- Давай уж ты, если решил, что уже пора, - ответила она таким тоном, что как раз впору было бы стушеваться и не знать, что делать дальше. По крайней мере, на месте Василия любой бы понял, что сама Богдана в этот момент информацией делиться точно не хотела.
И злилась, что он поднял эту тему.
- Значит, я, - кивнул Василий, явно не собирающийся отступать от своей цели. - Что ж… Елена Владимировна, Сергей Петрович, вас это, наверное, коснется в первую очередь… - мужчина выдержал короткую паузу, словно ему понадобилось время, чтобы просто набраться смелости. – В общем… Мы с Даной решили переехать и жить отдельно.
- Что? – ошеломленно спросила Елена Владимировна.
Её как будто приковало к стулу. Женщина побледнела, потом покраснела, потом – вновь побледнела, и всё это за считанные секунды. И нельзя сказать, что перспектива расставания с дочерью её так сильно обрадовала, как некоторых родителей, желавших, чтобы дети жили от них отдельно.
- Но как же… - подал голос Сергей Петрович, не менее удивленный. – У Василия же всего лишь однушка. Куда там детей? Вы же не станете снимать квартиру!
Мужчина повернулся было к Даниилу, но так и не решился сказать, что тот мог бы и оказать сестре посильную помощь. Котовский и так, насколько я понимала, довольно серьёзно помогал и Дане, и родителям, потому не испытывал ни малейшего желания покупать ей какую-нибудь большую квартиру.
- У меня есть кое-какие запасы, - промолвил Василий. – Мы решили приобрести квартиру в новостройке. Конечно, сначала придется потратить время на ремонт, и, возможно, мы не сразу сможем переехать прямо с детьми, будем просить вас посмотреть за ними, но… - он взглянул на Аню и Яну, притихших и смотревших на родителей большими, широко распахнутыми от удивления глазами. – Это вынужденная мера. Мы надеемся, что, когда вся ответственность ляжет на нас, целиком и полностью, будет гораздо легче наладить отношения.
- Я полноценно выйду на работу, - подтвердила Богдана, - а не буду на полставки. Всё равно, пока ремонт, девочки будут больше с бабушкой и дедушкой…
Я поразилась тому, с какой легкостью Богдана и Василий были готовы перекинуть ответственность за своих детей на двух пенсионеров, которые и так помогали им, чем могли.
- Но зачем же так радикально, - попыталась возразить Елена Владимировна. – Всегда можно подождать, возможно, подзаработать ещё денег, немного устроиться в жизни, а тогда уже и вылетать из семейного гнезда…
- Нет уж, - довольно грубо возразила Богдана. – Спасибо, я в твоем гнезде уже вдоволь насиделась. Вон, Данька выпорхнул, когда ему едва восемнадцать исполнилось, и ничего, сколько денег заработал! И от невесты его ты просто в восторге. А ко мне вечно одни претензии.
Нельзя сказать, что те претензии такие уж и беспочвенные, конечно, но я себе тоже не представляла, как можно до сорока лет жить с родителями под одной крышей и не стыдиться того, что пользуешься их деньгами, их помощью, даже не оставляя им альтернативы. Впрочем, если Богдана в самом деле собиралась оставить на пожилых родителей своих троих детей, то чему я удивляюсь?
- Мы уже спрашивали детей, - на всякий случай решила отсечь все возможные аргументы противников Богдана. – И они совершенно не против пожить с бабушкой и дедушкой. Правда, дети?
- Конечно, мама, - ответил сразу за всех троих Андрей, как самый старший, и мне почему-то стало не по себе от мысли, что детям не особенно и хочется жить со своей родной матерью.
Елена Владимировна не проронила больше ни слова. Она явно была сильно расстроена, даже глаз на дочь не поднимала, только хмуро покачала головой. Наверняка в этот момент женщина с трудом сдерживала слезы, настолько диким казалось ей решение Богданы.
Никто не рисковал заговорить. Даже Виталина, обычно не отличавшаяся ни толерантностью, ни умением вовремя закрыть рот, кусала губы, сдерживая желание что-нибудь ляпнуть, справлялась со сверхзадачей не произнести ни одной глупости пока что довольно успешно.
- Может, чаю? – нарушил воцарившуюся за столом тишину Сергей Петрович, надеясь вновь как-нибудь разбавить атмосферу.
- Тут не чай, - вздохнула Елена Владимировна. – Тут успокоительного бы, - она покачала головой. – Это же надо… И не придумать, и… - она махнула рукой.
- Так есть же успокаивающие чаи, - обратилась к женщине я, пытаясь хоть как-нибудь её отвлечь. – Меня вот Виталина угощала… Карпатским, - я застыла, осознав вдруг, что такое действительно имело место быть. Только вот подробностей я совершенно не помню. Но угощала же?
Я будто почувствовала на языке вкус того карпатского чая, странный такой, как будто у какого-нибудь лекарства. Но…
- Да? – удивился Даниил. – Угощала карпатским чаем… Надо же. Я что-то не заметил, чтобы вы в самом деле чаевничали… А не тогда ли ты его выпила, когда мы работали над проектом и ты вышла за кофе, чтобы не уснуть?
Я повернулась к нему, почувствовав себя в эту секунду самой последней идиоткой.
- Тогда, - прошептала я, и Котовский, кажется, с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться вслух.
- Какой карпатский чай? – удивилась Елена Владимировна. – Витася, ты с собой привезла? Так почему ж ты не сказала? Я так люблю чаи на травах!
