посуду у мойки. Нельсон осторожно протянул руку к кошке, но она отдернулась и спряталась за Джейд.
— Ты злишься на меня из-за Линетт?
— Это я виновата, — сказала Джейд. — Я давно уже поняла, что, раз ты не знаешь, что должен однажды вернуться домой, это потому, что я тебя не научила.
— И ты никогда не звала меня домой.
— Ты мне поверишь, если я скажу, что не знала как?
У нее было изможденное лицо, из косичек выбивались тоненькие седые прядки. На пальцах у нее, как и раньше, блестели золотые кольца с белыми и черными камнями. Вокруг глаз еще виднелись полусмытые следы черной подводки. У нее был такой же непобедимый вид, как и прежде. Он знал, что ему никогда не быть таким удивительным человеком, как она, — эта мысль всплывала в подсознании всякий раз, когда он чего-то достигал: будь то заграничная резиденция или новый стильный дизайн его сайта. Ему столько всего дали, и все равно он ее разочаровал.
— Хочу тебе кое-что показать, — сказала Джейд и отвела его вглубь дома.
Солнечная комната состояла из трех стеклянных стен, смотревших в темноту. В одном углу стоял проигрыватель, колонки и коллекция альбомов Джейд. У столика с огромной стопкой книг ютилось обитое кресло-качалка. По всей комнате были расставлены большие кадки с пальмами.
— Тут мой уголок в доме, — сказала Джейд. — У Леона на чердаке есть его личная комната. Мы по ним расходимся, когда хотим побыть одни.
Нельсон оглядел комнату и попытался представить все часы, которые его мать провела тут одна. Он представил, как они живут свои параллельные жизни на разных континентах в одиноких просторных комнатах, поигрывая стаканами виски или ухаживая за растениями, глядя в окно в разные стороны земли.
— Мы держим кур во дворе, — сказала Джейд. — Попрошу Леона сделать тебе яичницу утром.
— К тому времени я уже уеду.
— Ладно.
Она опять его отпускала, и от этого он снова ощутил знакомое чувство пустоты в груди.
Он сам заметил алтарь. Это был небольшой сосновый буфет, уставленный цветами, свешивавшими листья с полок. Буфет был заполнен вещицами, значения которых он не знал: открытка с пляжа в Орландо, сложенная красно-розовая клетчатая рубашка, полдесятка керамических горшочков. И фотография его с Рэем, та самая, которая висела на кухне в их первой квартире, а потом у него в спальне у Линетт. Нельсон посмотрел на их лица, освещенные солнцем. Джейд протянула ему вырезку из газеты в золотой рамке.
Это была заметка о булочной, о Линетт, о Рэе и шоколадных пончиках, о возрождении Бирд-стрит. На черно-белых зернистых снимках невозможно было разглядеть все лакомства, которые в тот день наготовил Рэй, но Джейд наклеила его фотографию поверх страницы. На выцветшей фотографии Рэй в фартуке улыбался, сложив руки за спиной. У него было сосредоточенное лицо с ямочками на щеках, и он был куда моложе, чем представлял Нельсон. Он смотрел на Рэя и видел молодого двадцатилетнего человека, только начинавшего жить, слишком молодого для того, что с ним случится. Он дожил до возраста, до которого его отец никогда уже не доживет. Он уже почти на десять лет старше своего отца.
— Его так и не сфотографировали в тот день, я решила приклеить эту, — сказала Джейд.
— И Леон не против, что ты все это тут держишь?
— Рэй — часть меня. Куда бы я ни отправилась, он со мной. Леон не хочет, чтобы я его прятала.
— Тогда почему ты вообще сняла фотографию? Почему так долго не вешала ее?
Джейд откинулась на кресло.
— Я злилась на мир за то, что тебе досталось. Я не хотела, чтобы ты слишком сильно по нему скучал, чтобы эта ноша была еще непосильнее.
— Но он мой отец.
— Я хотела, чтобы ты знал, что справишься и сам, один, как справилась я.
— Но мы были вдвоем.
— Теперь я это понимаю, — сказала Джейд, глядя на него. Это был серьезный, нежный взгляд. — Я скучаю по нему. Я тебе когда-нибудь это говорила? И всегда скучала.
Нельсон вдруг понял, что закусил щеку. Еще немножко, и прокусит до крови. Он разжал челюсть, и все закружилось, его затошнило. Он сел на пол напротив матери. Ему не хотелось заканчивать разговор. Он хотел ей все рассказать.
— У Ноэль теперь ребенок. От кого-то еще.
— Быстро она.
— Мы тоже хотели ребенка, но у нее был выкидыш. Я тебе не рассказывал. Хотел сделать вид, что ничего не случилось.
Джейд попыталась его успокоить. Она потянулась к нему. Но он покачал головой, оттолкнул ее. Ему было страшно, как будто кто-то за ними следит, как будто какая-то невидимая опасность — катастрофическая, абсолютная — поглотит их, если они не будут осторожны.
— Она нуждалась во мне, а я уехал. Кто так поступает? Что я за человек?
Джейд упала на колени и обхватила сына. Он попытался освободиться, но она не ослабляла объятия. Он перестал сопротивляться. Она прижала его к груди и закачала его.
— Мальчик мой, — говорила она. — Милый мой мальчик.
