в глаза. — На заре нового дня начинается наша новая жизнь. Теперь судьба наша — быть единым целым до последнего вздоха. Будешь ли ты, Валерия, моим сердцем и душой?
— Да...
Надо же, ничего страшного не случилось. Арен улыбается, кивает мне, и я повторяю его слова:
— Будешь ли ты, Арендар, моим сердцем и душой?
— Да.
Не верится, что мы это сделали. И даже никто не помешал...
Солнце поднимается из-за облаков, золотой луч ослепительно вспыхивает, накрывает наши руки, и на запястьях разгораются золотые узоры. Магия рисует на коже браслеты. Мои плохо видны под кружевом митенок, а те, что проступают у Арена, наполовину прикрыты рукавами. Приятное теплое покалывание разливается от узора по коже, проникает в самое сердце. И я улыбаюсь, как Арен. Разомкнув наши руки, приподнимаю его рукав: среди завитков золотистого узора проступают драконьи письмена — мое имя. Арен чуть оттягивает митенку: на моей руке выведено его имя.
— Ты моя, — он резко обнимает меня и кружит вокруг своей оси. — Только моя, никуда не отпущу.
В этом я не сомневаюсь, но сказать об этом не успеваю — Арен целует меня, зарываясь пальцами в кудри, крепко-крепко прижимая к себе, наслаждаясь каждым мгновением... И нашей радости вторит музыка, постепенно нарастающая в этих небесах — прекрасная и восторженная, словно сама Вселенная празднует вместе с нами.
Алое рассветное сияние меняется на золотое, оно расцвечивает облака, они резко поднимаются вверх, заключая нас в кокон. Прямо в них открываются массивные двери старинного храма, облака выплескиваются на улицу и в солнечном свете развеиваются мерцающим туманом.
Похоже, в храме мы провели больше времени, чем казалось.
Переплетая наши пальцы, Арен ведет меня вверх по вогнутому полу. Остановившись на полпути, когда облака почти развеиваются, Арен пристально меня оглядывает, и во мне дрожью отдается всплеск его чувств и желаний.
— Лера-лера, а может, сразу на брачные недели?
— Покусаю, — обещаю я.
— Я согласен на эту жертву. — Уловив мое раздражение, Арен улыбается. — Да шучу я, шучу: не стану лишать тебя праздника. — Он нежно касается цветов в моей короне. — Тем более, ты так готовилась... Но до заката моей выдержки не хватит.
Арен целует меня в нос, в губы... снова заглядывает в глаза.
— Готова к встрече с гостями?
Киваю. Арен ведет меня дальше, на крыльцо, с которого видно широкую долину и окружающие хребты гор. Он вскользь касается руки — похоже, отправляет по метке сообщение, что мы скоро будем.
— На счет три, — он обнимает меня за талию. — Раз. Два. Три.
Глава 37
Огненно-золотой вихрь окутывает нас. Я успеваю только моргнуть. Когда открываю глаза — мы уже на черных плитах возле украшенного дворца. Телепортационную площадку окружают гости. Среди множества лиц сразу нахожу мою семью и улыбаюсь, улыбаюсь семье Арена, моим одногруппникам и своей группе следователей, профессорам Академии, — даже миссис Клэренс пришла, — правителям и просто знатным подданным — всем-всем-всем.
Мои пистолеты и палаш, а также двуручник Арена парят по углам площадки, возвышаясь над толпой и нами.
«И правда отличный вид», — соглашается Пронзающий.
Обнажив мое и свое запястье, Арен поднимает наши руки, показывая всем огненные письмена брачных браслетов на коже.
— Поздравляем! — грохает в ответ толпа гостей.
— Счастья и любви!
— Детей!
— Пусть ваши крылья всегда будут сильны!
— Сокровищ как можно больше!
— Пусть золотая подстилка всегда будет уютной!
— Долгих лет!
— Спокойного правления!
Нас почти оглушает многоголосица пожеланий, Пушиночка прыгает за толпой гостей, размахивая букетами цветов, как баскетбольная болельщица. Небо над нами на миг темнеет, чтобы в следующий взорваться яркими вспышками беззвучных фейерверков. И все поздравления перекрывает громогласное:
— Счастья паре, благословенной самим Великим драконом!
И тысячи заготовленных цветов начинают магически выверенный рост. Они поднимаются из газона вокруг телепортационной площадки и дорожки к ней, обвивают ажурные каркасы, расставленные по всему парку и стенам дворца. Среди стеблей и распускающихся листьев набухают первые бутоны. У Арена перехватывает дыхание. Он оглядывается по сторонам, пытаясь охватить взором все вдруг ожившее великолепие, и крепко сжимает мою руку.
Набухшие бутоны начинают раскрываться. Цветы здесь всякие: белые, желтые, алые, голубые, лиловые. Цветовые волны перемешиваются друг с другом, поддерживая заложенные ажурными каркасами узоры. Арен почти не дышит, его сердце заходится от восторга, эмоций такой фейерверк, что я чуть не подпрыгиваю от их переизбытка.
Гости расступаются, пропуская парящие в воздухе подносы с угощением. В первую очередь подносы с ломтями мяса, фруктов и сладостей подлетают к нам с Ареном и застывают рядом. Не замечая их, он оглядывается по сторонам, любуется цветами: «Лера, это просто невероятно... изумительно. Спасибо».
Остальные, помня о примете, по которой жизнь молодых тем лучше, чем больше съели гости на свадьбе, рьяно принимаются за угощение. Ника традиционно оказывается с подносом в своем полном распоряжении, только на этот раз поднос ей обеспечивает вставший к одногруппникам Валарион. Вильгетта тоже не отстает. Странно, что ее отца среди гостей не видно, или он еще в опале из-за сговора с Фламирами? Герд умудряется прихватить три подноса, а затесавшийся между ними Гаддак выглядит крайне несчастным. Наверное, никак не может смириться с тем, что я теперь святая его народа.
Меня почти ослепляет наслаждение Арена распускающимися цветами, но я стараюсь отследить происходящее: мама утирает слезы платочком, у папы тоже глаза на мокром месте. Элоранарр улыбается с ноткой грусти. Тарлон тоже прихватывает поднос и угощает Элиду, а она косится на Флосов. Дедуля показывает мне поднятый вверх большой палец. Санаду салютует пирожным. Ректор Дегон засовывает в рукав очередную ложечку. Дети Тордосов залезли на обросшую цветами ажурную опору и разглядывают нас с Ареном поверх голов гостей. Полуорки Ингар и его брат — лейтенант Фергар — стоят рядом с шаманкой орков, Фергар подает ей поднос, и она,
