– Я понимаю, мэм, – спокойно произнес капитан через мгновение.
– Я верю, что так и есть, – согласилась она, расслабившись и взяв свою чашку с кофе в руки еще раз. – С другой стороны, я также хочу, чтобы вы и это поняли. То, что вы и ваши люди остаетесь защищать эту систему, не значит, что будете брошены и забыты. Я ожидаю, что в случае необходимости вы будете использовать все ресурсы, имеющиеся в вашем распоряжении для выполнения возложенной миссии. Однако, если станет очевидно, что вы окажетесь не в состоянии остановить нападение, то я также ожидаю, что вами будут приложены все усилия, чтобы выбраться отсюда живыми. Выбейте столько дерьма из другой стороны, сколько сможете, но выводите корабли целыми. Потеря их, в дополнение к потере системы, не поможет никому, независимо от того, насколько «великолепно» вы все умрете. Сохраните их невредимыми до момента, когда мы вместе вернемся, чтобы вышибить из Тиллермана плохих парней. Прошу, не забывайте этого? У меня была неудача познакомиться с Элвисом Сантино очень много лет назад. Королевский флот не нуждается в втором таком.
– Я понимаю, мэм, – повторил Коннер, и в этот раз адмирал хихикнула.
– Рада слышать это. С другой стороны, я не собираюсь сматываться и оставлять вас отдуваться самим уже завтра. Поскольку важность Тиллермана, я думаю, сомнений не вызывает, я думаю, что было бы очень хорошо нанести визит президенту Каммингсу и навести справки о стольких старших членах системного правительства, чем могу – помогу. И с меня не убудет подтвердить свою уверенность в вас. Так, я, наверное, и проведу, по крайней мере, несколько недель, шатаясь туда-сюда, прежде чем отчалю прочь.
– Да, мэм. Я понимаю. И ценю ваши мысли на этот счет. Я думаю, что это поможет нам здесь начать движение с правильной ноги.
– Я рада, что вы согласны. Я тоже так думаю, что это было довольно умно для меня.
Она усмехнулась над ним, затем допила оставшийся кофе и встала.
– И теперь, когда мы все проговорили, я предлагаю всем пройти на флагманский мостик, где коммандер Крамер продемонстрирует нам образцы развертывания сенсорных платформ. Что мне действительно очень хотелось бы сделать, Джером, так дать вам приблизительно один день, чтобы освоиться с положением, а затем прогнать несколько симуляций вместе с «Пенелопой» и «Ромулусом», защищая систему против нескольких различных уровней угрозы.
– Я должен предположить, что вы намереваетесь командовать силами противника, мэм? – спросил Коннер слегка осторожно.
– Я? – невинно переспросила адмирал. – О, нет, Джером! Я только собираюсь советовать. По сути, нападением будет управлять Вики, – кивнула она капитану Армстронг, которая с поддевкой усмехнулась над Коннером. – И, как мне кажется, чтобы сделать все это еще интереснее, мы должны позволить коммандеру Крамеру командовать несколькими единицами сил противника, о которых вы говорили, – она сладенько улыбнулась Коннеру, затем поглядела на Крамера, который, очевидно, очень сильно сдерживался, чтобы самому не улыбнуться. – Не забывайте про это разделение ответственности, когда будете рассказывать капитану Коннеру о развертывании своих платформ, коммандер.
– О, спасибо, мэм, – вытянулся Коннер. – Огромное спасибо!
ГЛАВА 28
– …так, давайте теперь перейдем к внутренним проблемам, – произнес Иоахим Альквезар, взглянув через стол переговоров на Даму Эстель Мацуко, баронессу Медузу. – Мне не очень нравится ситуация на Мариане, но, я думаю, что это, по большей части, буря в стакане воды. Кто-то в местном планетарном правительстве со слишком большим мнением о том, что он должен, чувствует, что у него горит земля под ногами и теперь ему только и остается, что мочиться под себя и стонать об этом. Никто не позволит ему выписывать подобные фуги достаточно долго, чтобы это переросло в настоящую проблему, но я боюсь, что едва ли все ограничится только одним этим прецедентом, пока мы не разрешим его. Таким образом, у Самихи была не такая уж плохая идея, чтобы послать кого-то из ее министерства зачитать им положение закона о бунте, просто чтобы убедиться, что его собственные люди поступят с ним достаточно жестко.
Альквезар, Медуза была рада отметить, еще не показал признаков – пока еще нет – развития тягостного чувства самомнения, которое она видела предостаточно у слишком многих политических лидеров за прошедшие десятилетия. Конечно, у нее для этого было много времени, предположила она, напоминая себе не позволять своим надеждам становиться слишком высокими.
В конце концов, все неожиданности пессимиста – приятные, подумала она сухо. Хотя, должна признать, я думаю, вероятность, что он пойдет таким же путем, как и некоторые из политиков, которых я видела дома, не столь велика! Вообще-то, это касается большинства политиков, которых я видела дома… или того ядовитого маленького болвана Ван Шельда.
Она спрашивала себя – снова и снова – почему Альквезар не пошел до конца и не уволил Ван Шельда. Человеком тот был, безусловно, очень умным, но если кто и был во всем правительстве Альквезара, кому она доверилась бы менее всего в темной-темной комнате…
– Как вы и сказали, господин премьер-министр, – произнесла сказала она вслух спустя мгновение, – это – внутренние проблемы Сектора Талботт. Это на самом деле не попадает под мою компетенцию как Имперского Губернатора, если только все настолько не выйдет из-под контроля, что мне придется выступить и раздавить кого-нибудь. Пока же сложившейся ситуации еще далеко до этого уровня. Вы согласны со мной, госпожа секретарь?
– О, я бы сказала, что в чем-то вы правы, госпожа губернатор, – с улыбкой ответила Самиха Лабабиби. – Иоахим абсолютно прав в оценке того, что происходит, за исключением того, что, в этом случае, я абсолютно уверена, что стенает и мочится под себя отнюдь не «он». У меня есть пара мыслей, кто может за эти стоять, и, если я все-таки права, то это – «она». Не то чтобы ей кто-то наступал на пятки, скорее всего, она надеется урвать для себя немногим больший кусочек от инвестиционной кредитной программы, – Лабабиби покачала головой. – Я боюсь, что у нескольких человек все еще есть небольшие трудности в понимании, что уже не получится делать дела по-старинке. Как Иоахим и сказал, это отнюдь не последний раз, когда что-то вроде будет происходить. Я могу вспомнить здесь (на Шпинделе) и сейчас некоторых людей (и к тому же, к моему страху, не чужих моей родине), кто придерживается приблизительно тех же взглядов и может быть достаточно глуп, чтобы самому попытаться провернуть что-то подобное.
И это также очень ценное замечание, отметила Медуза с чувством глубокого удовлетворения. В прошлом, во времена Конституционного Собрания, никогда еще не случалось, чтобы Лабабиби сказала что-то вроде этого. Не потому что она сама когда-либо была коррумпирована, но только по той причине, что всегда была частью самого верхнего слоя политических и экономических структур здесь на Шпинделе со всей сопутствующей изоляцией от реальности других людей. Она, возможно, симпатизировала интеллектуально кому-то вроде Крицманна, но никогда, возможно, не понимала, откуда происходит Генри. Это было далеко за пределами ее собственного жизненного опыта. Я продолжаю удивляться, насколько помещение внутрь налоговых структур Звездной Империи в качестве казначея Сектора встряхнуло ее собственное удобное маленькое восприятие вселенной. Я всегда знала, что она была достаточно умна для этого, но умный не обязательно равнозначен мудрому, и я рада видеть, что, по крайней мере, сомнений по ее поводу у меня не остается.
– Тем не менее, в данном случае, – продолжала Лабабиби в блаженном неведении о мыслях губернатора, – я полагаю, что могу… достучаться до смутьянки. Если я выступлю с заявлением как казначей Сектора, что инвестиционные кредиты предлагаются исключительно для частных лиц и что правительство Альквезара и Ее Величество были бы… очень недовольны, скажем так, любым вмешательствам местных органов власти, то, я думаю, она получит сообщение.
– Хорошо, – улыбнулась Медуза, успокоившись немного. – Как и я говорю, это действительно очень сильно задевает меня, как внутренняя проблема Сектора, и вы совершенно правы, Самиха. Вся эта кредитная программа была предложена частным лицам, что означает, что, за исключением вопроса о льготном налогообложении кредитных средств, это не должно касаться государственного контроля или иного вторжения вообще. Вы могли бы передать свое сообщение способом, который проставит все точки, что мои офис и я поддерживают сказанное вами. Позвольте мне изобразить небольшое зловещее смутное очертание на заднем плане, но не превращайте в явный «кнут». Позвольте им сделать любые выводы, какие они захотят, но только не позволяйте им понять, что я не собираюсь ни во что вмешиваться, если только вы или Иоахим не попросите этого, я хочу, чтобы все понимали и что это не так, и что правительство Сектора растет и способно принимать собственные решения и делать все, что капающие вам на мозги люди требуют от вас.
