— В Руссию, — спокойно ответил Акела, — это возможно?
— Возможно, конечно, — пожал плечами Лис и что- то хрипло крикнул уцелевшим викингам, — только путь не ближний.
— Сюда мы довольно быстро добрались, почему обратно долго?
— В это время ветры дуют в одну сторону, — менторским тоном стал пояснять мореход, — но, если двигаться тем же путём, нам придётся бороться со встречным ветром. К тому же, нас будут подстерегать на этом пути и мавританцы, этой галеры они нам не простят.
— Здесь, что, пиратские владения?
— Можно и так сказать, — хитро прищурился Лис, — и нам остаётся либо повернуть на север, потому что убегать навстречу ветру глупо, либо принимать бой за боем, а мы к этому не готовы.
— Ясно. И что предлагаешь ты?
— Как что? Идти другим путём, более длинным, но зато под ветер. Там ещё и попутное течение есть.
— Добро, — пожал плечами Акела, — ты мореход, тебе и карты в руки. Пункт назначения знаешь.
— Что? — слегка растерялся новоявленный штурман.
— Я говорю — знаешь, куда вести это корыто.
— А-а, ну, к берегам Беловодского удела, я понимаю так.
— Правильно понимаешь, вот так и действуй. Эрик, — повернулся он к Хомячку, как назвал его дядька Лис, — проследи, чтобы наши бывшие товарищи не выпили вина сверх меры. Если кто нажрётся, купай до полного протрезвления. Твои люди надёжны?
— Наши-то люди меня слушают беспрекословно. А этих…, - он задумчиво поглядел на небо с лукавой улыбкой, — разберёмся, никуда не денутся.
— Действуй, дружище. И не церемонься слишком, если эта толпа пережрёт. Не дай Бог галеру попортят или лишняя кровь прольётся, ни к чему это.
Викинг кивнул головой, соглашаясь, и пошёл на корму, где шумела орда спасённых от рабства.
— Если ты закончил дела, можно выпить, — послышался голос Хана. Стоя в дверях капитанской каюты, он держал в руке длинногорлую бутылку тёмного стекла. Но не судьба им была попробовать трофейного вина. С кормы послышался шум, очень похожий на звуки драки. Акела бросился туда.
На корме он застал картину, заставившую его печально вздохнуть. Уже изрядно поддатые, галерники сгрудились против стены плотно стоящих викингов, они яростно что-то кричали и дело, явно, катилось к хорошей резне. Увидев Акелу, весь этот пьяный сброд свои вопли обратил уже к нему. Витязь оглянулся к Хану.
— Переведи, а то я не понимаю ничего. Чем эти демоны недовольны?
— Одни недовольны тем, что конунгом выбрали тебя. Другие, — что викинги заставляют их грести, говорят, что надоело. Третьим хочется ещё выпить…
— Понял, — нахмурился Акела, — нехорошие викинги не дают свободным людям нажраться до зелёных соплей.
— Очень точный перевод, — блеснул зубами Хан.
Да, сила красного камня придётся очень кстати, без мордобоя не обойтись, кошке ясно. Ну, ужо я вас, демократы хреновы. Он пошёл навстречу толпе, раздвинув плечами строй викингов, Хан не отставал ни на шаг. Встав лицом к лицу с орущими галерниками, Витязь медленно заговорил.
— Друзья, оттого, что мы стали свободны, галера не повезёт нас сама по себе. Кто-то должен грести.
— Они кричат: греби сам, если хочешь, — бесстрастно перевёл Хан.
— Понял, — кивнул Акела, — переведи этим скотам: кто через минуту не будет сидеть на вёслах, пусть пеняют на себя.
Когда Джура-хан перевёл, толпа взорвалась яростными и насмешливыми криками. Негр с хохотом плюнул в сторону Витязя. Плевок попал на колено.
Ну, пожалуй, демократии уже достаточно, пора эту акцию гражданского неповиновения в стойло ставить. Мы первый после Бога или уже где?
Сделав шаг вперёд, Акела воткнул кулак в грудь оскорбителю, а потом пошёл работать кулаками, как тестомес, взбивающий опару. Техники боя ему было не занимать, а сила красного камня делали бесполезными любые попытки защититься. Тяжёлые удары Витязя шутя прошибали любые блоки, а встречных он попросту не чувствовал.
Викинги с удовольствием приняли участие в этом воспитательном мероприятии. Оханье, вопли и стоны, вот кто-то взвыл от боли. Через каких-нибудь десять минут все бунтари уже держались за вёсла и даже пытались грести.
После полученной взбучки они выглядели донельзя живописно. Все рожи перекошены болью, у кого сломан нос, у кого «слива» вместо глаза, кто-то лишился зуба, а то и не одного. Держась за выбитую челюсть, завывал высокий галл, один из основных зачинщиков бузы. Он бессмысленно тыкался то туда, то сюда и по его грязному лицу катились слёзы, пока к нему не подошёл Хан и резким, коротким тычком не вправил челюсть на место. Когда недовольные пришли в себя, Акела спокойно подошёл к чернокожему галернику и показал на своё колено. Тот, мгновенно сообразив, что от него требуется, краем своей набедренной повязки стёр плевок.
— Теперь слушайте меня. Будете грести трое суток, пока из вас не выйдет с потом последняя капля вина. А потом посмотрим. Воды им давать — сколько попросят.
Хан перевёл и на сей раз возражений не последовало. Галера начала рассекать носом морскую воду, сокращая, миля за милей, расстояние до далёкой Руси.
«Ну, вот, — размышлял Витязь, — напишут в будущих учебниках, как княжеские чиновники грубой силой подавляли восстания угнетённых. В сатрапы и кровопийцы так и попадают. Причём, самое забавное, что хорошим не будешь в любом случае. Пётр Аркадьевич[65] твёрдой рукой наводил в России порядок — сволочь, душитель и вешатель. А пьющий и слабовольный император просрал из-за своей мягкотелости всё, что только можно — всё равно сволочь. Где же логика, господа? А кто её в России своими глазами видел?
Глава 15
Калейдоскоп поганых сюрпризов
От камня, брошенного в воду,
Далёко ширятся круги.
Народ передаёт народу
Проклятый лозунг: «Мы — враги!»
В.Я.Брюсов, «Круги на воде»…Шла вторая неделя путешествия. Особых неприятностей за это время с ними не случилось, если не считать небольших потерь. Так, один из галерников отправился в края счастливой охоты от простейшей царапины, которую получил во время захвата. Поначалу он, видимо, не придал ей значения и поленился обеззаразить мочой. Любой воин или походник знал этот, проверенный многими поколениями метод. А потом уже было поздно. Необработанная царапина, что было естественно, загнила и этот придурок загнулся от заражения крови.
На второй день плавания между галерниками, едва надзирающий за ними Хан отошёл куда-то ненадолго, началась драка. Не поделили золотые безделушки, что выгребли у убиенных мавританцев. Над палубой густой волной повисли вопли, рык и, одинаково понятные всему миру маты на разных языках. Вразумлял их тот же Хан, примчавшийся на крики. По итогам воспитательной процедуры отморозки прониклись к нему уважением до глубины души.
Погода их явно баловала. Острый нос галеры неутомимо вспарывал изумрудные волны. Лишившись своего регулярного пайка, давно запропали в морских глубинах хищные акулы. Теперь их сопровождали дружелюбные дельфины, что весело кувыркались в волнах. Умные животные высовывали из волн улыбчивые морды, задорно посвистывая.
Потом дельфины отстали, небо нахмурилось, потемнело и поднялся ветер. Над почерневшими, вспенившимися волнами пронеслись большие птицы. Низко резали воздух буревестники — предвестники надвигавшейся непогоды. Их, словно для остраски, потрепало небольшим штормом.
Мудрый Лис драл глотку, не скупился на затрещины и безбожно гонял свою босую команду. Правда, он и сам сил не жалел, работая наравне со всеми. Хан с Акелой старались не отставать от старого викинга, ворочая весло и натягивая под рёв ветра мокрые концы. Матов они от старика наслушались по самое «не хочу», но по окончании аврала даже удостоились скупой похвалы. Что сделаешь, если для своевременного манёвра с парусом не хватало людей, всё же кое-как управились.
Осмотревшись после шторма опытным глазом, Лис обнаружил небольшие повреждения. Не дав обсушиться, он погнал галерников конопатить и смолить найденные им свежие щели в корпусе. Лишь когда работу полностью закончили, мореход разрешил наконец отдых. За ударную вахту всем выдали по кружке вина и по доброму куску мяса. Поход продолжался.
Снова ластились о борт спокойные волны. В погоне за мелкой рыбёшкой выскакивали из воды крупные дорады. Куда-то мигрируя, колыхались желеобразные медузы и старый викинг сразу остерёг от более близкого общения с ними. Прикосновение щупалец этих тварей чревато неприятностями, вплоть до летальных.
Акела, сидел на низком ложе в богато убранной капитанской каюте, облокотившись на шёлковые подушки. На низеньком столике с вычурными длинногорлыми кувшинами и драгоценными блюдами. У стены, на возвышении, покоились серебряный кальян и коллекция трубок. Капитанское гнёздышко он уже обжил, как своё собственное. К хорошему привыкают быстро. Набив табаком одну из трубок, Акела задумчиво курил, прихлёбывая душистое вино из нефритовой чаши. Закуской он пренебрегал, — изысканное фарфоровое блюдо с финиками и изюмом стояло нетронутым. На другом — халва и засахаренные орехи. Корзинка с лимонами и гранатами стояла рядом со столиком, не привлекая его внимания.
