надо — отбить мечом арбалетный болт!
Андре слегка повернул голову и в упор посмотрел на отца, ожидая увидеть ироническую ухмылку. Но на лице старшего Сен-Клера не было ни намёка на улыбку, и молодой человек слегка нахмурился.
— Вы хотите сказать, что я подставил клинок под арбалетный болт? Но это невозможно, отец! И я ничего подобного не делал, во всяком случае, намеренно. Всё произошло случайно, само собой. Я закричал и рванулся, надеясь предупредить Ричарда, хотя понимал, что опоздал. А мечом я махнул наугад, совершенно непроизвольно. Кстати, как и король.
Мессир Анри склонил голову набок и прищурился, обдумывая слова сына.
— Его милость пребывает в полном здравии, — наконец проговорил старший Сен-Клер. — И все считают, что этим, то бишь своим здравием, король всецело обязан тому, как блистательно ты отразил нападение на августейшую особу.
Андре слегка качнул головой, перекатив её из стороны в сторону по подушке.
— Всё было совсем не так. Король обязан этим Фортуне, римской богине удачи. Ведь я оказался в нужном месте в нужное время исключительно по капризу судьбы. Я даже не видел, как летел болт. Его выпустили с расстояния в тридцать шагов, это слишком близко, чтобы успеть прикрыться. Даже того, кто стрелял, я успел заметить лишь мельком... Кстати, что с ним сталось? Его схватили и убили?
— Схватить-то схватили, малость отделали, но не убили. Он оказался идиотом, вообразившим, будто Танкред наградит его за убийство короля. Олух действовал самостоятельно, в одиночку, без чьих-либо приказов. Балдуин сграбастал его, а Ричард помиловал, даже отсыпал ему пять серебряных монет — напоказ, в благодарность за плохой прицел, — после чего отпустил восвояси. В этой истории Ричард предстал в самом лучшем свете. В глазах всех, и сицилийцев и наших воинов, он проявил смелость и великодушие, простив того малого и отмахнувшись от покушения, как от пустяка. Но, видишь ли...
Андре ждал, но отец не нарушал молчания.
— Что «видишь ли»? — поторопил юноша.
Мессир Анри пожал плечами.
— Я... То, что я хотел сказать, на первый взгляд не имеет большого смысла. Но мне кажется, я всё-таки должен это сказать. Ты убеждён...
Старый рыцарь поколебался, потом решительно заговорил:
— Да, ты убеждён, что спас жизнь короля по счастливой случайности. Я понимаю тебя. Но не согласен. Ты не мог бы сделать того, что сделал, если бы не был готов к такому поступку. Ты спас жизнь Ричарда, потому что готов был отразить любую угрозу. Я верю в это так же искренне, как ты веришь в собственное объяснение. Но самое важное — Ричард и все остальные считают, что ты действовал обдуманно и сознательно. Если сейчас ты встанешь с постели и объявишь, что всё произошло случайно, что твои действия не заслуживают похвалы, ты окажешь себе дурную услугу, сынок.
— Почему? Мне кажется, это очень достойно — сказать правду.
— Может, и достойно, но в данном случае глупо. Подумай о том, где мы сейчас и что тебе предстоит.
Эти слова произвели впечатление на Андре, хотя, возможно, не совсем такое, на какое рассчитывал мессир Анри.
— Андре, посмотри на окружающих нас людей, которые участвуют в походе. Много ли ты видишь вокруг чести? Благородства и достоинства? Сдаётся мне, немного. Во всяком случае, в том смысле, который привыкли вкладывать в эти понятия мы.
Главный военный наставник устало покачал головой.
— Послушай, я говорю тебе как отец, который любит тебя и думает о твоём благе, даже если тебе кажется, что я не прав. Пойми, Андре, мы не можем себе позволить отказываться от подарков судьбы, пренебрегать ими. Каждый из нас — всего лишь один из бойцов великой армии, слишком огромной, чтобы её сосчитать. А войско, против которого мы выступаем, по слухам, превосходит нас в численности так же, как песчинки в пустыне превосходят в численности камни. Тебе подвернулась возможность выделиться, упрочить своё положение и, может быть, с честью выжить в предстоящей войне — хотя это, как всегда, в руках Бога. Ты спас жизнь королю! И не важно, что это, по-твоему, произошло случайно. Согласен — Ричард случайно оказался в том месте именно в тот момент. И сицилийский стрелок тоже случайно узнал в человеке, шагающем через рыночную площадь, короля Англии. Но факт остаётся фактом: болт, целивший в львиное сердце короля, ударил в клинок твоего меча, пробив его насквозь. Не окажись там твоего меча, болт пронзил бы насквозь сердце Ричарда. Вот в чём заключается истина! Причём истина эта может принести тебе немалую пользу. Спаситель короля — уже не песчинка среди несчётного воинства. Не говоря о том, что слава о твоём немыслимом проворстве и великом боевом искусстве будет бежать впереди тебя и заставит всех относиться к тебе с уважением. Но только в том случае, если ты оставишь при себе своё суждение. За обычного рыцаря, которому случайно повезло, никто не даст и гнилой смоковницы.
— Да, отец, я вас понял.
Это было сказано таким тоном, что мессир Анри счёл за благо прервать свои увещевания.
Замолчав, он выжидающе смотрел на сына, а Андре размышлял о том, насколько легче ему будет выполнять в Святой земле порученную братством задачу, если он явится туда в блеске славы спасителя короля.
— Что ж, будь по-вашему, отец. Вы меня убедили. Я согласен. Ни слова больше о случайностях!
Помолчав, Андре ухмыльнулся.
— И что же дальше? Ведь даже будучи образцом совершенства, я остаюсь ничтожнейшим существом в мире, братом-послушником Храма.
Старший Сен-Клер улыбнулся.
— Возможно, но, сдаётся, это не продлится долго. Да и послушничество твоё, надо думать, станет теперь намного легче.
По-прежнему лёжа на спине, Андре скептически поднял бровь.
— Вы полагаете? А мне кажется, на брата Жюстина, наставника послушников, моя недавно обретённая слава не произведёт большого впечатления... Как вы думаете, мы надолго задержимся на Сицилии?
— Ну, вчера я
