В итоге получилось так, что психбольнице задолжала туева хуча предприятий, вплоть до автогиганта, а сам дурдом задолжал эти же деньги поставщикам продуктов. Муниципалитет, которому тогда принадлежала больница, делал вид, что видит ее главврача впервые и что вообще проблемы индейцев шерифа не волнуют. Начальство больницы крепко задумалось. Одно дело – не платить врачам и медсестрам и не закупать лекарства: медики бесконечно терпеливы, да и стратегический запас медикаментов на случай ядерной войны позволит какое-то время ни в чем не нуждаться. Но не кормить больных нельзя!
На планерке главврачом было озвучено волевое (оно же, как выяснилось позже, политическое) решение: выписываем ВСЕХ, КОМУ ЕСТЬ КУДА ИДТИ. Обеспечив запасом лекарств. Пусть пока лечатся дома. Заведующие отделениями и врачи-ординаторы проделали колоссальную работу, и в итоге меньше чем за пять дней больница осиротела, по три-четыре психохроника на отделение не в счет. Дурдом был тих и пуст, как Парфенон после неприятельской налоговой инспекции. В мыле, как всегда, была только амбулаторная служба – но это состояние для них привычно.
Казалось бы – что такое пятьсот человек для почти миллионного города? Э, не спешите! Дело в качестве, а не в количестве. А если учесть еще и невозможность госпитализировать тех, кто вот прямо только что сошел с ума, то повышение градуса накала страстей будет вполне ощутимым. Начались письма и жалобы сначала главврачу, потом в горздрав, потом в мэрию. Те, кто с дальним прицелом, написали сразу президенту и в Страсбургский суд – так, чтобы было. До муниципалитета вдруг дошло, что пятьсот бесхозных психически больных – это похлеще, чем триста спартанцев под Фермопилами. Да еще и из психдиспансера обещают подкинуть оставшихся на сидяче-бродячий митинг перед мэрией. В шутку, конечно, но кто их, психиатров, разберет – вон, уже разок пошутили.
Наш дурдом простаивал три дня. Потом вдруг скоропостижно нашлись деньги, списались долги, даже профицит бюджета нарисовался (ну, это ненадолго, наша бухгалтерия не дремлет). Через три дня мы снова были рады угоспитализировать всех желающих. Ну, почти всех. Ну, ладно, некоторых и вовсе без их на то желания. В общем, заработали в полную силу.
С тех пор прошло много лет, но про тотальную выписку из дурдома помнит весь персонал. Оказывается, очень действенное средство на крайний случай. Можно даже не устраивать забастовку. Тем более что забастовки у медиков отчего-то запрещены.
...
Призывник на приеме, показав тридцать пять шрамов на предплечье, пытался убедить меня, что это он сделал исключительно от скуки в один из долгих зимних вечеров. И почему мне никак не верится в такую скуку?
Тебе помочь?
Большинству наших женщин можно смело ставить памятник за их самоотверженное стремление вынуть из лужи, отмыть, причесать и вернуть на путь истинный то, что лучше было бы там же и оставить. Ибо бывают случаи, когда симбиоз индивида и лужи настолько нерушим, что проще лечь рядом и хрюкотать на пару. И ведь вокруг столько более достойных партий, но… «Он же без меня пропадет!» – и обязательно с особым грудным придыханием… Словом, не бережете вы себя, барышни! Паша (пусть будет Паша) с детства женской лаской был избалован. Еще бы – мальчик-ангелочек, из которого, минуя сравнительно недолгий период локтей, коленок и прыщей, вырос очень симпатичный парень, просто звезда экрана, если б долетел. И, казалось бы, все замечательно: любящие родители, вздыхающие девчонки, школьные учителя, отмечающие неплохой потенциал, – но нет, не все так просто.
Загвоздка в характере Паши. Мама с папой заметили это еще с детства: попробуй только что-то не купить в магазине игрушек или не подарить на день рождения! Слезы, катание по полу и битие головой обо что ни попадя – это еще ладно. У Паши тут же что-то начинает болеть. Или отниматься. А еще он очень натурально готовится к суициду. Один раз даже процарапал до крови запястье, но организм возмутился и надавал по шее подсознанию – мол, ты чего творишь, паскуда, ЭТИМ не шутят! – и быстренько хлопнул Пашу в целебный обморок.
Как раз после этих царапин Паша и его родители познакомились с психиатром. Потом родители еще не раз приходили, чтобы посоветоваться, что же делать, когда чадо грозится выброситься из окна. Или повеситься. В ходе бесед выяснилось, что самоубийственные настроения начинаются аккурат в тот момент, когда заканчиваются деньги на пиво и ночные клубы, либо если очередной экзамен в универе категорически завален, и надо что-то решать. А преподаватели все такие винторогие, с ними невозможно договориться! Не спасло даже переселение чада на съемную квартиру: он либо названивал оттуда, либо приезжал устраивать шоу самурая-гемофоба с шелковой удавкой к родителям.
Как-то раз, выяснив, что транквилизаторы с пивом кроют лучше, чем то или другое по отдельности, Паша пытался пригрозить суицидом психиатру, но быстро просек, что отделение общего профиля – не совсем то место, куда следует стремиться утонченной натуре. С тех пор визиты стали редки и формальны: Паша вздыхал о несчастной судьбе и тотальной недопонятости, доктор до омерзения бодрым тоном советовал найти в жизни такое, чтобы захватило всего, целиком и полностью, а также о роли мировоззрении в процессе превращения истерического психопата в человека – на том и расставались.
Из всех девушек, которыми Паша весьма вольно перебирал, задержалась было одна: красавица, умница и с общеженской уверенностью, что бриллианты просто россыпью встречаются в залежах гуано – надо только копнуть поглубже да отмыть почище. Уж как только она с ним не мучилась: то сорвется среди ночи на очередную предсмертную СМС-ку, то рыдает, будучи послана и многоэтажно обложена, то мчится как на крыльях – ОН соизволил помириться!
И вдруг – пропала из Пашиного поля зрения. Он пару недель не обращал внимания, поскольку был занят новой пассией и выколачиванием денег из родителей. Потом вспомнил, позвонил – А ОНА ПОСМЕЛА НАЙТИ СЕБЕ ДРУГОГО!!! Сопливого второкурсника, который, видите ли, наскреб денег и даже взял кредит, чтобы свозить ее в Турцию, – ха! Да он мог бы… ну, если посильнее прижать предков… да хоть в Таиланд! Да как она вообще могла! Он тут третий день проводит в жестоком воздержании – а ту ли холку? В смысле – толку? В смысле – нафиг?
На две грозные СМС-ки ответа не было. Через час после третьей, самой отчаянной, с подробным описанием, как именно он сейчас будет вешаться, в дверь позвонили. Это был ее новый парень. Он привез веревку и мыло. А еще уксус (кажется, в первой СМС-ке что-то такое было). Предложил помочь с этим нелегким и явно последним в никчемной Пашиной жизни решением. Потом была небольшая перепалка, потом Паша получил в глаз. И еще инструкции – не звонить, не докучать, не появляться на горизонте даже случайно. Иначе второй глаз окажется на жопе.
Собственно, с фингалом-то он и пришел на прием. Доктор посочувствовал и отправил в отделение неврозов – такое разочарование в жизни можно стереть только срочным появлением на горизонте новых самоотверженных подруг.
...
Гуси на даче пытаются изобразить из себя перелетных птиц. Придется брать в руки ножницы и изображать парикмахера.
Сдерживающий фактор
Любому человеку очень важно, чтобы как можно большая часть происходящего с ним или вокруг него имела более-менее внятное логическое объяснение. Солнце встало? Это потому что Земля вращается. На каком… э-э-э… то есть почему вращается? Потому что ТАК НАДО. Почему в стране кризис? Потому что вертикаль власти, встав перпендикуляром к электорату, стремится обрести свое нефритовое естество, а нефрит нынче дорог. А, ну да, и кредиты тоже, но главное – процесс нефритизации.
Зина (назовем ее так) имеет за плечами солидный стаж болезни – двадцать с лишним лет, с того самого момента, когда за ней на заводе установили слежку сразу четыре разведки – КГБ, ЦРУ, Моссад и МИ-6. А родной отец, вместо того чтобы настучать агентам по длинным ушам, сдал ее в психбольницу. С тех пор это стало почти рутиной: агенты следят, ставят прослушку, монтируют-демонтируют камеры и жучки, а отец раза два в год вызывает барбухайку.
Иногда – видимо, чтобы сменить тактику, – появляются новые резиденты под видом женихов или вновь устроившихся на работу сослуживцев, да еще однажды доктора завербовали и прислали участковым психиатром. Хотя, может, он и не доктор вовсе: халат носить каждый сумеет, а чтобы беседы вести да лекарства выписывать, много ума не надо – вот взять, к примеру, ее саму… Вообще нет, сама она умом-то как раз и отличается в нужную сторону, иначе не была бы под колпаком у разведки. А на доктора управу найти можно: зря, что ли, анонимки регулярно в прокуратуру пишутся? Привет, так сказать, бойцам невидимого фронта от Зины – инженера, гражданина и практически контрразведчика.
