Хотя Эстер не делилась со своей кормилицей планами, как она предполагает этого добиться, Рамона, преданная своей капризной взбалмошной хозяйке, желала всеми силами души приблизить день, когда соперница Эстер, – а она считала Марианну именно соперницей, – навсегда покинет этот дом. Тогда, может быть, наладится жизнь молодой пары. Рамона все еще надеялась и делала все возможное для этого. И даже невозможное… Вспомнив уроки матери, она даже прибегла к колдовству. У них в селении, где Рамона прожила до своего совершеннолетия, колдовали на все случаи жизни. Вот и она, тайно похитив любимую блузку соперницы Эстер, оставшись одна в своей крохотной комнатушке, отведенной ей, взывала при свечах ко всем злым и добрым духам, требовала справедливого возмездия. Она призывала на голову Марианны все недуги, о которых только знала… Но Рамона была женщиной умной, и в душе совсем не одобряла действий Эстер, не раз предупреждая ее, что еще никогда обманным путем нельзя было добиться счастья на земле. Слова ее были впустую, она это с горечью осознавала: уж, если ее девочка закусила удила, то пойдет ва-банк до конца, пока не достигнет цели. Вот и старалась, добрая только в отношении к своей Эстер, Рамона помогать ей, часто, вопреки собственному желанию и совести, потворствовать лжи и обману. А как она перепугала кухарку Пачиту, пригвоздив ее взглядом своих черных пронзительных глаз к стене, и та в испуге поклялась сообщать все, что узнает о Марианне. И тут Рамона шла против своей совести: она видела, как Пачита – в шоке – согласилась на это предложение-ультиматум… Но что ни сделаешь ради любимого ребенка?! Она пригрозила Марианне, понимая, что в доме многое стало зависеть последнее время от нее, пригрозила, сказав, что употребит все свои силы, чтобы помешать Марианне во всем.
Неприятный осадок остался в душе девушки после этого предостережения. Что-то в облике Рамоны и в самом деле было зловещее, потому что в течение следующего дня перед нею не раз возникали ненавидящие глаза кормилицы Эстер, обращенные на нее. Даже радостные перемены в отношениях с доньей Еленой не изгладили из памяти Марианны грозных предостережений. Но радости все равно было больше, и она затмила на какое-то время разговор с Рамоной.
Глава 50
За утренним завтраком дон Альберто снова посетовал на отсутствие помощника в строительстве нового объекта, затеваемого компанией, и Луис Альберто, к радости доньи Елены и Марианны, предложил отцу свои услуги: «Мне это необходимо, и, если ты окажешь мне доверие, я постараюсь оправдать его».
– Постепенно ты познакомишься со всеми служащими компании, – напутствовал его дон Альберто, когда они приехали в контору. – Я хочу, чтобы служащие тебя уважали так же, как меня. Сейчас я занимаюсь, наверное, самым важным делом в моей жизни и хочу, чтобы ты стал начальником объекта.
– Но, отец, – все еще сомневался Луис Альберто, – я ведь не инженер. Буду ли я тебе полезен? У меня довольно поверхностные знания в этом деле – колледж…
– Но почему же? Вполне достаточно! В твоем распоряжении целая команда инженеров, которые будут заниматься специальными вопросами. Твоя обязанность – вести административный контроль и следить за тем, чтобы все было, как надо, по закону.
– Папа, я постараюсь сделать все, на что только буду способен. Ну, а если в чем-нибудь я ошибусь, спрашивай с меня, как со всех своих служащих.
– Не сомневайся, сынок, обещаю!
Марианна услышала какие-то новые интонации в голосе сеньора.
– Как приятно слушать ваш разговор, если бы вы только знали! Мне кажется, все это сном, ей-богу!
– Откровенно говоря, и мне тоже, – засмеялся дон Альберто. – Марианна, – посмотрел он на девушку, – пожалуйста, принеси сюда план стройки. Пусть Луис Альберто его посмотрит.
Едва закрылась за Марианной дверь, дон Альберто, посмотрев на сына, не смог сдержать радостного возгласа, что уж совсем было на него непохоже.
– Исключительная девушка!
И Луису Альберто ничего не оставалось, как с восторгом подтвердить:
– Да, отец, и в самом деле – исключительная!..
За столом счастливые родители в тот день только и говорили, что о чудесном преображении сына, который не пришел даже обедать – остался в конторе с инженерами знакомиться с бюджетом, с планами строительства нового спортивного центра. Единственно, что омрачало их общую радость, было поведение Эстер. Когда Елена сообщила ей все новости, та лишь недовольно передернув плечами, что было высшей степенью раздражения, бросила: «Он все делает, чтобы быть поближе к этой дряни, Марианне!» На что донья Елена резонно заметила, что, наверное, Эстер не любит своего мужа и никогда не любила его по-настоящему. Иначе радовалась бы вместе с ними. Зато радовался падре Адриан, зашедший вскоре после обеда и присоединившийся к дону Альберто в библиотеке, чтобы выпить предложенную чашечку кофе.
– Знаешь, Адриан, просто не верится, что наконец этот момент настал.
– Ну, скажи, что заставило его принять такое решение?
– Не знаю. Наверное, понял, что нельзя всю жизнь жить так, как он жил до этого. А, может, тот факт, что он станет отцом? Точно не знаю. Но я счастлив. Сегодня впервые Луис Альберто и я говорили, как отец и сын, – с уважением и любовью друг к другу.
– И, как ты думаешь, он действительно заинтересовался работой?
– Конечно! И я почувствовал себя спокойнее. В моем бизнесе не хватает энергии и энтузиазма молодости, а сыну нужно набираться опыта.
– Понимаешь, Луис Альберто достаточно разумный, и тебя это не должно беспокоить. Опыт придет, было бы желание трудиться.
– Да, я согласен с тобой. Сегодня утром в моем кабинете мы втроем были очень счастливы.
– Втроем? – удивился падре Адриан.
– Да! И Марианна была с нами. Мы даже смеялись, шутили.
– Как-то мне Марианна сказала, – заметил священник, – что испытывает к Луису Альберто чувство, сильнее дружбы. Тогда я не задумался над этим, петому что знаю, молодые девушки легко воспламеняются.
– Это так. И мне она говорила то же самое. И я, как и ты, подумал, что это временное увлечение пройдет.
– Кажется, мы с тобою, Альберто, ошиблись. Все намного серьезнее, чем мы думали. Потому что, я почти уверен, что не только Марианна испытывает к Луису Алъберто такие чувства.
– То есть? Что заставило тебя так думать?
– Ну, кое-что в их поведении… Взгляды, жесты, которые не оставляют сомнений. Я хочу дать тебе совет, Альберто. Сделай так, чтобы твой сын и Марианна жили отдельно.
– По-моему, ты ошибаешься, Адриан.
– Дай бог, чтобы я оказался неправ. Последний раз, когда я наставлял твоего сына на путь истинный, он ответил мне, что почувствовал необходимость в перемене, в стимуле, в толчке, что ли, из-за кого бы стоило измениться.
