Дети, до этого момента помалкивавшие, начали тихонько переговариваться между собой, послышался смех. Вскоре они уже бегали между деревьями, наслаждаясь солнцем и теплом. Казалось, ужасная тяжесть больше не лежит у них на плечах, они чувствовали, что могут взлететь. Некоторые пытались так и сделать: широко раскинув руки, сбегали с маленьких холмиков, подпрыгивали и весело смеялись.
Рапсодия с улыбкой наблюдала за ними, а потом перехватила взгляд леди, внимательно за ней наблюдавшей. Она покраснела, а женщина улыбнулась. Потом леди повернулась к более темной части леса, и оттуда появилось двое молодых мужчин, одетых, как и леди, в белое. Они сняли с лошади гладиатора, все еще пребывавшего в полубессознательном состоянии, и увели его и лошадь в сторону небольшого поселения, состоящего из маленьких домиков, которые Рапсодия разглядела только сейчас.
Она вновь повернулась к детям, и сердце мучительно забилось у нее в груди: дети исчезли. Осталась только женщина в белом. Протянув руки, женщина медленно подошла к Рапсодии, и та сжала ее ладони, оказавшиеся теплыми и мягкими, отчего Рапсодия сразу вспомнила детство и мать — как та расчесывала ей волосы, сидя у камина. Боль и усталость, к которым Рапсодия успела привыкнуть, исчезли вместе с черными следами на отмороженных местах, и она почувствовала себя здоровой и отдохнувшей, хотя все происходило точно во сне. Женщина заговорила, и ее голос был подобен дыханию теплого летнего ветерка.
— Тебе нечего бояться, о них позаботятся. Пойдем, я покажу, как мы живем.
Она взяла Рапсодию за руку и повела к небольшому холму, за которым стоял маленький домик с соломенной крышей.
Рапсодия попыталась сморгнуть туман, окружавший ее призрачным плащом.
— А если они проснутся ночью и будут плакать? — спросила она.
Слова сами сорвались с губ, она даже не успела ничего подумать.
— Они не проснутся, — ответил голос у нее из-за спины.
Рапсодия обернулась и увидела бледного мужчину в одеянии цвета ночи. У него были бездонные, черные, как смола, глаза; Рапсодия почувствовала, что легко может в них утонуть. Над ними нависали черные, подобные грозовым тучам брови, а еще выше — снежно-белые длинные волосы. Неожиданно Рапсодия поняла, что вопрос вложен в ее уста, чтобы она услышала ответ. И она ощутила, как пелена спадает с ее разума, словно шерстяной плащ с плеч.
— Спасибо, что вы взяли их, миледи, милорд, — проговорила она. — Я постараюсь сделать все, чтобы хоть как-то помочь.
— Хорошо, — сказал мужчина. Его лицо оставалось совершенно серьезным. — Им потребуется твоя помощь гораздо в большей степени, чем ты можешь себе представить.
— Пойдем, дитя, — с улыбкой позвала ее женщина.
Она вновь протянула руку. Рапсодия взяла ее и последовала за леди Роуэн в глубину спокойного леса.
Царство леди и лорда Роуэн поражало своей безмятежностью. Дети бегали и играли на солнышке, их радостные крики и смех разносились по лесу, нарушая его тишину. Рапсодия не видела гладиатора, но все остальные были здесь, резвились между деревьями, даже Куан Ли, старшая девочка, которая до сих пор сохраняла серьезность, иногда с опаской поглядывая по сторонам. Их веселье радовало сердце Рапсодии. Потом она почувствовала, как кто-то прикоснулся к ее локтю, и обернулась. Леди Роуэн поманила ее к себе.
Они поднялись на холм и остановились в березовой роще. В лощине у подножия холма Рапсодия увидела большую деревянную ротонду без всяких украшений, если не считать деревянного шпиля, увенчанного серебряной звездой. Они спустились с холма и вошли внутрь.
В ротонде царили сумрак и прохлада. Леди Роуэн пересекла ее, открыла одну из дверей и пропустила Рапсодию вперед.
В комнате тоже было темно, повсюду стояли коробки со свечами из пчелиного воска, пахло мятным ароматом пипсиссевы, растения, которое используется, чтобы облегчить страдания умирающих. На столе Рапсодия заметила открытые мешочки с другими лекарственными растениями, а еще можжевельник и пастушью сумку. В центре комнаты стояли простая койка с короткими ножками и несколько столиков с диковинными инструментами и сосудами. Леди Роуэн подала Рапсодии свечу. Пчелиный воск оказался мягким, ароматным и каким-то завораживающим. Рапсодия вытянула палец, чтобы зажечь свечу, но леди покачала головой:
— Пока не нужно.
Рапсодия быстро сжала руку в кулак. Леди ободряюще улыбнулась:
— Прежде чем зажечь свечу, ты должна осознать, что это обещание.
— Обещание?
— Да, и едва ли тебе захочется его давать.
Рапсодия заморгала.
— Какое обещание?
— Пойдем, я тебе покажу.
Леди Роуэн подошла к следующей двери и открыла ее. Рапсодия заглянула внутрь и увидела точно такую же комнату, только здесь на койке лежал спящий гладиатор. Она повернулась и вопросительно посмотрела на леди, которая кивком показала на старшего сына демона. Рапсодия вновь перевела на него взгляд.
— Стой здесь. — Леди Роуэн вошла в комнату и слегка коснулась лба гладиатора.
Рапсодия услышала, как у нее за спиной открылась дверь, вошли двое молодых людей и присоединились к леди Роуэн, стоявшей рядом с гладиатором. Они принесли хрустальную чашу и несколько острых металлических инструментов и стеклянных трубок, вид которых Рапсодии не понравился. Она открыла было рот, чтобы задать вопрос, но строгий взгляд леди Роуэн не позволил ей произнести ни звука.
Леди Роуэн взяла у мужчин инструменты и разложила их на столике, который стоял рядом с койкой. Мужчины связали руки и ноги Константина. Леди Роуэн кивнула своим помощникам и повернулась к гладиатору, держа в руке длинную, похожую на шило иглу. Рапсодия с ужасом наблюдала, как она погружает иглу в грудь Константина. Он пришел в сознание с криком боли.
Рапсодия хотела подойти к нему, но обнаружила, что путь ей преграждает невидимая сила. Она тщетно старалась преодолеть барьер и начала колотить по нему руками, но удары получались беззвучными. Тогда Рапсодия закричала, но из ее груди не вылетело ни единого звука. Она могла лишь в смятении смотреть, как Константин корчится от боли, умоляя своих мучителей остановиться. По его щекам потекли слезы, и Рапсодия разрыдалась.
Казалось, процесс продолжается бесконечно. Наконец леди подняла тонкую стеклянную трубку, наполненную красной жидкостью с черной полосой. Она кивнула своим помощникам и вытащила инструмент из груди гладиатора, вновь заставив его содрогнуться от боли. Затем она протянула трубку одному из мужчин, тщательно перевязала рану на груди и что-то негромко сказала продолжавшему плакать Константину. Сердце Рапсодии разрывалось. Если уж гладиатор кричит от боли, значит, она действительно невыносима. Леди Роуэн наклонилась и поцеловала его в лоб. Дрожь тут же прекратилась, и Константин моментально уснул. Леди вышла из комнаты и, взяв Рапсодию за локоть, повела ее в пустую комнату. Певицу трясло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
