- Вы снова подменяете понятия, - с наигранной усталостью произнес Эдик, - пусть конкретный курс прокладывает штурман, пусть. Народ определяет курс в самом общем виде, так сказать, выбирает аэропорт назначения...
- А тут и выбирать нечего. Он, я полагаю, у всех один. Любой народ хочет процветания, безопасности, возможности хорошо работать и хорошо отдыхать. И, наконец, люди хотят гордиться собой, своим обществом и своей страной. Разве не так? Может быть, мистер Рональдс хочет сказать, что американцы чего-то из этого не хотят?
- В систему американских ценностей входит свобода! - заявил Майк, когда ему перевели вопрос Власова. Фридрих покосился на журналиста: похоже, тот чувствовал себя не в своей тарелке. Судя по всему, он ожидал, что станет главной фигурой на этом сборище. Вместо этого ему пришлось сидеть в углу и слушать чужие разговоры на непонятном языке. Но американец, судя по упрямому выражению лица, не собирался легко сдаваться. Власов даже ощутил нечто вроде уважения к этому не слишком приятному типу. Однако, щадить его он тоже не собирался.
- Мы ведь уже убедились, что свобода сама по себе, в отрыве от цели и обстоятельств, лишена смысла и может быть попросту смертельно опасна, - покачал головой Фридрих. - Свобода, как, впрочем, и ее ограничения, имеют смысл лишь в той степени, в какой способствуют или препятствуют достижению цели. Которая, как я уже сказал, задана.
- Люди хотят разного, - Майк втягивался в разговор. - У каждого - своё понимание счастья. Нацисты же хотят дать одно счастье для всех. Этот ваш общий аэродром.
- Как интересно! - Власов не скрывал сарказма. - Не ваша ли культура стандартизировала желания граждан до крайности? "Если это хорошо для Джона Смита, это хорошо и для всей Америки!" - ваш любимый рекламный лозунг. Вы едите одно и то же, пьёте одно и то же, смотрите одно и то же. Вы до такой степени хотите одного и того же и до такой степени одинаковы в этом, что у вас появился нездоровый интерес к людям, отличающимся от вас хоть чем-то. В основном - к преступникам, уродам, сексуальным извращенцам. Те воспользовались этим и быстренько сели вам на шею...
- Э, нет! Америка - это всё-таки не Франция, - ляпнул Рональдс и тут же сообразил, что сказал лишнее.
- Ага, интересное признание, - констатировал Фридрих. - Значит, даже вы понимаете, что некоторые формы проявления свободы не столь уж хороши?
Американец отвёл глаза в сторону, дёрнул щекой, но промолчал.
- Ну что ж. Думаю, все мы, если не будем лгать друг другу, согласимся с тем, что я уже высказал. Итак, мы все хотим безопасности, достатка, интересной и насыщенной жизни, а также возможности по праву гордиться собой и своей страной. Теперь посмотрим, каковы успехи разных общественных систем в достижении обозначенных целей. Очевидно, что у тех же большевиков все было очень плохо: массовая нищета, жизнь в бараках, миллионы умерших от голода, десятки миллионов расстрелянных и замученных. Причем бессмысленный и беспощадный террор настигал даже самых преданных сторонников режима. Рабский труд, жизнь в условиях "осажденной крепости" без возможности ездить по миру, бездарные и безграмотные выходцы из низов, командующие наукой и искусством... хуже того, людей убеждали ещё и гордиться всем этим. Да, гордости было хоть отбавляй, за неимением всего остального. Так что уничтожение большевизма было безусловно оправданным и необходимым. С другой стороны, Райх - вы извините, данные по Райху я знаю лучше, чем по России - (это было неправдой, но соответствовало легенде) - одна из богатейших держав мира. Причем это богатство держится не на состоянии кучки миллиардеров, а именно на достатке среднего райхсгражданина. Я, например, служил в авиации и, выйдя в отставку, смог купить личный самолет. Разумеется, мне были предоставлены скидки и рассрочка за беспорочную службу, - Фридрих не стал уточнять, что особенно большая скидка была предоставлена ему как кавалеру Рыцарского Креста: он справедливо полагал, что борцов против "свободы Африки", тем паче особо отличившихся в сбивании атлантистских самолетов, здесь не жалуют. - В Райхе самый низкий среди крупных стран уровень преступности; в России похуже, но все равно с Америкой не сравнить...
- Ага, вы все-таки признаете, что в крупных странах преступность выше! - воскликнул Юрий.
- Да, поскольку в империи у преступника больше простора для маневра, чем в каком-нибудь карликовом княжестве, - согласился Фридрих, - но малые размеры ничего не гарантируют. Колумбия, к примеру - совсем небольшая страна. И, повторяю, сравните наш уровень с официальной статистикой США, куда вы так рветесь. Но простор для манёвра нужен не только преступникам, но и добропорядочным гражданам. Маленькое государство лишает людей одной из старейших и естественных свобод - свободы выбора места жительства. Вы прикованы к пятачку земли, который можно пересечь за два часа езды на автомобиле. Дальше граница. В крупном же государстве у вас есть выбор, где жить - у моря или среди гор, в столице или в глуши...
Публика опять зашумела.
- Я специально отметил, - насупился Юрий, - что сепаратизация должна иметь разумные пределы, а карликовые государства суть уродства! К тому же граница между двумя демократическими странами - просто условная линия. Там нет колючей проволоки и пограничников. Всё, что требуется - так это предъявить паспорт и пройти простой таможенный контроль.
- А что, в пределах Райхсраума требуется что-то большее? - осведомился Власов. Юноша смолчал. - К тому же, - продолжал Фридрих, - я не говорил о свободе передвижения как таковой. Я говорил о праве жить, где вам хочется, а это гораздо большее. Даже если вы с лёгкостью преодолели границу, вы не можете поселиться там, где хотите. Скорее всего, вам придётся получить гражданство или вид на жительство, искать работу, учить язык, приобретать новые привычки, учить новые законы, и так далее. А в едином государстве всё это не нужно. Свобода, - решил он закончить эффектной фразой, - измеряется количеством километров, которые вы можете проехать по прямой, не лишась при этом никаких существенных прав и возможностей.
- В таком случае красный Китай - свободная страна? - внезапно подала голос Марта. - Ведь он такой большой?
Власов посмотрел на неё почти с благодарностью: лучшего примера нельзя было и подобрать.
- Некоторые мои знакомые вели дела с Китаем, - начал он. - Так вот, в Китае существуют внутренние границы. Во-первых, есть концлагеря и тюрьмы. Во-вторых, деревни и так называемые коммуны: крестьяне не имеют права их покидать без разрешения начальства, получить которое практически невозможно. В-третьих, существуют особые районы - например, Тибет и некоторые приграничные области, фактически изолированные от страны. Кроме того, въезд в крупные города и жительство в них ограничены. Но и внутри китайских городов есть свои градации. Например, иногородний китаец не может пробыть в Бейджине больше трёх дней без так называемой регистрации... И так во всём: везде требуются пропуска, документы, визиты в тайную полицию, и так далее. Что же это значит? С точки зрения обычного китайца, большой Китай разрезан внутри на множество маленьких государств. Я бы даже сказал, - увлёкся Власов новой для себя мыслью, - что тирания - это как раз характерный признак малого пространства. Маленькое государство легко подчинить, а скрыться из него некуда. Поэтому-то по-настоящему тиранические государства так любят институты наместников, тетрархов, местных властей с неограниченными полномочиями, и так далее. Они плодят всяческие границы внутри себя, а не разрушают их. В конце концов они становятся конгломератами маленьких тираний разного уровня...
- М-м-м, - робко подал голос доселе молчавший плосколицый дядька. - Извините, конечно... я вот вспомнил... В целом вы всё преувеличиваете, но... Моего деда должны были забрать в тридцать седьмом... тогда коммуняки многих хватали, совсем с ума сошли... Так вот, он сбежал. Уехал в Сибирь. Бросил всё и уехал. И, представьте себе, выжил. Они не смогли его найти... Так что большая территория, кхе-кхе, и в самом деле... того... Тут, короче, всё непросто, - оборвал он сам себя и притих, испугавшись, что обратил на себя слишком много внимания.
- Современные средства связи и контроля, на которые вы так уповаете, делают побеги бессмысленными, - бросился в спор Юрий, но Власов его перебил:
- Не будем уклоняться от темы. Я всего лишь говорил, что большое пространство, доступное для всех граждан, даёт больше возможностей для обустройства жизни. Как в пространстве, так и во времени. Райх - один из мировых лидеров по продолжительности жизни...
- Америка тоже! - выкрикнул Юрий.
- Верно, - невозмутимо кивнул Власов, - если считать жизнью растянутую агонию впавшего в маразм паралитика. Американское долгожительство держится исключительно на поддержании существования всевозможными медицинскими средствами, в Райхе же ставка делается на здоровый образ жизни. В то время как более половины американцев страдают ожирением...
