– Швейцария – традиционный клиент Франции на рынке военной авиации, – продолжал Омар. – Эти скряги всегда покупали французские «миражи», предпочитая их американским и английским машинам. Швейцарцы всегда торговались отчаянно, предлагая заведомо заниженные закупочные цены. Американцы и англичане просто бы рассмеялись им в лицо. Франция же скрепя сердце на них соглашалась.
– Почему? – удивилась Натали.
– Во-первых, Франция закрепляла зависимость Швейцарии от французских поставок, за которыми шли заказы на запасные части, продление ресурсов этих машин на французских заводах компании «Дассо Авиасьон». Наконец, закупка соответствующего вооружения самолетов. Во-вторых, как ты понимаешь, соображения престижа – они тоже играют не последнюю роль. Не забивая тебе голову разными деталями, скажу, что на этот раз швейцарцы превзошли самих себя в своей традиционной скупости. Они предложили скандально низкие цены, на которые не может согласиться «Дассо». И раньше французское правительство, учитывая политическую целесообразность, выделяло из бюджета дотации при подобных сделках. Но делалось это всегда с одобрения Национальной ассамблеи!
– Откуда у тебя такая уверенность, что теперь все сложится не так, как раньше? – Натали с трудом сохраняла напускное безразличие.
– По мнению политических аналитиков, на этот раз, ввиду огромной суммы дотации, депутаты проголосуют против ее выделения. И тогда швейцарцы, чтобы проучить французов, могут переориентироваться на США или Англию. А речь идет о закупке сорока машин! – Омар почти рыдал. – Большинству депутатов абсолютно наплевать на интересы Франции и развитие ее военной промышленности. Для них важно выступить с сиюминутными популистскими заявлениями. А через два месяца – выборы. Позиция компании «Дассо» тоже предельно понятна – они не хотят вылететь в трубу…
Глаза Натали, чем глубже погружался в рассказ Омар, зажигались особенным светом. Ее тонкие ноздри затрепетали от возбуждения, – как опытная гончая, она почуяла зверя и была уверена, что взяла след. Натали твердо знала – она самым решительным образом вмешается в данную ситуацию и использует ее в своих целях.
В голове звучало: миражи, миражи, миражи…. Стоп! Где-то она уже слышала историю, тоже связанную с «миражами». Ну-ну, вспоминай, Натали! Ага, вот оно – это рассказывал ей однажды Мустафа Джамаль. Они тогда – в благословенные времена – отдыхали вдвоем на вилле Мустафы в предместье Бейрута.
Ах, какие вечера и ночи устраивал ей Мустафа! Представитель ливанских авиалиний Мустафа Джамаль поклонялся мадам Легаре пылко и красиво. Элегантный, остроумный, весьма неплохо знающий арабскую литературу, историю Ближнего Востока, он был великолепным собеседником и почитал за счастье принимать у себя на вилле мадам Легаре. А принимал он Натали как королеву.
Натали нравился и Бейрут, от которого было рукой подать до прекрасных горных курортов с лыжными трассами. И все-таки это был уже не тот Бейрут, который существовал до разрушительной почти десятилетней междоусобной войны, когда столицу Ливана называли «арабским Парижем», а весь Ливан – «ближневосточной Швейцарией».
Если смотреть на город с моря, которое здесь имеет цвет яркой лазури совсем как на юге Франции, то взору открывается одна из самых живописнейших панорам. Город стоит на фоне высоких гор, напоминающих Альпы, вершины которых даже летом покрыты снегами. Центральная часть Бейрута с точки зрения архитектуры и впрямь выглядела по-европейски. На набережной стояли красивейшие здания, в которых располагались многочисленные импортно-экспортные фирмы и около сотни крупных международных банков – величественные, сияющие по ночам горделивыми названиями, они встречались на каждом шагу. Казалось, деньги всего арабского мира сосредоточились во вместительных и надежных хранилищах. Тут и там мелькали шикарные рестораны с кухней, которая могла поспорить с лучшими французскими ее образцами, не говоря уже о множестве больших и маленьких ресторанов и кафе для любителей и знатоков восточных яств. А знаменитые кофейни… Запах кофе струился вдоль набережной, и мало кто избегал соблазна присесть за столик и насладиться чашечкой божественного напитка. Многочисленные казино ничем не хуже, если не изысканнее, чем в столице мирового игорного бизнеса Лас-Вегасе. В этих заведениях считали за честь выступать самые известные эстрадные звезды и танцевальные труппы Европы, такие как «Мулен-Руж», «КрейзиХорс», «Лидо». Местные бутики изобиловали разнообразными товарами от самых известных и престижных европейских и американских фирм, ничем не уступая фешенебельным магазинам Лондона, Парижа или Нью-Йорка. Тысячи автомобилей медленно текли по улицам города, пробиваясь сквозь многочисленные заторы, возникающие то здесь то там. Иногда среди них мелькали величественные «роллс-ройсы» и «бентли», важные неповоротливые лимузины или приземистые спортивные «ягуары». Машины наполняли воздух бензиновыми парами, которые тут же смешивались с экзотическими запахами восточных пряностей, сигарет и французских духов. Десятки отелей были переполнены иностранцами: французская, английская и немецкая речь звучала на каждом шагу.
Мадам Натали любила эту страну еще и за то, что Ливан подарил ей в самом начале антикварного бизнеса покупателя, положившего, как она считала, начало грандиозному успеху мадам на этом поприще. Тогда ее подельник и, разумеется, любовник Рене Тапи заказал копию с нелегально вывезенной ею из Москвы иконы Андрея Рублева (той самой «жемчужины» коллекции Бутмана). Подлинник остался у Натали. Икону продали ливанскому богатею из христиан – последователю византийской церкви.
«С Рене у нас был роман… Потом я полюбила Бейрут… И, кстати, самолеты я тоже люблю… Тепло, еще теплее… – Натали чувствовала, что цепочка вот-вот замкнется. – Душка Джамаль. Теплое, ленивое море, а по нему скользит тень… Тень истребителя. Но в тот раз, когда зашел разговор о самолетах, это был не истребитель. И тени не было. Потому что солнце уже село. Почему же я…»
Так, так. Отодвинувшись от любовника, она зарылась лицом в подушку.
– Погоди, дорогой, я устала. – Она кокетливо отвела руки вновь воспылавшего страстью банкира. «Я должна вспомнить, должна. Это было у Джамаля… Ну да!» И она скрупулезно – эпизод за эпизодом – начала восстанавливать в памяти тот прекрасный вечер возле лагуны.
Ужинали на террасе, любуясь свечением ночного моря, ненавязчиво звучал вдалеке страстный грудной голос Далиды. Большие корзины цветов, охлажденное шампанское… Мелькнул огнями в ночном небе самолет и, сделав круг над морем, пошел на посадку.
– Гражданский, – машинально отметил вслух Мустафа.
– Почему ты так решил? – спросила Натали, отщипывая крупную янтарную виноградину. – Ведь, кроме огней, ничего не видно.
– А у военных свой аэродром, и они заходят с другой стороны города.
– А-а, – протянула Натали. – Слушай, Мустафа, признайся по-честному – ты не жалеешь, что служишь в гражданской авиации? У военных, наверное, интереснее. Техника другая, управляют ей отчаянные ребята… Да и денег, наверное, больше.
– Нет, с меня хватит. Я свое на «миражах» отлетал. Отличная машина. Между прочим, из-за истории с ней мой шеф надолго угодил в тюрьму. Впечатлений до конца жизни хватит.
– Это как?
– Денег больших захотелось шефу. Сразу и много. Их ему всегда не хватало. Был известным плейбоем. Ну и связался с русскими.
– Расскажешь? Или секрет? – Она спросила больше из вежливости. – Дело-то прошлое.
– Давно уже не секрет, хотя шума было много, тихого шума – если ты, дорогая, понимаешь, что я имею в виду. Так вот. Наша военная авиация укомплектована французскими истребителями-перехватчиками. Зовут этот чудо-истребитель «мираж».
– Романтическое название, – протянула Натали.
– Вот Москве и захотелось получить экземпляр. Русский разведчик вышел на нашего шефа Хасана Бадави. Бадави – отличный пилот, в недавнем прошлом майор ливанских ВВС. Ему пришлось уйти из военной авиации из-за карточного скандала. Назанимал кучу денег, но так и не смог отдать вовремя долг. Естественно, хотя Хасан и перешел в гражданскую авиацию, но связи, весьма приличные и крепкие, в кругу бывших коллег остались. И Бадави начал осторожно прощупывать обстановку в поисках подходящего человека. С чьей-то помощью нашел он одного летчика. Звали его Махмуд Маттар. Хасану отрекомендовали Маттара как классного пилота, летавшего на «миражах». Бадави принялся обрабатывать его, и тот, разумеется за большие деньги, пообещал угнать облюбованный Советами «мираж-Ш».
– Ничего себе! – Ей полагалось что-то сказать.
– Я скажу тебе, дорогая, что «мираж-Ш» – это исключительная техника. Истребитель, способный сбросить атомную бомбу на Москву и вернуться домой.
– Боже! – поежилась Натали. – Неужели была такая задача?
