Примерно с 1705 года положение Екатерины начинает меняться. Петр — это чрезвычайно важно — признал детей, которых она рожала. В марте 1705 года царь писал Дарье Арсеньевой и ее сестре Варваре — подружкам Екатерины: «Пожалуйте, матушки, матушки, не покиньте Петрушки… прикажите сделать сыну моему платье и… прикажите, чтоб ему было пить-есть довольно». Осенью того же года Екатерина родила второго сына, Павла, и в одном из писем приказала поставить такую подпись — «Сам-треть», то есть она и двое детей. Павел и Петр вскоре умерли. Но несчастья не расстроили отношений царя с Екатериной. Он все сильнее привязывался к ней и всегда находил время, чтобы послать маленький гостинец или короткую записку о своей жизни. Писал он и в Преображенское — подмосковный дворец, где несколько первых лет прожила Екатерина.
Преображенское было отчим домом Петра. Здесь, изгнанный царевной Софьей из Кремля, он провел свое детство и юность. В Преображенском жила до самой смерти в 1692 году его мать царица Наталья. В первые годы Северной войны в Преображенском жила младшая сестра Петра, Наталья — его самый близкий после смерти матери человек. О Преображенском говорили как об островке нового европейского быта и светского обхождения. На всю Москву был известен и придворный театр в Преображенском — зрелище редкое, необыкновенное в тогдашней России. Его создателем и режиссером была сестра Петра.
Вокруг общительной и доброжелательной сестры Петра сложился кружок молодых женщин, близких ей по духу и интересам. Среди них выделялись Анисья Толстая и две сестры Арсеньевы, одна из которых — Дарья — ходила в невестах Александра Меншикова. Здесь же были и две родные сестры светлейшего князя. Не случайно, что именно сюда — в Преображенское, к сестре и ее кружку, и пристроил Петр свою лифляндскую пленницу Марту. В дружеском, мирном окружении ее обучали обычаям России, языку. Ее назвали новым именем — Екатерина Алексеевна. Отчество она приняла от своего крестного отца — юного царевича Алексея Петровича, своего будущего пасынка и заклятого врага.
Поначалу Петр не писал самой Екатерине, он обращался более к Наталье, прося передать приветы «как оружие носящим, так и иглу держащим». Среди последних подразумевалась Екатерина. Все окружающие прекрасно видели, кто властно влечет царя в Преображенское, к кому он спешит из дальних походов. Преображенский период жизни Екатерины был для нее испытательным сроком. И она его успешно выдержала. Своей милой, мягкой манерой поведения, трудолюбием и неприхотливостью Екатерина понравилась окружающим, и однажды кто-то из близких родственников посоветовал царю бросить свои скитания и жениться на ней. К этому дело шло уже давно. Петр и Екатерина фактически состояли в браке, правда, не в церковном. Но зато он был реальным и прочным. В январе 1707 года Петр, находясь в походе, получил известие о рождении дочери Екатерины. В письме Екатерина-старшая шутила по этому поводу: рождение девочки — хорошая примета — к миру. Шел самый сложный период Северной войны, шведы изгнали русскую армию из занятой ими Польши, и Карл XII готовил вторжение в Россию. Положение было крайне опасное, Петр искал мира с Карлом, но тот, воинственный и кровожадный, упрямо не замечал протянутой для мира руки Петра. Царь живо отозвался на шутку Екатерины: «Если так станетца, то мочно болше раду быть дочери, нежели двум сынам».
Не будем забывать при этом, что мужчина-монарх всегда мечтает прежде всего о наследниках-мальчиках. Надо думать, Петр был благодарен Екатерине за уместную шутку, заботу, тонкое понимание его проблем. Но мир в январе 1707 года был так же далек, как и в начале войны, — тогда царь не знал, что война будет тянуться еще целых четырнадцать лет! В январе 1708 года, когда Карл перешел в решительное наступление, положение стало почти отчаянным — Петр буквально бежал из Гродно всего за два часа до захвата шведами города. К этому времени относится торопливая записка царя, которую нужно было понимать как завещание: если что с ним случится, то «отдать Катерине… и з девочкою» три тысячи рублей. Это было все, что он, солдат, идущий в смертельный бой, мог сделать для близкого ему человека.
Письма тех тревожных лет больше напоминают поспешные записки любящих о встречах, которые все время приходится переносить, отменять, скучая и тревожась долгим молчанием дорогого человека, ловя обрывки смутных слухов. «В аднои правой руке, — писал Петр Екатерине в 1712 году, — принужден держать шпагу и перо, а помочников сколко, сама знаешь». Да и Екатерина помочь ему не могла, она могла лишь посочувствовать, поддержать.
Наконец наступил 1709 год — год блистательной победы русской армии над шведами под Полтавой. Могущество Карла XII было сломлено окончательно и бесповоротно. Колесо войны покатилось уже с востока на запад, все разом переме нилось. Уверенность и спокойствие появляются в Петре — победителе короля-викинга. Царь спокоен за свою юную, основанную в 1703 году столицу Санкт-Петербург, он устраивается здесь навсегда, перевозит в новый город учреждения, спешит с застройкой его улиц, укрепляет морскую крепость Кронштадт. Перевозит в Петербург он и членов семьи Романовых. С ними приезжает в Петербург Екатерина. Теперь она все чаще и чаще с царем. Правда, с детьми им по-прежнему не везет — они умирают один за другим в младенческом возрасте. Но родители по обычаю тех времен относятся к этому спокойно: «Бог дал — Бог и взял», будут еще и новые дети. Так успокаивает царь Екатерину в одном из своих писем. В 1708 году родилась дочь Анна, а 18 декабря 1709 года — Елизавета. Прошло полгода, и 1 мая 1710 года Петр плыл в финских шхерах на новом корабле, носящем имя его дочери — «Лизета», и писал письмо Екатерине, в котором передавал приветы своей большой семье — так круто переменилась холостяцкая жизнь царя: «Отдай мой поклон… сестре, невеске, племянницам и протчим, и домашним; маленких поцалуй, а наипаче всех и наиболше всех и наивяще всех поклонись… четверной лапушке". Так называл он младшую и самую любимую дочь Елизавету, которая только что начала ползать на четвереньках.
Прошел еще год, и весной 1711 года началась война с Турцией — мощным южным соседом. Эта война была тяжелой для России: воевать на два фронта — со шведами и турками — было опасно. И Петр устремился на юг, чтобы увести войну с турками подальше от Украины и Польши — основного театра военных действий Северной войны. Дурные предчувствия мучили царя перед этим походом, «которого конец Бог весть», как писал он Меншикову, оставшемуся в Петербурге. Перед самым отъездом — а в поход он взял с собой Екатерину — он сделал то, к чему был давно готов, — объявил о помолвке с ней и уже с дороги писал Меншикову, в петербургском дворце которого бегали его дочери Аннушка и Лизонька, чтобы верный Александр позаботился о них, если девочки останутся сиротами. Ну а если Бог будет милостив и дарует победу или хотя бы благополучное возвращение домой, то гулять им на свадьбе Петра и Екатерины в «парадизе» — так называл царь свой Петербург — скромный еще городок на берегу Невы.
В начале июня 1711 года турки сумели окружить русскую армию в Молдавии на реке Прут. Их численное превосходство, непрерывный плотный огонь, нехватка боеприпасов, продовольствия и воды у русской армии — и все это под палящим молдавским солнцем — сделали несколько дней блокады сущим адом для триумфаторов Полтавы, рассчитывавшим на легкую победу. Наиболее драматичной стала ночь с 10 на 11 июля, когда, после долгих переговоров и переписки, Петр, отчаявшись заключить с турками сколько-нибудь приемлемый мир, прервал многочасовой военный совет и приказал генералам готовиться наутро к прорыву. Это было смертельно опасно, для ослабленной русской армии прорыв через позиции турок мог кончиться катастрофой, гибелью лучших войск, пленением самого царя и крушением для новой России всех достижений, а также надежд на будущее.
В этот момент Екатерина проявила мужество, волю и находчивость. Пока Петр отдыхал перед утренней атакой, она, не спросясь у мужа, вновь собрала военный совет, которой показал крайнюю опасность принятого решения о прорыве. Затем она разбудила Петра и уговорила его написать еще одно, последнее письмо турецкому главнокомандующему — визирю Мехмет-паше. К этому письму, как свидетельствует легенда, тайком от царя Екатерина приложила все свои драгоценности. Возможно, это и решило дело — утром визирь дал согласие на переговоры и заключил с русскими мир. Кошмар Прута для русских закончился.
Двадцать четвертого ноября 1714 года, награждая жену только что учрежденным орденом Святой Екатерины, Петр сказал, что этот орден «учинен в память бытности Ея величества в баталии с турки у Прута, где в такое опасное время не яко жена, но яко мужская персона видима всем была», Позже, в указе 1723 года о коронации Екатерины, он вновь вспомнил злосчастный Прут и мужество своей боевой подруги. К этому времени супруги совершили немало походов и только что вернулись из дальнего и опасного военного путешествия в Персию— Персидского похода, где Екатерина была, как всегда, спокойна, терпелива и рассудительна. Тяжелее всего Екатерине давались морские походы — очевидно, она не выносила морской качки, так что царь часто отправлялся в плавание один, регулярно посылая ждущей его на берегу жене записки о своих делах и самочувствии, благодарил за присланные сладости, бутылочку вина или клубнику.
