Он положил трубку на аппарат и откинулся на подушки. Никаких признаков горя я не заметил на его красивом лиде. Наоборот, от сильного возбуждения порозовели его щеки, глаза заблестели. Мне показалось, что он чем-то был вдохновлен.
Вскоре он выпрямился на кровати.
— Звонила жена. Сегодня утром умер мой отец. Я его единственный наследник, так что ко мне переходят все деньги.
— Вам повезло.
— Не издевайтесь надо мной, милейший.
Он медленно обвел взглядом палату, наверняка считая, что она слишком мала для такой важной особы, как он.
— Что вы согласитесь сделать за сотню тысяч?
Я молчал.
— Будете ли вы молчать о нашем сегодняшнем разговоре?
— Вы мне предлагаете сто тысяч?
Он кивнул, наблюдая за мной, совсем как кот, следящий за птичкой.
— Те самые сто тысяч, которые вы обещали разделить с Гарольдом Шерри?
— Может быть, это удастся устроить.
—- И полагается ли мне вместе с деньгами пуля, как это было запланировано в отношении Гарольда?
Он сморщил нос, что должно было означать улыбку, и пробормотал:
— Идите к черту! Вы несерьезный человек.
— Слишком поздно предлагать сделки, мистер Леннокс. Гарольд уже беседует с сотрудниками шерифа, и никакие ваши миллионы не смогут замять скандал, в особенности после прорыва нефти. Так что в скором времени эти люди явятся и к вам. Что вы собираетесь еще мне сказать?
Он долго молча лежал в подушках и смотрел в потолок. Вспышка энергии и радость, охватившая е’го при известии о смерти отца, погасли, оставив его совсем инертным. А когда он снова заговорил, его голос звучал просительно, что наверняка далось ему с трудом:
— Вы ведь знакомы с моей дочерью Лорел, не правда ли?
— Да, немного знаком.
— И она вам нравится?
— Очень.
— Хотели бы вы оказать Лорел услугу? Я прошу вас сделать это не ради меня, а только ради нее.
— Вы отлично знаете, что все эти дни я был занят ее поисками. Со вторника.
— Можете прекратить поиски. Сейчас жена сообщила мне по телефону, что вчера вечером Лорел вернулась домой. Я одновременно узнал, что дочь моя жива, а отец умер.
Мое сердце сильно забилось.
— Где же она была?
— Бродила вокруг, как я понял, собираясь с силами, чтобы вернуться.
— В каком она состоянии?
— Не в очень хорошем. Мэриан пришлось дать ей снотворное, потому что Лорел не совсем избавилась от мысли покончить с собой.
Снова наступило молчание. Леннокс лежал совершенно неподвижно, вытянув руки вдоль тела, словно пытаясь понять и разделить затруднения дочери.
— Не покончила ли Лорел с кем-то еще? — осторожно намекнул я.
— Да... в этом-то все дело.
— Столкнула Нелсона Бегли с обрыва?
Он едва заметно кивнул.
— У нас на самом утесе расположен внутренний дворик с низенькой оградой. Лорел сидела там, .стараясь отчистить какую-то птицу от нефти. Бегли, вероятно, заметил Лорел с дороги и поднялся туда. Неожиданно появившись, он испугал ее, и она столкнула его вниз.
— Гарольд Шерри видел, как это случилось?
— Вряд ли. Он сидел в машине на дороге. Единственной свидетельницей была мать Лорел.. Но Шерри сообразил, что могло произойти, тем более что мне никак не удавалось успокоить Лорел, она кричала и рыдала. Вот он и запросил сто тысяч долларов, чтобы «позабыть» о случившемся. А к этому присоединились и другие дела, о которых просто не стоит вспоминать за давностью лет.
—' Вы не хотите мне о них рассказать?
— Нет. Я хотел уплатить сто тысяч, чтобы все осталось между нами, и до сих пор не отказываюсь от этого.
— Кто предложил план «похищения»?
— Я. Это соответствовало нашим представлениям о Гарольде Шерри. А потом я не мог придумать иного способа раздобыть деньги.
— План имел и другое преимущество,— усмехнулся я.— Если бы вам удалось вчера застрелить Шерри, вас никто не стал бы обвинять.
Он бросил на меня заинтересованный и даже одобрительный взгляд, но промолчал.
Я не успокаивался:
— Мне все еще не ясно, почему Лорел столкнула Бегли с утеса.
— Да и мне тоже, признаться. Жена предполагает, что Лорел могла запомнить его еще с детских лет. Возможно, она даже видела, как он застрелил ее няню.
— Лорел находилась в доме Руссо, когда это произошло?
— Возможно. Эллисон часто забирала ее к себе домой поиграть с сынишкой.
— Ну а в тот самый вечер?
— Я не помню.
— Это ведь был вечер накануне вашего отплытия на «Кэнон Саунде». Неужели вы позабыли свой последний день на берегу?
— Как ни странно, позабыл. Весь день я пил. Практически меня пришлось погрузить на борт судна.
— Если ваша дочь провела тот вечер в доме Руссо, то ведь кто-то должен был забрать ее оттуда и отвезти домой. Кто же это сделал, вы?
— Я уже сказал, что ничего не помню.
— В то время Элли Руссо была вашей подружкой, не правда ли?
— Ничего подобного.
— Если она не была вашей подружкой, почему же вы стреляли в Нелсона Бегли?
Леннокс резко выпрямился:
— Это Сомервилл наболтал?
— Кто сказал — не имеет значения. Вопрос состоит в том: почему вы стреляли в Нелсона Бегли на судне?
Он болезненно поморщился и тяжело вздохнул.
— Значит, Сомервилл. Ему это непростительно. Хорошо, короткое время Элли была моей подружкой или девушкой, называйте как угодно. Точнее говоря, пока я ожидал своего назначения на берегу. Когда я утром поднялся на борт «Кэнон Саунда», то понятия не имел, что Элли убита. Узнал я об этом лишь через несколько недель, когда к нам пришла первая почта. Мы уже находились в азиатских водах. Поскольку на судне я был офицером связи, то свои письма распечатывал в числе первых. Кто-то прислал мне газетные вырезки об убийстве Элли, в которых имелось подробное описание подозреваемого в убийстве.
— Которое соответствовало внешности Бегли?
— Совершенно верно. Мой неизвестный корреспондент прислал такие же вырезки и Сомервиллу, после чего тот стал сильно нервничать. И затем эта история с цистерной... Что касается меня, то я не потерял головы. Я вызвал Бегли к себе в рубку, достал из сейфа пистолет сорок пятого калибра и держал Бегли под при-' целом, пока вел допрос. Он признался, что в тот вечер находился поблизости от дома Элли. Когда я показал ему газетные вырезки, он не выдержал и побежал. Я бросился следом за ним и машинально нажал спуск. И слегка ранил Бегли, но от выстрела начался пожар на судне. Однако виноват в пожаре, согласитесь, был все-таки Сомервилл, ибо из-за его недосмотра прохудилась цистерна. И если Сомервилл после стольких лет молчания надумал поднимать скандал, то пострадает в
первую очередь он сам. С сегодняшнего, дня я глава нефтяной компании, в которой он работает.
Я усмехнулся, не скрывая издевки. Вряд ли Джеку Ленноксу удастся долго козырять своим званием. Я отлично понимал, что в его рассказе правда искусно переплетена с откровенной ложью, но не в моих интересах было сейчас выводить его на чистую воду.
— Кто же прислал эти вырезки вам и Сомервиллу?— спросил я.
— Не знаю.
— Было ли еще что-нибудь вложено в конверт? Записка?
— В моем ничего не было.
— А почерк на конверте?
— Адрес был напечатан на машинке.
— Зачем вам прислали эти вырезки, как вы считаете?
— Чтобы причинить боль.
— Значит, отправитель должен был знать, что вы и Сомервилл были с Элли в близких отношениях, не правда ли?
— Полагаю, что так.
— Сколько человек знало, что вы были ее любовником?
— Никто не ’знал.
— Ну а дети, Лорел и Том?
Леннокс наклонился ко мне, глаза его широко открылись, словно я своим вопросом нанес ему неожиданный удар.
— Вы допускаете, что эти вырезки мог послать маленький мальчик? Или Лорел? Но ведь ей было тогда всего три годика, а Тому не больше шести?
— Разумеется, я этого не допускаю, но они оба могли,разболтать о том, что видели.
Леннокс откинулся на подушки и задумался над моими словами.
— Подумайте, кому именно могли они рассказать?
— Нет, это немыслимо! Но вообще-то...— Он беспокойно завертелся на постели.— Я недавно спрашивал вас, согласны ли вы оказать огромную услугу моей дочери?
— Но вы не уточнили какую?
— Не согласились бы вы какое-то время заботиться о ней? Может быть, отправиться с ней в небольшое путешествие?.
— Об этом я подумаю.
— Для раздумий нет времени. Это надо сделать немедленно, сегодня же утром. Я могу предоставить в ваше распоряжение реактивный самолет и пилота. И разумеется, я вам хорошо заплачу.
— А куда вы хотите нас отослать?
— За границу, разумеется. Пожалуй, лучше всего в Англию, у нас там прочные связи.
