«Только барон де Брасье в состоянии проделывать такие штуки». Вы услыхали, повернулись, узнали меня, мы обнялись, и, ей-богу, если вы не против, давайте обнимемся еще раз.
– Вот как все просто объясняется, – произнес Портос.
И он обнял д'Артаньяна с таким горячим чувством, что в течение пяти минут мушкетер не мог вздохнуть.
– Да вы стали еще сильнее прежнего, – заметил д'Артаньян. – Хорошо еще, что только в руках!
Портос ответил приветливой улыбкой.
В течение пяти минут Д'Артаньян не мог перевести дыхание и за это время обдумывал нелегкую роль, которую ему придется играть. Надо было обо всем расспросить, самому ни на что не отвечая. Когда он окончательно отдышался, у него уже был выработан план кампании.
Глава 22.
В КОТОРОЙ СМУТНЫЕ ИДЕИ Д'АРТАНЬЯНА НАЧИНАЮТ ПОНЕМНОГУ ПРОЯСНЯТЬСЯ
Д'Артаньян немедленно начал наступление:
– Теперь, когда я вам все объяснил, мой друг, или, вернее, когда вы все угадали, скажите мне, что вы тут делаете, в этой пыли и грязи?
Портос отер лоб, с гордостью огляделся по сторонам и сказал:
– Но мне кажется, вы видите, что я тут делаю.
– Конечно, конечно, вы поднимаете камни.
– О, только чтобы показать этим лентяям, что такое настоящий мужчина!
– с презрением сказал Портос. – Но вы понимаете…
– Да, ворочать камни не ваше дело, а между тем многие, для которых это занятие их настоящее ремесло, не могут поднять их. Вот что заставило меня спросить: «Что вы делаете здесь, барон?»
– Я изучаю топографию.
– Топографию?
– Да, но что вы сами делаете в платье горожанина?
Д'Артаньян понял, что он напрасно выказал свое удивление. Портос воспользовался этим, чтобы на вопрос ответить вопросом.
К счастью, Д'Артаньян был к нему готов.
– Но ведь вы знаете, что я действительно горожанин.
Это платье соответствует моему общественному положению.
– Полно, полно, вы мушкетер.
– Ошибаетесь, дорогой друг: я подал в отставку.
– Как? Вы покинули службу?
– Да.
– Вы покинули короля?
– Навсегда.
Портос воздел к небу руки с видом человека, узнавшего нечто неслыханное.
– Да что же заставило вас решиться на это?
– Я был недоволен королем. Мазарини давно был мне противен, как вы знаете. И я на все махнул рукой.
– Но ведь Мазарини умер.
– Знаю. Как раз перед его смертью я подал в отставку, и два месяца тому назад мою отставку приняли. Тогда-то, чувствуя себя вполне свободным, я отправился в Пьерфон, чтобы повидаться с моим милым Портосом. Я слышал, что вы хорошо распределили время всех дней недели, и хотел немного пожить так, как вы.
– Друг мой, вы знаете, мой дом открыт для вас не на две недели, а на год, на десять лет, навсегда.
– Благодарю вас, Портос.
– Ах! Не нужно ли вам денег? – спросил Портос, побрякивая полсотнею луидоров, лежавших у него в кармане.
– Нет, мне ничего не нужно; я поместил свои сбережения к Планше, и он выплачивает мне проценты.
– Ваши сбережения?
– Да; почему вы считаете, что у меня не может быть сбережений, как у всякого человека?
– Я? Напротив, я всегда предполагал… Вернее, Арамис всегда предполагал, что у вас есть сбережения. Видите ли, я не вмешиваюсь в эти дела, но думаю, что сбережения мушкетера едва ли очень значительны.
– Конечно, по сравнению с вами, Портос, миллионером, я не богат. Но судите сами: у меня было двадцать пять тысяч ливров.
– Недурно, – любезно ответил Портос.
– А затем, – продолжал мушкетер, – двадцать восьмого числа прошедшего месяца я прибавил к ним двести тысяч ливров.
Глаза Портоса округлились, красноречиво спрашивая мушкетера: «Да у кого же ты украл такую сумму, дорогой друг?»
– Двести тысяч ливров! – воскликнул он наконец.
– Да, таким образом, вместе с двадцатью пятью тысячами, которые у меня были, и с деньгами, которые сейчас при мне, у меня теперь в общем двести сорок пять тысяч ливров.
– Ну! Откуда же у вас это состояние?
– Погодите, я после расскажу всю эту историю. Но так как мне еще нужно сообщить вам многое, отложим мое повествование до поры до времени.
– Отлично, – согласился Портос. – Значит, вы богаты! Но что же рассказывать?
– Расскажите, как Арамиса назначили…
– Ваннским епископом?
– Да, да, именно, – сказал д'Артаньян. – Наш милый Арамис! Он делает карьеру!
– Да, да. Он и на этом не остановится.
– Как? Вы думаете, что он не удовольствуется лиловыми чулками, и ему захочется красной шапки?
– Тес! Она ему обещана.
– Королем?
– Человеком посильнее короля.
– Ах, Портос, друг мой, вы говорите просто невероятные вещи.
– Почему невероятные? Разве во Франции не бывало лиц, более могущественных, чем король?
– Да, конечно. Во времена Людовика Тринадцатого сильнее короля был герцог Ришелье. Во времена регентства – кардинал Мазарини, во времена Людовика Четырнадцатого – это господин…
– Ну?
– Господин Фуке?
– Верно! Как вы сразу догадались!
– Значит, Фуке обещал сделать Арамиса кардиналом?
Лицо Портоса стало сдержанным и строгим.
– Сохрани меня боже, друг мой, вмешиваться в чужие дела, а главное выдавать тайны, которые людям желательно сохранить. Когда вы увидитесь с Арамисом, он скажет вам, что найдет нужным доверить.
– Правда, Портос, вы хранилище тайн. Вернемся же к вам.
– Хорошо, – согласился Портос.
– Итак, вы мне сказали, что изучаете здесь топографию?
– Именно.
– Ого, друг мой, вы пойдете далеко!
– Почему?
– Да ведь эти укрепления великолепны!
– Вы находите?
– Конечно, Бель-Иль неприступен, если не вести правильную осаду.
– Я тоже так думаю, – сказал Портос, потирая руки.
– Кто же так укрепил остров?
Портос принял важный, самодовольный вид.
– А вы не догадываетесь?
– Нет, я могу только сказать, что это сделал человек, изучивший все системы и выбравший лучшую.
– Тес, – произнес Портос, – пощадите мою скромность, милый мой д'Артаньян.
– Как! – воскликнул мушкетер. – Так это вы… О!
– Смилуйтесь, мой друг!
– Это вы придумали, распланировали, соорудили все эти бастионы, редуты, куртины, полумесяцы, это вы подготовляете этот крытый ход?
– Прошу вас!
– О Портос, вы достойны преклонения! Но вы всегда скрывали от нас свои таланты. Надеюсь, мой друг, вы все подробно покажете мне.
– Это очень просто. Вот мой план.
– Покажите.
Портос подвел д'Артаньяна к камню, служившему ему столом, на котором был развернут план. Внизу было написано ужасающим почерком Портоса, почерком, о котором мы уже имели случай упоминать:
«Вместо квадрата или прямоугольника, как это делалось до сих пор, придайте площади вид правильного шестиугольника. Этот многоугольник имеет то преимущество, что в нем больше углов, чем в четырехугольнике. Каждую сторону вашего шестиугольника (размер которого вы определите на месте) разделите пополам. От средней точки вы проведете перпендикуляр к центру многоугольника; он будет равняться длине шестой части периметра.
От крайних точек каждой стороны многоугольника вы проведете две диагонали, которые пересекут перпендикуляр. Эти две прямые образуют линии обороны…»
– Ого! – заметил д'Артаньян, дочитав до этого места. – Да это целая система, Портос!
– Да, полная, – сказал тот. – Хотите читать дальше?
– Нет, я прочел достаточно. Но, дорогой Портос, раз именно вы руководите работами, то зачем вы письменно изложили свою систему?
– А смерть, дорогой друг?
– Как смерть?
– Ну да. Все мы смертны.
– Правда, – вздохнул д'Артаньян, – у вас на все найдется ответ.
И он положил план на камень.
Хотя д'Артаньян продержал его в руках очень недолго, тем не менее под крупным почерком Портоса он разглядел гораздо более мелкие буквы, напоминавшие ему почерк, который он в молодости видел в письмах к Мари Мишон; только над этими буквами так усердно поработала резинка, что для всякого человека, менее проницательного, нежели наш мушкетер, следы стертых строк были бы незаметны.
– Поздравляю, мой друг, поздравляю! – сказал д'Артаньян.
– А теперь, не правда ли, вы знаете все, что хотели знать? – важно произнес Портос.
– О да! Только, пожалуйста, дорогой друг, окажите мне последнюю любезность.
– Говорите, я здесь хозяин.
– Скажите, что это за господин прогуливается вон там, за линией солдат?
– Это господин Жетар.
– А кто такой господин Жетар, мой друг?
– Это наш домашний архитектор.
– Какого же дома?
– Дома господина Фуке.
– Ага! – воскликнул д'Артаньян. – Вы, значит, тоже службе у господина Фуке, Портос? – Я? Почему? – спросил топограф, краснея до кончиков ушей.
– Но, говоря об архитекторе Бель-Иля, вы сказали: наш домашний архитектор, словно речь шла о замке Пьерфон.
Портос закусил губу.
– Мой дорогой, – сказал он, – ведь Бель-Иль принадлежит господину Фуке, как Пьерфон мне. Вы были Пьерфоне?
