этим выскочкой, этим идиотом, так называемым королём Сицилии! У меня есть веские причины, чтобы заставить сицилийского монарха проклинать свою судьбу. Король Танкред! Пропойца Танкред! Ночной Горшок Танкред! Вор Танкред! Будь проклята его воровская душонка! Я велю высушить его кишки и смастерить из них тетиву для моего нового арбалета.
Ричард снова взглянул на мессира Анри.
— Я не успокоюсь, пока не разберусь с выскочкой королём и не поставлю его на место. Он украл королевство у моей сестры, законопатил её царственный зад в одну из своих темниц и теперь ни в какую не хочет возвращать её приданое, на которое не имеет ни малейшего права[10]. Богом клянусь, я как раз размышлял о том, как прищемить нос этому хлыщу, но теперь мне будет не до него, потому что придётся возиться с моим блудным кузеном Капетом. Филипп Август, ха! Тоже мне, август! Да я видал ворон, больше похожих на августа[11], чем этот франт!
Мессир Анри благоразумно отказался встречаться глазами с сыном, хотя чувствовал, что Андре пристально смотрит на него.
Танкред захватил трон два года тому назад, после смерти короля Вильгельма Доброго, мужа младшей сестры Ричарда, Иоанны Плантагенет. Ни на минуту не допуская, что Ричард может каким-то чудом явиться на Сицилию, Танкред заточил Иоанну в темницу и конфисковал её внушительное приданое. Правда, несколько дней назад, сразу после неожиданного прибытия брата королевы, сицилийский монарх выпустил Иоанну, но её приданое и не подумал вернуть. Ричард, разумеется, не собирался спустить это Танкреду с рук: не прошло и несколько часов после высадки, как отборные отряды английского короля совершили неожиданный бросок и захватили опорные пункты вокруг Мессины. Одновременно, столь же неожиданно, Ричард овладел укреплённым монастырём Ла Багнара по другую сторону Мессинского пролива и разместил там сильный гарнизон, обеспечив своей сестре Иоанне надёжную охрану. В общем, всё, что задумал сделать на Сицилии Ричард, на девять десятых было уже fait accompli, и ему вовсе не улыбалось, чтобы возвращение Филиппа Французского, вечно сующего нос в чужие дела, помешало завершить начатое.
Вдалеке уже показались стены Мессины, когда охотничий отряд повстречался с толпой английских йоменов Ричарда, крайне злых и разобиженных. Похоже, неприязнь между местными торговцами и английскими воинами вылилась в столкновение, закончившееся кровопролитием. Сицилийцы вообще не жаловали иноземцев и не считали нужным это скрывать, а англичан именовали длиннохвостыми, открыто заявляя, что каждый из них в штанах прячет хвост, метку дьявола.
Но этим утром всё началось не из-за хвоста, а из-за ссоры между английским стрелком и булочником: они поспорили о цене и весе ковриги хлеба. В конце концов на воина набросилась целая толпа и затоптала его, что послужило сигналом к стихийным беспорядкам. Погибло больше двух десятков англичан, тела которых в издёвку бросили в выгребные ямы.
Выслушав рассказ йоменов, Ричард взмахом руки подозвал к себе мессира Анри, дал шпоры коню и помчался в сторону города.
Задолго до того, как отряд Ричарда добрался до Мессины, навстречу стали попадаться воины-анжуйцы, которые рассказали, что англичан — тех, что уцелели во время утреннего мятежа, — выгнали из города. После чего большие ворота заперли, чтобы помешать чужакам вернуться. Грифоны, как в насмешку называли англичане сицилийцев, собрались на городских стенах, насмехаясь над английскими йоменами и улюлюкая. Вскоре Ричард и его отряд увидели и йоменов, которые толпились под стенами.
Поравнявшись с ближайшей группой англичан (в ней была примерно сотня человек), Андре понял, что все они охвачены жаждой мести, им лишь не хватает предводителя, который возглавил бы их и повёл в атаку. Как и следовало ожидать, толпа обступила Ричарда, призывая короля как следует наказать горожан. Однако у Ричарда имелись заботы поважнее, чем утолять ярость, охватившую простых воинов. Он привстал на стременах, чтобы привлечь к себе внимание, а когда крики мало-помалу стихли, снова опустился в седло и выхватил свой великолепный меч.
— Вы все знаете этот меч! — держа сверкающее оружие высоко над головой, произнёс Ричард.
Он нарочно говорил тихо, чтобы всем пришлось напрячь слух, ловя слова короля.
— Думаете, я способен запятнать его, смирившись с оскорблениями здешней деревенщины? Думаете, я оставлю этот клинок тускнеть в ножнах, не пустив его в ход? Парни, мы научим грифонов хорошим манерам, не сомневайтесь, но мы должны сделать так, как я скажу... Так, как диктуют обстоятельства. Вас, отважных здоровяков, так и подмывает заорать и устремиться в драку, пусть даже с голыми руками. Но я — король и должен действовать взвешенно, обдуманно, по-королевски. Вот как нам следует поступить, парни.
Ричард обвёл взглядом толпу, которая не сводила с него глаз. Пусть мимолётно, но король встретился взглядом с каждым. Никто не шелохнулся, никто не издал ни звука, и Ричард снова привстал на стременах, на сей раз возвысив голос:
— На улицах Мессины лежат сегодня мёртвые англичане! Верно?
Громовой рёв сотен глоток подтвердил — да, так оно и есть! Взмахнув клинком, король мигом восстановил тишину.
— Клянусь бородой всемогущего Господа, они будут отомщены, все до единого! Их смерть не останется неоплаченной. Мессина и её буйные горожане дорого заплатят за каждого англичанина, забитого до смерти сегодня на её улицах, или я не Ричард, король Англии! Я добьюсь справедливости! Мы все добьёмся справедливости!
Люди одобрительно загудели. Шум продолжался довольно долго, но Ричард, то и дело оглядываясь на своих товарищей из охотничьего отряда, терпеливо ждал, пока он не начнёт стихать. Уловив подходящий момент, король поднял руку, призывая к молчанию.
— А пока я прошу вашего доверия и понимания. Я — король Англии, но вы и есть Англия и находитесь здесь во исполнение своей присяги. Святая земля, стонущая под пятой неверных, с нетерпением ждёт вашего появления. Подумайте об этом! Наш священный долг перед Господом — явиться туда всем войском, чтобы сражаться с сарацинами. Каждый воин, погибший в пути, — это утраченный меч, который не будет воздет во имя Господа. Конечно, можно немедленно пойти на штурм Мессины, но ворота заперты, вооружённые горожане поднялись на стены, а у нас нет ни лестниц, ни осадных машин. Нас встретят стрелами, копьями, камнями и потоками кипящего
