марта 1922 года Евгения Гуцан пишет Северянину из Берлина, что его книга «Миррэлия: Новые поэзы», которую она по просьбе автора передала в издательство, будет печататься по новой орфографии и с опозданием: «Причины, почему Миррэлия не выйдет раньше осени: во-первых, сильное вздорожание бумаги, во-вторых, сезон» (книга вышла у Закса под издательской маркой «Магазин “Москва”» в июне 1922 года; обложка Елены Лисснер-Бломберг).
Эта книга рассказывала о стране гармонии, которую поэт искал и, наконец, нашёл в Эстии, в её природе, древних сказаниях, близких людях. В ней звучит негромкая мелодия счастливой жизни с молодой женой, которой посвящена эта книга и многие другие стихи.
Образ «земли обетованной», воображаемой страны, созданной поэтической фантазией и мечтами о лучшей жизни, существует в разнообразных вариациях в мировой литературе сотни лет. Опираясь на фольклор, легенды и мифы разных народов, эта утопическая ветвь словесного искусства дала обильные и непохожие друг на друга плоды. Достаточно взглянуть на русскую литературную традицию с её Царством берендеев А. Н. Островского, землёй Ойле Ф. К. Сологуба, «Инонией» С. А. Есенина, «Страной Муравией» А. Т. Твардовского.
Что их роднит и зачем эти «напрасные мечтания» продолжают появляться в наш прагматический век, обретая массовый характер в жанре фэнтези? Сошлёмся на слова Анны Ахматовой: это «врата» в ту страну, где усилиями художника достигнута гармония и красота, невозможные в реальности на земле.
Такими «вратами» в мир иной для Игоря Северянина стал цикл из шести стихотворений писателя-символиста Фёдора Сологуба, созданный в 1898 году и опубликованный в 1904-м. В основе поэтического сюжета оказывается вымышленная, идеальная сфера — звезда Майр и земля Ойле. Они представлены поэтом плывущими в «волнах эфира», словно видимые реально небесные светила (так у Лермонтова «На воздушном океане, / Без руля и без ветрил / Тихо плавают в тумане / Хоры стройные светил...»).
Майр и Ойле противопоставлены, следуя романтическому и символистскому двоемирию, обыденной, дисгармоничной земле:
Мир земной вражда заполонила, Бедный мир земной в унынье погружён, Нам отрадна тихая могила И подобный смерти долгий, тёмный сон.
Раскрывая традиционную формулу «жизнь есть сон», Сологуб подчёркивает, что это нетворческое, бездеятельное состояние чуждо ему. Осуществить себя он может, лишь перенесясь на землю Ойле:
На Ойле далёкой и прекрасной Вся любовь и вся душа моя.
Бренное тело останется на земле, но душа продолжит своё бессмертное существование в ином измерении:
Мой прах истлеет понемногу, Истлеет он в сырой земле, А я меж звёзд найду дорогу К иной стране, к моей Ойле.
Однако не всё так традиционно в мировосприятии Сологуба, и мистическое инобытие за гробовой чертой не исчерпывает его поисков некоего «космоса бессмертного существования». Он верит в возможность истинного мира, который можно «воссоздать на земле из материалов нашего земного переживания». Сологуб творит «очаровательную легенду» и таким образом воздействует на действительность, преображая её: «Я бог таинственного мира». В созданной Сологубом «лестнице совершенств» это высшая ступень деятельности художника. Поднявшись на эту творческую высоту, он способен творить легенду не только для себя, но указывать путь другим.
Основываясь на примере Сологуба, свой мир любви и поэзии создал Игорь Северянин. Он назвал страну «Миррэлия» в честь своей любимой поэтессы Мирры Лохвицкой, «певицы страсти» и «царицы русского стиха». В посвящённых Мирре Лохвицкой стихотворениях впервые у Северянина звучит мотив ухода в страну поэзии и любви: «Лишь поэту она дорога, / Лишь поэту сияет звездой!» Как видно, вначале Северянин использует образ идеальной звезды, к ней можно, как у Сологуба, устремиться душой. Это влияние было не случайным: Северянин посещал с 1912 года
