– Ну, кое-что в их поведении… Взгляды, жесты, которые не оставляют сомнений. Я хочу дать тебе совет, Альберто. Сделай так, чтобы твой сын и Марианна жили отдельно.
– По-моему, ты ошибаешься, Адриан.
– Дай бог, чтобы я оказался неправ. Последний раз, когда я наставлял твоего сына на путь истинный, он ответил мне, что почувствовал необходимость в перемене, в стимуле, в толчке, что ли, из-за кого бы стоило измениться.
– Луис Альберто имел в виду Марианну?
– Он этого не сказал прямо, но потом, в гостиной мы встретили ее, я видел, как они смотрели друг на друга, и мне стало ясно, что сын твой серьезно влюблен и что речь шла о Марианне.
– Что же делать, Адриан? Я очень привязан к этой девушке. Несправедливо было бы заставлять ее покинуть наш дом.
– Поговори с Луисом Альберто. Если он способен услышать тебя, то должен понять, что именно так она и должна поступить.
– Хорошо. Но я не хочу ему говорить этого сейчас. Он может неправильно меня понять и подумать, что я не доверяю ему. Но даже если допустить, что он влюблен в нее, он должен перебороть себя. Хочу, чтобы он относился к ней с уважением.
– Да, ты прав. Но тогда мы должны им все-таки больше доверять.
– В любом случае я должен понять, насколько основательны наши с тобой сомнения, Адриан. Если мне придется решать, я не стану колебаться. Мне искренне жаль, что вышло именно так… Если мой сын любит Марианну, я бы очень хотел, чтобы он на ней женился.
Падре молчал, и сеньор Сальватьерра почувствовал, хотя Адриан не произнес ни слова, что он не одобряет таких настроений своего друга.
– Единственно, что я прошу тебя, Альберто, пусть ко мне зайдет Марианна, когда ей будет удобно. Передай ей это от меня.
Весь тот вечер в доме сеньоров Сальватьерра царила тревога. Донья Елена заранее записала Эстер к врачу, как она просила, но вот уже прошло назначенное время, пять часов пополудни, уже вечер, а Эстерситы все не было. Донья Елена поделилась своим беспокойством с мужем, Марианной, Марией, и каждый ее успокаивал на свой лад.
То и дело заходила встревоженная Рамона, и ее тоже приходилось донье Елене утешать: мол, все обойдется, ничего не могло случиться, наверное, задержалась, посещая магазины – она ведь собиралась посетить их… Донья Елена сама уже не верила в собственные слова утешения: наверняка случилось что-то непредвиденное. Беспокойство дошло до крайней точки: все бросались к аппарату на каждый телефонный звонок.
Наконец, в девятом часу вечера, в трубке раздался незнакомый мужской голос.
– Доктор Франсиско Гомес, – представился он донье Елене, которая взяла трубку.
– Но я не знаю такого врача! – воскликнула сеньора. – Боже мой, что случилось? Что-нибудь с Эстер? Алло!
И голос доктора Гомеса сообщил без подробностей, что сеньора Эстер Сальватьерра находится у него в клинике уже несколько часов. Сейчас – он особенно подчеркнул это слово – она в полной безопасности и чувствует себя хорошо! Что было? Нет, нет, сеньора, узнаете обо всем, когда приедете навестить свою невестку в клинику. Адрес?.. Записывайте.
Дон Альберто тут же попросил приготовить машину: они немедленно выезжают. Рамона умоляюще смотрела на них, и сеньоры Сальватьерра предложили ей ехать с ними.
– Итак, сеньора, входя в палату Эстер, весело сказал доктор Гомес, – я уже говорил с ними. Все идет по плану.
– Удастся ли нам их убедить, доктор? – Эстер с сомнением покачала головой, удобно устроившись в постели.
– Безусловно! Но прежде всего вам надо, сеньора, снять грим. Я пришлю к вам сестру с больничным халатом. И ложитесь поудобнее, прошу вас. Помните, успех зависит от того, как вы сыграете свою роль.
– Не сомневайтесь, доктор! Я справлюсь! – лукаво улыбнувшись, пообещала Эстер.
– Ну, хорошо. Отдыхайте. – Гомес многозначительно помолчал. – А когда я могу рассчитывать на гонорар?
– Часть заплатит моя семья за мое пребывание в вашей клинике. Остальное я передам лично.
Марианна прислушалась: машина отъехала от подъезда. Ну, слава богу, Эстер нашлась, подумала девушка. Надо немедленно все рассказать Луису Альберто, только что вернувшемуся из конторы. Она видела, как он уставал с непривычки, требовалось разъезжать по объектам, вести переговоры – словом вникать в нелегкие и непростые дела строительной компании. Пусть, пусть, с радостью думала она, это благо, это к лучшему, ведь прежде такого еще не бывало, говорит донья Елена.
Луис Альберто с некоторым недоверием выслушал рассказ Марианны, поинтересовался, кто такой Гомес, что у него за клиника и попросил девушку посидеть с ним: Марианна видела, его почти не тронуло происшедшее с женой, тем более, что к ней уже поехали родители с Рамоной.
Марианна заговорила о том, что более всего в нынешнем ее положении волновало, – предстоящем расставании с их гостеприимным домом.
– Твой отец любит меня и я его тоже. А теперь и с твоей мамой отношения, слава богу, налаживаются. Я нашла у вас в доме приют и свою семью, Луис Альберто. Мне будет больно, но, видимо, придется жить в другом месте.
– Ты ведь знаешь, Марианна, как я не хочу этого. Прости меня за все, что произошло, за то, что я подвел тебя на днях, обнимая в библиотеке. Я тебя очень люблю, Марианна…
– Не надо. Не говори мне об этом. Мы с тобой можем быть только друзьями. И, если ты не согласишься, то только ускоришь мой уход.
– Хорошо. Я согласен. У меня нет иного выбора. Придется смириться с этим.
– Не обманывай хотя бы самого себя! Все, что с тобой случилось, это не происки судьбы, а расплата за неправедную жизнь. Не хочу повторять, но если бы ты был трезвым в тот вечер, то помнил бы, что произошло у тебя с Эстер. – Это тебе в наказание!..
Глава 51
Рамона не чаяла увидеть Эстер в хорошем расположении духа. Гомес рассказал, что сеньоре стало дурно на улице, – это произошло рядом с его клиникой – и пришлось забрать ее сюда. Да, резкая боль в животе, потеряла сознание. Эстер и в самом деле была бледна. Ребенок?.. Ребенка она потеряла. Вид доктора Гомеса являл неподдельное сочувствие пострадавшей и ее родственникам. Слезы Эстер окончательно расстроили донью Елену.
Только на следующий день смогла Рамона узнать все подробности, и только тогда поняла верная кормилица, какого рода помощь оказал Эстер Диего Авилла!.. Нашел доктора – проходимца, который промышляет подобного рода услугами. Боже, с кем связалась ее дорогая девочка. Как же она теперь расплатится с ними со всеми? Эстер была спокойна: раскошелятся родственнички, и она заплатит какую-то часть из своих сбережений.
Искренне сочувствия Эстер, дон Альберто отдавал себе отчет в том, что семейная жизнь сына не заладилась, и бедному ребенку пришлось бы жестоко расплачиваться за то, что родители никогда не любили друг друга. Уж лучше бы ему было не появляться. Греховные мысли? – ловил себя порою на этих думах дон Альберто. Пусть уж лучше так. Для него гораздо важнее сейчас, не остыли ли чувства Марианны к его сыну. Хотя она призналась недавно, что по-прежнему верна своему чувству. А дальше сказала, что не хотела бы смущать ничей покой в его доме, и жить отдельно… От жены дон Альберто узнал, что у его сына самые серьезные намерения: он женился только из-за ребенка. Теперь, считает он, они с Эстер ничем не связаны, и он будет требовать развода. Конечно, внешне он будет соблюдать какое-то время приличия: поедет встречать Эстер в больницу Гомеса, привезет ее домой… но не более того. Они стали теперь еще более чужими…
