Еще раз повторив: «Завтра», — Джессика зажмурилась крепче, зная при этом, что не сможет уснуть.
Увядший лист сорвался с ветки вяза, несколько секунд парил в неярком свете фонаря и наконец опустился на гравий дорожки, чтобы легонько хрустнуть под туфелькой Гвендолин Локарт. Подол изумрудно-зеленого шелкового платья качнулся и смел лист на ровную траву газона. Девушка задумчиво брела по парку, удивляясь тому, как быстро промелькнуло время.
То, что она оказалась на благотворительном балу, — само по себе событие. После побега в Белмор об этом не могло быть и речи, если бы за время, дороги до Лондона леди Бейнбридж не приняла к сердцу ее историю и не согласилась замолвить словечко перед лордом Уорингом. Благодаря этому Гвен избегла жестокого избиения тростью (во второй раз, считая эскападу в «Падшем ангеле»). Разумеется, не понести наказания она не могла, но оно выразилось лишь в домашнем аресте. После двухнедельного заточения в своей комнате ей было дано неохотное соизволение принять участие в благотворительной акции, то есть появиться в обществе.
Подобно другим светским дамам, чьи мужья вели рассеянный образ жизни, леди Уоринг истово занималась благотворительностью. Она состояла в Обществе милосердия для бедных и принимала участие в каждом из его мероприятий. Выручка от очередного базара предстояла немалая, кроме того, на этот раз за все отвечала леди Уоринг.
В течение многих дней она пребывала в состоянии лихорадочной активности, засиживалась далеко за полночь за последними приготовлениями, а накануне базара обратилась к мужу с просьбой:
— Эдуард, вы должны позволить Гвендолин присутствовать. Я не просто прошу, я умоляю вас! Подумайте, что скажут в обществе, если моя единственная дочь останется в стороне от события, к которому я готовилась почти целый год!
В конце концов лорд Уоринг смягчился (что случалось с ним весьма нечасто). Не то чтобы Гвен питала хоть малейший интерес к смертельно скучной благотворительной деятельности матери, но, когда ей разрешили поехать на базар, устроенный в парке Воксхола, девушка приняла новость с восторгом. Это было одно из самых любимых мест ее прогулок, которых ей особенно недоставало за время домашнего ареста.
Сейчас она шла по главной аллее парка, окруженной с обеих сторон раскидистыми старыми вязами, радуясь тому, что удалось наконец ускользнуть из-под бдительного ока отчима. Впрочем, это было не особенно трудно, поскольку он ел глазами молодую вдовушку, леди Бертон, в надежде завязать очередной недолговечный роман. Что касается леди Уоринг, та была так погружена в распродажу, что ей не было дела абсолютно ни до чего. Теперь бы самое время наслаждаться свободой, но Гвен поймала себя на том, что вздыхает.
Главная аллея вела к уменьшенной копии готического храма с фонтаном на крохотной площади, где всегда кто-нибудь прогуливался, поэтому девушка предпочла свернуть на боковую тропинку. Здесь было совершенно безлюдно и очень тихо, лишь неподалеку заливался соловей. Можно без помех любоваться на луну с одной из скамеек.
Гвен невольно вспомнила другую ночь и другую прогулку в саду — ту, которая закончилась для нее нежнейшим поцелуем. Никакой возможности увидеть Сен-Сира после приезда в Лондон у нее не было, да она и не искала бы ее, даже пользуясь большей свободой. Отчим ни за что не позволил бы виконту нанести визит, и тот прекрасно знал это… впрочем, откуда у нее такая уверенность, что он явился бы, не будь к тому никаких препятствий?
Но никто не мог запретить Гиен думать о Сен-Сире и переживать заново единственную встречу наедине. Задумчивая улыбка появлялась на ее губах при воспоминании о греховной красоте его лица. Она как будто снова ощущала короткое прикосновение-ласку и могла бы предаваться этому еще долгое время, если бы гравий не захрустел под быстрыми шагами. Уверенная, что ее разыскивает лорд Уоринг, Гвен поспешно поднялась со скамьи.
— Почему вы перестали улыбаться, леди Гвендолин? — Этот вкрадчивый голос, раздавшийся в се мечтаниях, неожиданно стал реальным, как и высокий смуглый человек. — Ваша улыбка полна очарования, особенно когда вы размышляете. Я искал вас по всему парку — и вот нашел.
— Лорд Сен-Сир!.. — прошептала девушка, осознавая наконец, что новая встреча происходит наяву.
— К вашим услугам, миледи.
— Что привело вас в Воксхол? — Она ухитрилась задать вопрос небрежно, хотя сердце бешено билось.
— Только желание снова видеть вас. — Удивление, которого Гвен не сумела скрыть, вызвало у него легкую улыбку. — У меня вошло в привычку жертвовать некоторые суммы на благотворительные цели, в том числе вашей матушке, поэтому я был наслышан о сегодняшнем базаре. Поскольку сегодня распоряжается леди Уоринг, вы тоже должны были оказаться здесь.
Гвен промолчала. Она не могла подыскать слов, не могла оторвать взгляда от движущихся губ Сен-Сира. В них было нечто наводящее на нескромные мысли скорее, чем любые слова обольщения.
— Весь вечер я следил за вами, — продолжал виконт после недолгого молчания, — и разглядел глубочайшую скуку под маской светской любезности. Зная присущую вам склонность к разного рода авантюрам, я предположил, что вы непременно ускользнете, когда решите, что с вас довольно.
Этот откровенный намек на некоторые события прошлого нельзя было назвать достойным настоящего джентльмена, но Гвен вовсе не рассердилась.
— Милорд, вы совершенно правы, — сказала она с улыбкой. — Последние несколько часов я только и делала, что искала пути к спасению. Впрочем, небеса заранее присмотрели за этим, послав моей матери любовь к благотворительности, а отчиму — поистине козлиную похотливость. Им обоим чаще всего не до меня.
— Я бы не назвал это удачей, — заметил виконт, недвусмысленно скользнув взглядом по округлостям ее грудей. — Ведь вы находитесь в полном подчинении у лорда Уоринга.
Гвен не понравился такой поворот в разговоре.
— У каждой медали есть оборотная сторона… — Девушка помрачнела, но потом заставила себя улыбнуться. — Что ж, раз мне все равно предстоит выговор за долгое отсутствие, не лучше ли с толком использовать минуты свободы? Надеюсь, у нас одинаково романтическое настроение для прогулки под луной?
— Можете быть совершенно в этом уверены. — Сен-Сир улыбнулся очень просто, без насмешки, и Гвен впервые заметила восхитительные ямочки у него на щеках.
Он галантно согнул руку в локте, предлагая опереться. Гвен так и сделала, почему-то слишком остро ощутив прикосновение ткани рукава к обнаженной коже. Они медленно двинулись по тропинке в глубь парка, беседуя о своеобразной красоте деревьев в свете полной луны, о на редкость хорошей погоде, о книге Гвен и любимом развлечении виконта. Таковым оказались бега, что совсем ее не удивило.
