Снятие всех мерок заняло полчаса. Затем модистка задала ей ряд вопросов касающихся ее вкусов в одежде, показала ей несколько эскизов и Таня выбрала платье, которое хотела бы одеть. Процесс оказался захватывающим. В конечном итоге модистка добилась желаемого, придав Тани королевский вид.
Наконец, солнце сделало последний поклон сегодняшнему дню, и Алек проснулся, обнаружив Таню одетой в черное креповое платье без рукавов с глубоким декольте и капюшоном, объединяющим корсаж и длинную юбку трапециевидной формы. Ее заплетенные волосы были закручены кольцами и уложены высоко на затылке. Их украшали белые полевые цветы, вплетенные в каждый пробор.
— Ого!
— Ты проснулся.
— Ты потрясающе выглядишь.
— Спасибо. Тебе следует собираться.
Он вылез из кровати во всем своем великолепие и обнял ее за талию.
— Ты уверенна, что хочешь увидеть это? Это не наполнено той помпезностью и пышностью, что присущи коронации человеческих королей.
— Я бы не пропустила этого ни за что в мире.
Затем она услышала, как кто-то — мужчина или женщина, — прочистил горло. Обернувшись, Таня и Алек увидели Рейчел и Нафи, стоящих в их комнате и не пытающихся даже оправдать свое поведение.
Таня почувствовала, как руки Алека сильнее сжались на ее талии.
— Рейчел, ты слышала о неприкосновенности частной жизни?
— Простите нас, милорд, но нам нужно поговорить с вами наедине, не будете ли вы так любезны?
— Чтобы вы не хотели сказать, можете озвучить это в присутствии моей невесты.
Нафи выступила вперед.
— Должно быть, вы его будущая королева?
— Она ею станет.
— Алек, все нормально. Я пойду…
— Нет, Таня, на этом наша обособленность заканчивается.
— Прости нас. Мы не знали, — произнесла Рейчел.
— В чем дело, Рейчел?
— Алек, Раду дал тебе родного брата.
— Что?
Таня сжала руку Алека и буквально почувствовала, как его трясет.
— Твой брат не настолько стар, как ты. Я бы сказала, приблизительно, он в два раза младше тебя. Он живет в Греции.
— В Греции. Брат в Греции? Как его зовут?
— Дедал Раду-Вульф. Он наполовину грек и даже более того…
— Даже более того?.. Что ты имеешь в виду?
— Что ты знаешь о Санторини? — спросила Нафи.
— Много чего. Они невосприимчивы к солнцу.
— Не просветишь меня, Алек?
— Извини. Греческие вампиры в основном проживают на острове Санторини. Большинство из них родились там и могут выдерживать солнечный свет. Это удивительно. У меня есть брат.
— Все это время ты думал, что одинок.
— Я никогда не был одинок, не тогда, когда в этом мире была ты, но теперь моя семья стала больше. Я должен его найти. Он знает обо мне?
— Я не знаю, ваше высочество.
— Я бы спросил, почему вы не рассказали мне этого раньше, но теперь это не имеет значения.
— У нас были на то причины.
— Разве он не имеет столько же прав на правление, как и я?
— Ваш дед сделал тебя правопреемником короля задолго до того, как он умер, Алек. Это не может быть изменено.
— Тем самым вы хотели сказать, что не будете и не желаете этого менять.
— Вы наш самый лучший шанс на выживание. Мы оставим вас наедине.
Таня и Алек смотрели вслед удаляющимся Древним, которые на этот раз вышли через дверь.
* * *
Позднее той же ночью, Алек лежал обнаженным, лицом ниц, на полу Большого Зала. Его дед когда-то лежал на том же самом месте и терпел холод каменного пола, вызывающий онемение во всем теле. Холод не влиял на Алека или других вампиров, но он не кормился и был чувствителен к температурному перепаду. Нахождение Тани поблизости ослабляло его дискомфорт.
Члены Кровавого Высшего Совета обошли вокруг него три раза, исполняя ритуальные песнопения на древнем, как сами викинги, языке. Алек слышал, как острые ногти, столь же острые, как нож мясника, разрезают мраморовидную кожу. Он вдохнул сладостный запах древней крови, когда воздух коснулся открытой раны Советника. Сглотнув жидкость, Алек почувствовал, как его переполняет энергия. Его переполняло такое же чувство, когда он глотнул крови Рейчел за день до этого. Внезапно, его взгляд изменился, в глазах появилась первобытная дикость. Алек смотрел на присутствующих через плотную красную завесу. Зверь внутри грозил овладеть им. Он дрожал, борясь за контроль. Наконец, дрожь прекратилась. Советники облачили его в черный плотно-облегающий кожаный костюм и в плащ с капюшоном, ему был вручен его верный меч, отполированный и начищенный до блеска.
По всему Большому Залу раздались приветственные громкие возгласы:
— Да здравствует король!
Алек отыскал взглядом Таню, чтобы заверить ее, что с ним все в порядке.
* * *
Таня огляделась вокруг себя — множество различных лиц.
Они принадлежали различным национальностям, были разных цветов, размеров и форм. «Организация Объединенных Наций вампиров», — подумала она. Незамысловатая золотая корона была возложена на голову Алека, и все присутствующие в Зале поклонились ему, а он поклонился всем.
Сразу после этого в обеденном зале было устроено пиршество. Длинный стол был забит до отказа разными кушаньями из сырого мяса. Помимо мяса, была подана капуста со сметаной, а затем наступил момент для десерта в виде огромного торта. Таня перезнакомилась с таким множеством людей, насколько только это было в ее силах. Их было так много. Девушка пожала руку большинству из них, и вопреки своим страхам быть холодно принятой ковеном Алека, ее встретили тепло и радушно. К ней относились с нескрываемым любопытством, но за грубость это нельзя было счесть.
Алек взирал на нее с такой гордостью и любовью, что она не могла не задаться вопросом, вспоминал ли он о своем деде? Таня ощущала вокруг себя призраков замка.
После пиршества, Таня с Алеком переговорили с Луизой и Мэттом. Таня была благодарна за то, что все кончилось. Раду был в пансионе и никогда не вернется, чтобы разрушить их жизни. Иона уже давно ушла. Вампирша не принесла Тане извинений, но, по крайней мере, она помогла Алеку. Иона осталась при своем, но была изгнана из королевства. Алек и Совет сохранили ей жизнь, но ей предстояло жить с дурным запашком, изобличающим в ней предателя.
Эпилог
Они приблизились к излучине реки Дуная, отплыв из Вышеграда в ранние вечерние часы. Таня думала, что это самая красивая страна, которую она когда-либо видела. Она сказала «прощай» Вышеграду, когда замок начал становиться все меньше и меньше, а потом и вовсе исчез за вздымающимися деревьями и травой, что покрывали склоны гор.
