А мы опасались, что потеряли вас в Мейляне.
Взгляд метнулся ко мне, но на изрезанном морщинами лице не отразилось удивления.
– Ну, как видите, не потеряли, коммандер, – отозвалась императрица, выпрямляя спину иеромонаха. Ее взгляд метнулся к дальнему краю комнаты, и она добавила: – Ты не рад нашему воссоединению, сын мой?
Я вздрогнула. Там, в углу, сидел на подушке Лео, похоже, погруженный в молитву, – тот же Лео, с кем я в первый раз прибыла сюда несколько недель назад и чью голову отрезала. Тот Лео, что был способен заглянуть в мои мысли, сейчас поднял руку, безмолвно меня приветствуя.
Молодой человек не сдвинулся со своего места возле жаровни. Возле стен их была расставлена целая дюжина, жар углей справлялся с холодом коварного ветра.
– Разумеется, я рад видеть тебя, отец, – сказал он. – Но я знал, что ты жив, и не волновался.
– С тех пор как доминус Виллиус присоединился к нам, повидать его сюда прибывает много паломников, – сказал коммандер, бросив на иеромонаха настороженный взгляд. – Оказывается, распространилась весть о его смерти в Мейляне, и теперь люди жаждут, чтобы их благословил Возрожденный. До нас дошел слух, что император-левантиец заявляет, будто Лео все еще с ним, живой, а потому даже хорошо, что он здесь, развеял все эти сплетни.
Взгляд коммандера опять метнулся ко мне. Я не императрица, но и Кассандра Мариус привыкла быть в центре внимания, в любом месте. Я надеялась, что императрица Хана так поглощена игрой в иеромонаха, что не замечает, как мало интереса вызывает ее присутствие.
– Вы обедали, ваше святейшество? – спросил коммандер, продолжая игнорировать мое существование. – Я могу послать за едой.
Императрица Хана помедлила, без сомнения, задаваясь вопросом, способны ли мертвые тела есть.
– Нет, я ел по дороге, коммандер, – сказала она. – Лучше без промедления обсудим дела.
Императрица в обличье иеромонаха прошла в комнату, приглашая меня присоединиться к ней. Коммандер Аулус поднял брови.
– Императрица Хана, – холодно произнес он. – Должен признаться, я был удивлен, увидев, что вы снова с нами.
– Надеюсь, вы приятно удивлены, коммандер, – сказал иеромонах. – Потому что, если мы не сделаем что-нибудь с левантийскими мерзавцами, которым дал волю Андрус, то потеряем не только значительную часть армии, но и гораздо больше.
– Здесь мы хорошо защищены, ваше святейшество. Разве вы не видели войско, стоящее лагерем за воротами?
– Видел. Но, похоже, это войско удобно устроилось и никуда больше не спешит.
Брови коммандера опять поднялись в подлинном удивлении.
– А куда спешить? Для чего нам вообще уходить? Мы здесь для защиты Чилтея, и хотя Гидеон устроился в Когахейре, вряд ли он нападет раньше, чем ляжет снег. И даже тогда ему сперва придется подавить южную Кисию.
– Выдаете желаемое за действительное, коммандер. Что за дело варвару до границ? Вот скажите, будь вы сами главарем левантийцев, предпочли бы пересечь реку Цыцы, вторгнуться в южную Кисию и воевать со всей их армией ни за что, за какой-то каменный горный перевал, или взять слабо защищенные границы Чилтея, до которых рукой подать, и сразиться с сильно уменьшившимся войском Чилтея за контроль над Лентой и всеми ее торговыми путями? Более того, чилтейская армия жестоко обращалась с вашим народом. – Она снова вздернула брови, и мне пришлось подавить желание напомнить, что у иеромонаха такой привычки нет. – Ну же, коммандер? Что бы вы предпочли?
– Откуда нам знать, чего хочет варвар или как он мыслит, ваше святейшество?
– Вы ведь умный человек, коммандер. Гидеон умен, как и вы. Уничтожить целую чилтейскую армию в чужом городе, как кроликов в садке, – непростой трюк для варвара.
Из угла послышался шелест – Лео встал с подушки. Может быть, остальные и не замечали его, но я с трудом удерживалась от взглядов в ту сторону и гадала о его цели. Если он узнал во мне Кассандру, почему до сих пор молчит? Или это другой Лео? Он лишился способности читать мысли, когда мой клинок вонзился меж его ребер?
– Отец прав, коммандер, – сказал он. – Гидеон э’Торин только делал вид, будто подчиняется приказам, но на самом деле оказался настолько хитер, что сумел обмануть даже легата Андруса. – Молодой человек осторожно прошел по разложенным бумагам. – И отца сумел обмануть.
И опять иеромонах поднял брови.
– Тебя тоже, сын мой.
– Нет, отец. Но есть жертвы, которых не избежать. – Он остановился возле другой жаровни, как можно ближе к тлеющим углям, едва не спалив свою простую одежду. Теперь, когда он оказался ближе, я заметила, что выражение его лица совсем непохоже на того Лео, которого я помнила. Мой Лео выглядел беззаботнее и моложе, а сейчас его челюсти были напряжены, над бровями выступил пот. И хотя он улыбался, кулаки сжимались и разжимались, словно от боли.
– И я рад, отец, что ты здесь и добавил свой авторитет к моему, – продолжил он, в его тоне разбитым стеклом зазвенела фальшивая радость. – Я старался убедить коммандера Аулуса, что следует немедля готовиться к походу на Когахейру. Если мы позволим левантийцам перегруппироваться, то будем за это наказаны.
Коммандер Аулус оцепенел.
– Девятка считает иначе – на данном этапе вступать с левантийцами в схватку может быть опасно. И нам еще повезло, что уцелело столько солдат.
– Везением это не назовешь, – сказал Лео.
Императрица переводила взгляд с него на коммандера и, как мне кажется, наконец-то начала понимать, что приезд сюда – неудачная мысль.
Пытаясь хоть как-то удержать нить разговора, императрица Хана сказала:
– Если оставить Гидеона в покое, он скоро положит глаз на Женаву. А через Ленту восстановит связь со своей родиной. Нам нужно немедленно выдвигаться, коммандер. Смотрите, какой дар я вам привез. Представьте, как может быть нам полезна императрица. Подумать только, – продолжила она, широким жестом распахивая руки иеромонаха, – императрица Хана идет во главе нашей армии, обеспечивая безопасный проход и объединяя под нашим крылом остатки разбитых войск северной Кисии.
Опустив взгляд на бумаги у своих ног, Лео указал на большую карту, прижатую четырьмя агатовыми пресс-папье.
– Мы можем пойти по Ивовой дороге, а резервные силы из Женавы пройдут через перевал Тирин.
– А вы не думали, ваше святейшество, что это будет не так-то просто, учитывая мальчишку с юга, который называет себя сыном императора Кина?
– Сын императора Кина? – сорвались с губ иеромонаха сиплые слова, а я постаралась сохранить лицо неподвижным. Императрица Драконов не выкажет слабости.
– Да, – сказал коммандер. – Император Кин Второй, как он себя называет. О нем ничего достоверно не известно, но, видимо, генералы его поддерживают, поскольку он идет к Мейляну.
– Мы ничего об этом не слышали.
– Эту новость привез доминус Виллиус, ваше святейшество. – Коммандер Аулус кивнул в сторону Лео. – Впрочем, если императрица Мико до сих пор жива, остается вероятность, что они сплотятся вокруг нее. – Жесткий взгляд его зеленых глаз остановился на мне. – Знаете ли, ваше величество, я нахожу вашу имперскую политику излишне сложной.
– Ваш продажный олигархат, конечно, легче для понимания? – сказала я, наслаждаясь возможностью подчеркнуть свое отвращение язвительным тоном императрицы. – И торговые дома, и скользкие взяточники.
– Вот как, продажный?
Иеромонах поднял руку. Оставалось надеяться, что больше никому, кроме меня, это движение не показалось неловким и резким.
– Прекратите, коммандер. Мы пытаемся уберечь Чилтей от разрушения, а не затеять новую войну с Кисией.
Коммандер фыркнул.
– И вы правда считаете, что императрица нам в этом поможет? – Усмехнувшись, он перевел взгляд на меня. – Или вы надеетесь, что мы избавим Кисию от левантийцев, а потом отойдем обратно за свои границы, ваше величество? Или, может быть… – Он шагнул ко мне. – Может быть, вы думаете, что, выгнав левантийцев, мы ослабнем настолько, что нас сметут ваши северные союзники? Вероятно, вы не слышали, что светлейший Бахайн и многие другие с востока заключили соглашение с императором Гидеоном.
Краем глаза я увидела, как оцепенела императрица в шкуре иеромонаха, и порадовалась, что коммандер глядел на меня. Он ухмыльнулся.
– Ох, боюсь,
